Смертные тени

Айриэл рассеянно провел рукой по боковой стенке мраморного камина. Как и все в его доме, камин был сделан с учетом особенностей материала, в данном случае — мрамора. Эни поразило странное сочетание острых краев и плавных линий, но она не приблизилась к камину. Лишь переместилась на стул с белым кожаным сиденьем и дотронулась до едва видимого узора обоев.

— Знаю, тебе это… в общем, девочка, тебе это непросто.

Айриэл держал дистанцию, но позволял Эни вкусить его эмоций и восполнить затрату сил.

Эни перехватила его взгляд.

— Ты извиняешься перед Габриэлом, когда он наказывает фэйри, заслуживающих трепки?

Игра пламени и теней придавала бывшему Темному королю довольно зловещий вид, но вопрос девушки его не задел.

— Нет, — только и ответил он.

— Тогда не будем об этом. Я сделаю все, что необходимо для моего двора.

Эни боролась с желанием скрестить руки на груди; она заставляла себя быть спокойной, хотя Айриэл прекрасно знал, что сейчас творится у нее внутри. Фэйри Темного двора не могли питаться эмоциями смертных, но Эни была смертной лишь наполовину.

Жизнь бок о бок с гончими — далеко не сахар. Эни совершенно не представляла, как бы существовала, не будь рядом Айриэла. Он помогал ей свыкнуться с переменами, происходившими с ней, подкармливал ее, сдерживая голод. Сказать по правде, если бы не он, она могла умереть еще давным-давно. Почти всю жизнь Айриэл защищал и ее, и Тиш с Кроликом. Эни послала ему волну благодарности и прошептала:

— Я служу Темному двору. Я знаю: у тебя есть причины делать то, что ты делаешь.

— Если мы сумеем разобраться в особенностях твоей крови, наш двор станет неодолимым. Ниалл будет в безопасности и…

Он смолк, но во всем его облике ощущалась надежда. Не в пример многим фэйри, Айриэл не брезговал современной наукой смертных. Если удастся выделить особый компонент, имеющийся в крови Эни, если они научатся копировать этот аномальный компонент и вводить его другим, фэйри Темного двора смогут питаться эмоциями других фэйри и смертных. Они перестанут голодать. Прежде Айриэл пробовал другой способ. Он пытался связать фэйри со смертными через магические татуировки, однако его эксперимент обернулся неожиданными сложностями.

— Ты прав, — сказала Эни и встала.

Эти рассуждения она слышала и раньше. Сейчас Айриэл не сказал ничего нового.

— Ты можешь нас спасти, — произнес он знакомые слова.

Эни сомневалась, правда ли это. Но фэйри были не способны лгать, а изображать уверенность очень трудно. Если Айриэл верил в то, что говорил, значит, серьезно был убежден: ее кровь и есть средство спасения Темного двора.

— Я потом приду.

Она скрестила руки на груди, будто все еще дрожала.

— Ты скажешь, когда я понадоблюсь?

— Эни, двор нуждается в тебе постоянно. Только ты умеешь черпать питание из прикосновения и из эмоций. Только ты способна кормиться чувствами фэйри и смертных. Ты — наше спасение.

Айриэл обнял ее и поцеловал в макушку. Не слишком много, но прикосновения столь могущественного фэйри утоляли ее телесный голод куда сильнее, чем тактильный контакт с целой толпой слабых фэйри, не говоря уже о смертных.

Эни замерла. Она была ему благодарна даже за это недолгое касание.

Айриэл погладил ее по волосам.

— Твоя особенность позволяет мне сдержать обещание и прекратить пользоваться магическими татуировками. Ты помогаешь мне оберегать короля… Ты нам очень нужна, девочка.

Она вскинула голову:

— А если Габриэл и Ниалл узнают про нашу затею?

— Пока нам надо быть особенно осторожными.

Айриэл отступил на шаг, взял Эни за руки и повторил те же слова, что она слышала уже несколько месяцев подряд:

— Только пока. Как только мы узнаем про особенность твоей крови, они поймут, почему мы были вынуждены делать это втайне от всех.

Эни кивнула.

Айриэл повел ее к двери.

— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросил он.

«Массу того, что никто мне не даст», — мысленно ответила она.

Вслух Эни не сказала ничего, а только обняла его. Он предлагал совсем не то, что ей действительно требовалось. При всей любви Айриэла ко двору и королю, при всем покровительстве, которое он оказывал ее семье… он не желал вникать в ее истинные проблемы. Он бы не стал делить с нею постель и не заставил бы Габриэла позволить ей бежать в стае гончих наравне со всеми.

— Мне пора, — пробормотала Эни и поторопилась уйти, поскольку боролась с искушением начать клянчить.

Айриэл спас ее от истощения, однако напитать досыта не мог. Придется ей самой искать повсюду источники пищи, чтобы унять грызущий ее голод.

Опять.

ГЛАВА 4

Рей вошла в пространство кухоньки. Эни стояла в проходе, прислонившись к дверному косяку. Она вспоминала. События разворачивались в соседней комнате; происходили они не в той эпохе, в которой жила Рей. Но сцены были ей знакомы. Эни без конца повторяла их в своих снах. Рей терпеливо ждала, когда лента воспоминаний достигнет нужного места.

— Расскажешь мне о ней? — спросила Эни у сестры.

— О ком?

Тиш делала домашнее задание по математике. Ее карандаш застыл в воздухе.

— Ты знаешь, о ком. О ней.

Эни выделывала кульбиты на диване. Это будет продолжаться до тех пор, пока с работы не явится Кролик и не сгонит ее. А пока брата не было, Эни упражнялась на диване в их маленькой гостиной.

— Откуда мне знать? Мне тогда было шесть, — выпучив глаза, ответила Тиш. — Помню только, она была красивая. Книжки читала. И еще помню одеяло. Папа ей подарил. А волосы у нее были каштановые, как у тебя.

— Отец ходил к ней?

— Угу.

Тиш замолчала. Ей было грустно, и она всячески пыталась это скрыть.

— Эни, хватит мучить диван. Почитай или чем-нибудь займись.

Карандаш сестры противно царапал бумагу. Чем-то это было похоже на шуршание тараканьих лапок. Карандашное царапанье являлось одной из множества причин, заставлявших Эни ненавидеть домашние задания. А Тиш даже не слышала, до чего громко скрипит ее карандаш. Она была глуховата.

Эни нагнулась и выхватила карандаш у сестры.

— Отними!

— Отдай!

— Отдам… если поймаешь меня.

Тиш быстро взглянула на часы. Потом хмыкнула:

— Уж я-то бегаю быстрее тебя.

На самом деле Эни умела бегать быстрее, но позволила сестре себя поймать. Иначе Тиш расстроилась бы, а этого Эни не хотелось. Она многое делала нарочно, однако никогда не сердила Тиш и не портила ей настроения.

В заботливости о сестре не было ничего необычного; тем не менее в снах Эни все большее место занимала ее непохожесть на Тиш.

— С твоей сестрой все в порядке? — спросила Рей, отвлекая Эни от воспоминаний.

— Да, — ответила Эни, поворачиваясь к ней. — Я по ней скучаю.

— А с тобой? С тобой все в порядке?

Рей материализовалась на диване, напоминавшем тот, что стоял в ее гостиной. Боже, как давно это было.

Эни сидела на подлокотнике дивана, легко раскачиваясь взад-вперед. Даже во сне она сохраняла кошачью грациозность.

— По большей части, — ответила она, отводя глаза от Рей.

Она не лгала. Гончие, если бы и хотели соврать, не сумели бы произнести лживые слова. Даже во сне. Они обе находились во сне, но, поскольку Рей умела управлять сновидениями, все это являлось подобием реальности. А некоторые правила (в частности, правила фэйри) неукоснительно соблюдались в любой реальности.

— Говоришь, по большей части?

Рей материализовала большую чашку чая и поднос с сэндвичами, пирожными и прочими вкусностями. В снах ей была доступна материализация предметов, и потому воображаемое угощение появилось сразу, едва она о нем подумала.

— Булочку? — предложила она Эни.