Веди меня, ветер! (СИ)

Лекарка бросила в серую тень добрую пригоршню соли. Белый порошок покрыл голову и шею твари. Она коротко взвизгнула и покатилась по земле, стараясь стряхнуть его с себя. Порошок явно был неприятен твари, но он не разъедал ее плоть, не убивал. Лекарка швырнула в тень еще пригоршню. Тварь взвилась в прыжке и юркнула между лежаками, исчезнув в ближайших кустах.

Рунтар терял силы очень быстро. Его переложили на подстеленную наспех простынку. Охотника трясло. Его пальцы до побеления вцепились в край мокрой от крови рубашки. Он судорожно хватал носом воздух. Его подернутые туманом боли и страха глаза молили: «Помоги!».

Знахарка ушла сразу, демонстративно показав, что она не будет ничего делать для Рунтара. Не захотела спасать того, из-за которого в деревне случилось самое большое несчастье за последние десятки лет. Ее право.

Глава устремился куда-то с поляны организовывать поисковый отряд для поимки тени. Как он собрался ее ловить? В ларец? Я слабо верила, что тень окажется настолько глупа, что попадется. Но я искренне желала группке следопытов удачи. Надеюсь, нам не придется готовить отвар еще и для них.

Многие жители деревни разошлись по своим домам, потеряв всякий интерес к раненому охотнику. Предателю. Сочли, что он уже покойник. Тень вырвалась на свободу и они хотели обезопасить свои семьи. Лишь немногие остались на поляне, и то не для помощи, а чтоб посмотреть, как умрет Рунтар.

Я не смогла его бросить. Айгир смотрел на мои попытки остановить кровотечение с хмурым пониманием. Риаган с таким же насупленным лицом варил для Рунтара свое замедляющее зелье. С трудом пропихнув ложку с обезболивающим сквозь сжатые до посинения губы, я придержала голову Рунтара, чтоб он мог проглотить лекарство.

Мощное дурманящее средство немного расслабило сжатые в камень мускулы охотника и развязало его язык.

- Что это? – спросил он, переведя дыхание. – Болтун-трава?

Я кивнула и принялась убирать остатки кровавого тканевого месива, в которое превратилась рубашка Рунтара.

- У тебя на все недуги одно лечение? А что он варит? – Рунтар кивнул в сторону Риагана. – Думаете, яда тени мне будет мало?

Эта фраза напомнила мне, что передо мной все тот же язва-Рунтар. Охотник зажмурился, сдерживая болезненный стон.

- Не шевелись. Будет больнее. Яд отравляет твои ноги и руки.

- Сам знаю, – огрызнулся Рунтар.

- Риаган варит для тебя замедляющий отвар.

- Зачем это ему нужно? – горькое презрение наполняло голос охотника.

- Он хочет помочь. Ему не все равно. Ты был одним из его народа.

- Благородный придурок, – простонал Рунтар и снова скорчился от боли. Но в его приступе я услышала слабое: « Ты даже не представляешь, что «твой народ» сделал с тобой».

- Что его народ сделал с ним? – осторожно переспросила я будучи неуверенной в том, что я действительно это слышала. Рунтар отвернулся.

- Не хочешь говорить? Это связано с тем, что его выгнали из клана?

Рунтар наградил меня таким взглядом, каким смотрят на надоедливую суетливую муху. Охотник все еще страдал от боли несмотря на болтун-траву. Но и рассказывать правду не спешил. Видимо, действие травы несколько гасил яд.

- Ты хочешь сказать, что его подставили?

Рунтар промолчал.

- Я так и знала,что он не виновен!

- Тебе просто очень хотелось так думать. Ты же маленькая глупая девочка. Тебе нужно было как-то его оправдать, чтоб не считать себя дурой. А я хотел тебя спасти.

Какое гнилое и запуганное нутро должно быть у человека, что даже на пороге возможной смерти под действием болтун-травы из него льется желчь, презрение и злость.

- Не нужно мне было твое спасение.

- Дура, – выплюнул Рунтар через боль.

- Расскажи всем правду!

Охотник молчал.

- Тебе станет легче, – не сдавалась я. – Ты устранишь несправедливость, которая столько лет творилась по отношению к Риагану.

Рунтар фыркнул.

- Вот сама и расскажи.

- Что я расскажу? Я ничего не знаю. Тебе поверят и послушают.

Он замолчал. Ушел в свою боль. Он ничего не расскажет. Слишком озлоблен и обижен.

Мне стало его очень жаль. Не только потому, что он сейчас, возможно, делал последние вздохи в своей жизни. Мое спасение ему тоже не нужно. Он не видит и не слышит ничьих доводов и живет внутри самого себя. Наверное, в детстве ему казалось, что его мало любили. Он создал себе маленький мирок, в котором мог чувствовать подобие собственной значимости и силы. Если бы он прислушался к кому-то всерьез, его удобный мир мог рухнуть. Значит ему было очень страшно. Рунтар вдруг напомнил мне саму себя до приезда на Большой Совет. Только я чувствовала, что перешагнула через это, чтоб двигаться дальше, а он не смог. Увяз в этом. Он был глубоко несчастным человеком. Озлобленным, прикрывающим высокомерием свой страх и неумение любить никого, даже себя. Лежит, корчится от боли и продолжает хвататься за свои обиды.

Я вдруг почувствовала, что не держу на него зла за все, что он сделал мне. За пленение, за то, что меня чуть не казнили, за его оскорбления и давление на меня. Ему хватит груза, который наложит на него деревня за ошибку с тенями. Это их выбор. Их решение. А мои гнев и обида прошли.

Риаган принес чашку с горячим отваром и мы выпоили ее Рунтару.

- Ты уснешь. Твое сердце и течение энергии замедлится, а за это время мы придумаем, как помочь тебе, – сказала я Рунтару. Он ничего не ответил. Лишь отвернулся, тяжело дыша и прикрыл глаза. Я ободряюще коснулась его руки и удивилась тому, насколько она холодна. Ему быстро становилось хуже. Рунтар был бледен. Губы его приобрели синюшный оттенок. Мы приготовились ждать, когда подействует замедляющий отвар.

На поляне появился Глава и стоявшие на краю поляны зеваки потянулись ближе. Риаган и брат отлучились куда-то и я осталась на поляне одна.

- Долго ему еще? – Глава кивнул на Рунтара.

- Мы дали ему отвар.

- Зачем? Он все равно не жилец. Смотри, у него уже руки синие. Почему вы еще не улетели за лекарями?

- Мы обрабатывали раны Рунтара.

- Лучше бы занимались теми, кто более достоин этого.

Мне было неуютно рядом с ним. Я отошла чуть подальше и принялась приводить в порядок инструменты.

Слова Главы были бесцеремонны и самоуверенны. Он прошел к месту, где лежал Рунтар и присел на корточки рядом.

- Не сдох еще, ублюдок? – спросил почти шепотом Глава у Рунтара. – Выпил свой отвар? Молодец! Сколько ты проживешь, как только тень от летунов испарится с земли клана? Как только ты уснешь, они отправятся за целителями, и тогда с тобой за все поквитаются.

Я слышала. То ли Глава забыл, что я не обычная женщина и слух у меня такой же острый, как у охотников. То ли он не подумал об этом. Рунтар тоже слышал. Глава стоял ко мне спиной, частично загораживая лежак.

- Ты что-то забыл здесь? Хочешь поправить ему подушечку? – раздался за моей спиной родной мне голос. Риаган бросил на пол охапку дров, отряхнул руки и двинулся в центр поляны. Он придвинул к лежаку Рунтара низенький стул без спинки и уселся на него, широко расставив колени.

Глава отступил. Я подошла к Риагану и положила руку ему на плечо.

- Что случилось?

- Клянусь богами, я видел его руку на горле Рунтара.

- Мы не добиваем раненых, – возмутился Глава подозрением и поднялся на ноги.

Мне показалось, что он сдержал желание суетливо оглянуться. Хотел убедиться, что никто этого не видел?

- Хотел убить меня? – прошелестел хрипло Рунтар.

- Не выдумывай! – рассмеялся Глава.

- Хотел… Потому что я знаю, кто ты на самом деле, – голос Рунтара вдруг зазвучал тверже.

Мне показалось, что он решился. Люди вокруг подходили ближе. И Рунтар заговорил. Он рассказал, как стоял в Доме Совета и слушал разговор Старейшин. Рассказал, как извели родителей Риагана, как придумали эту страшную многоходовую игру с его невестой, как отобрали его дом и объявили изгоем. Рунтар говорил, а люди вокруг него ахали и гудели все громче. Он рассказал все. Про Черный смерч, про планы Главы захватить Равнину и нажиться на этом узкой компанией избранных, а остальные кланы оставить у себя в подчинении. Кое-где Рунтар приукрасил для убедительности. Где-то, возможно, солгал. Но люди, если и не верили до конца, взволновались не на шутку.