Скованные льдом (ЛП)

страх. Большинство понятия не имело, как они переживут эту ночь. Некоторые потеряли так

много близких и любимых, что им стало все безразлично. Они закрылись в раковинах

брошенных домов и зданий, без телевидения и других способов быть в курсе о постоянно

меняющихся опасностях и угрозах, наполняющих мир. Их главная цель проста: не спать в

одиночестве этой ночью. И это люди, которые совсем недавно могли найти все, что хотели,

при помощи простого прикосновения к экрану. А сейчас они с сорванными масками,

беззащитные, плывут по течению, опасно накренившись.

И я не могу помочь, но...

Смогу ли я достучаться до них? Смогу ли объединить их и направить к цели? Я

одержима этой мыслью. Они не ши-видящие... Но они молоды, сильны и впечатлительны.

В окружении мужчин и Темных танцует женщина, запрокинув голову в экстазе. Я

почувствовала вспышку ее эмоций, проходя мимо: она действительно верит, что мужчина не

будет любить ее, если она не доставит ему удовольствие. Она отказалась от своего права

быть личностью со своими потребностями и желаниями и превратилась в сосуд, который

наполняется потребностями любовника. Если она яркая, как бабочка, и сексуальная, как

львица в период спаривания, ею будут дорожить.

- Это не любовь, - говорю я, проходя мимо. - Это сделка. Ты должна платить, чтобы

получить что-то взамен.

Еще в юности я начала оценивать, насколько сломан человек, по десятибалльной шкале.

Она была семерочкой. Ее сердце можно исцелить, но для этого потребовался бы очень

целеустремленный мужчина и немало времени. Так везет немногим. И еще меньше тех, кто

находит свою родственную душу, как мы с Шоном.

Поднимаясь на второй этаж, я осматриваю подклубы и замечаю Джо, одетую как

католическая девочка-школьница. Мне не нравится насмешка над моей верой и все еще

трудно смириться с ее решением работать здесь, но она страстно отстаивала его, считая

своим святым долгом собрать информацию в самом достоверном источнике. Пока она мне не

рассказала ничего, что заставило бы меня признать, что ее местонахождение в этой

помойной яме имеет смысл. Я знаю одно: мы становимся такими же, как наше окружение.

Среди хороших людей совсем несложно быть хорошим. А в окружении плохих - легко быть

плохим.

Поднимаясь по лестнице, я скользнула взглядом в тот подклуб, где официанты одеты

только в черные тесные кожаные штаны и галстук-бабочку, демонстрируя загорелые,

мускулистые обнаженные торсы. Здесь работают только сногсшибательные красавчики. Я

затаила дыхание. У одного из официантов была красивая спина с перекатывающимися под

кожей мускулами. Я могла бы вечно наблюдать за тем, как он передвигается. Я женщина и

могу оценить по достоинству шикарно сложенного мужчину. Я вздохнула с облегчением,

потому что это был не Круус. Он не смог окончательно извратить мой вкус так, что я больше

не находила бы человеческих мужчин привлекательными.

Мой эскорт сопровождает меня дальше по коридору с гладкими стеклянными стенами

без единого стыка. Все комнаты здесь сделаны из двустороннего стекла. В зависимости от

освещения в каждой комнате, ты либо видишь, что происходит снаружи, находясь внутри,

либо наоборот. Я слышала от Дэни о верхних уровнях Честера, так что знала о прозрачном

стеклянном полу, но знать о нем и идти по нему - две совершенно разные вещи. Люди не

очень любят видеть, что у них под ногами. А владелец Честера заставляет вас смотреть себе

под ноги с каждым сделанным вами шагом в его владениях. Он расчетливый и очень

опасный человек. И поэтому я должна была прийти сюда, сегодня вечером, чтобы выяснить,

что я должна, заплатить и покончить с этим раз и навсегда.

Мой эскорт остановился перед, казалось бы, абсолютно гладкой стеклянной стеной и

положил на нее свою ладонь. Стеклянная панель быстро отъехала в сторону с

гидравлическим свистом. Тяжесть его ладони на моей шее заставила меня войти в

затемненную комнату.

- Босс присоединится к тебе через минуту.

Я вижу все, что происходит вокруг, сверху и снизу. В этом стеклянном логове Риодан

наблюдает за своим миром невооруженным взглядом и при помощи камер. По всему

периметру комнаты под потолком подвешены в три ряда сотни крошечных мониторов. Я

внимательно их изучила. Камеры установлены в каждой комнате, я бы даже сказала - в

каждом углу. Некоторые комнаты вызывают отвращение от того, что я знаю, что там

происходит. И это тот мир, который я должна узнать, если хочу быть лидером для своих

девочек.

За моей спиной со свистом открывается дверь, а я, молча, стою, ожидая, когда он

заговорит первым. Когда он этого не сделал, я воспользовалась своим даром эмпатии, чтобы

почувствовать его. В комнате со мной никого не было. Наверно, кто-то открыл дверь, увидел

меня, а не его, и ушел. Я продолжила свои наблюдения за мониторами, медленно

поворачиваясь, запоминая лица, действия, сделки. Я должна изучить людей так, как не

делала это никогда раньше.

И непроизвольно вскрикиваю, почувствовав руку на своем плече.

Я испуганно оборачиваюсь и утыкаюсь в грудь Риодана, его руки нежно обнимают меня.

Я бы заговорила, но знаю, что это будет только невнятное бормотание. Со мной в комнате

больше никого не было. И я не слышала, чтобы дверь открывалась снова. Тогда как он

оказался в комнате?

- Полегче, Катарина. Я не для того спас тебя вчера, чтобы навредить сегодня.

Я смотрю на его непроницаемое лицо. Об этом мужчине говорят, что у него бывает всего

три выражения лица: насмешка, учтивая отчужденность и ярость. Говорят, если увидишь

последнее - ты труп.

Я использую свой дар эмпатии.

Я одна в этой комнате.

Не могу подобрать слова. И решаю говорить прямо:

- Я одна в этой комнате.

- Не совсем.

- Тебя нет.

- Прикоснись ко мне, Катарина. И скажи, что меня нет, - он касается моей щеки

поцелуем, и я вздрагиваю. - Повернись ко мне, и я поцелую тебя так, как следует целовать

женщину.

Он ждет, скользя губами по моей щеке, что я лишь немного повернусь, раскрою губы и

впущу его язык. Я снова дрожу. Этот мужчина поцеловал бы меня не так, как я люблю,

чтобы меня целовали, а так, как хочет он. Жестко, требовательно, опасно. Не с любовью. Со

страстью. Испепеляющей страстью. Оставляя после себя лишь тлеющие угольки, как и

привязанный у аббатства МФП.

Я отстраняюсь, и он со смехом отпускает меня. Я бросаю на него пристальный взгляд.

- Спасибо, что прислал своих ребят остановить фрагмент Фейри. Они говорили про

оплату. Мы не богаты. Что может наше аббатство предложить взамен столь щедрой помощи?

На его губах играет едва заметная улыбка.

- Вот значит как. Ты говоришь так красноречиво для той, которая не говорила ни слова

первые пять лет своей жизни.

Этим меня не смутишь. Итак, он знает, что я была безмолвна в течение многих лет

своего детства. Многие знают об этом. Боль всего мира захлестнула меня сразу после

рождения. Я была ужасным младенцем, трудным ребенком. Все время ревела. Совсем не

говорила. Я сворачивалась клубочком, пытаясь сбежать от мирской боли. Все считали меня

аутиком.

- Спасибо.

- Пока не пришла Ровена и не предложила твоей семье сделку.

- Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о себе, а чтобы выяснить, чем я могу

отплатить тебе за помощь.

- Она вытащила бы тебя из твоей аутичной раковины, но при условии, что при

достижении тобой восемнадцати лет ты будешь принадлежать ей. И станешь жить в

аббатстве. Твои родители с радостью согласились на ее предложение. Они уже отчаялись

осушить твои слезы.

Даже в такие моменты, Шон был рядом. Когда я находилась в исступленном состоянии