Безумие (СИ)

Двенадцать часов прошли быстро, а самое главное очень спокойно, я рефлексировал захлебываясь ароматом и восторгом от предстоящей игры. Ночь быстро завладела тихими сумерками, серая дорога очень быстро сменилась на проселочную, а пейзаж разбавился плотными стволами темных деревьев еще больше нагнетая обстановку в машине, отмечаю как худые пальцы сжались в маленькие кулачки, быстрый взгляд в сторону бокового окна и аромат страха разбавляется ощутимой долей паники. Еще немного и мы дома. Игра началась…

3 глава

POV… Виктория.

Трудно вздохнуть. Мелкая дрожь острыми пузырьками страха проноситься по венам, все ближе и ближе к сердцу, которое стучит в висках, заглушая все остальные звуки, но это не мешает моему бедному органу все больше разгоняться и перекачивать чистую, концентрированную панику по организму, сковывая конечности и перехватывая дыхание.

Заведенная кукла. Все, что я сейчас могу - только механически переставлять ноги по гладкому черному полу вслед за черной подошвой впереди идущих ног. Пальцы покалывает, нутро скручивает в спазмах ужаса, а в голове полный и беспросветный беспорядок, в котором то и дело пытается пробиться одна здравая мысль «ЭТО СОН». Эта мысль не может упорядочить панику, властвующую над сознанием, растворяется под градом других, основной из которых является «НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО - Я ХОЧУ ЖИТЬ».

Темный, пустой коридор давно пройден и забыт, сейчас я опять сижу на широком подоконнике и провожу пальцем по стеклу. Живая тоска. Я хорошо изучила это состояние, как и все остальные эмоции, которые дарит существо, которое привезло меня в это место.

- Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя…. – Шепчу, ночному небу вспоминая красивую колыбельную из прошлой жизни.

- Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала… - Голос твердеет и начинает наливаться силой моей тоски по свободе, которая так манит своим черным небом и россыпью звезд. Шумом листвы и мелких насекомых, которые так опрометчиво без страха могут приблизиться к месту моего заточения.

- Мне бы звезды, чтоб осветить твой … путь… - Заканчиваю с некоторой заминкой, понимая, что мое уединение прервано. Подбородок опускается с последним выдохом, как и руки, безвольными плетями опадают на колени. Мой кошмар рядом. Я чувствую его кожей, ощущаю, насколько сильно его яд просочился в меня через поры и там уже медленно убивает, душит, и разрывает. Мне только остается, молиться любому, кто способен услышать меня и прекратить мои мучения.

- Продолжай. – Милостиво разрешает, но меня не так просто обмануть – он зол. Непроизвольно мое тело пытается сжаться еще больше, стать незаметной, просочиться в маленькую щель оконных рам и раствориться в воздухе и я знаю, что этим разозлю его еще больше. Понятие не имею, от чего его голос может быть настолько острым. Я скорей по привычке, слушаюсь его команды.

- Мне бы увидеть, сон твой когда-нибудь… - Шепот срывается с моих губ, дыхание ласковым теплом касается холодных губ. Шепот спокойный, немного лениво усталый, такой отличный от смерча страха, сжимающего все внутренности в тугой узел. Сердце начинает частить и набатом стучать в ушах. Дальше свою тоску просто не смогу обличить в нежной колыбельной. Боюсь, что голос сорвется и испортит красивые слова колыбельной, поэтому замолкаю.

- Это все? – Звучит как вопрос, но ответ ему не нужен и он продолжает… – Как всегда, всего лишь крохи. У меня праздник, поздравь меня.

Не знаю с чем, да и он не рассчитывает на мои поздравления. Его слова интерпретирую по-другому, мои руки немного вздрагивают, словно чувствуя всю резь от его завуалированного тона. За два месяца я научилась понимать все оттенки интонаций его голоса и сейчас понимаю, что не радость от праздника заполняет оболочку этого существа.

- Не думал, что так быстро вспылю и порву родственные узы. – Он не подвижен, застыл темной тенью утопленной в большом кресле, стоящем как раз напротив окна, где сижу я, недвижен и расслаблен и это нервирует еще больше.

- Мне надоела его гниль и постоянные требования. – Спокойствие и само благоразумие, словно он пришел на светский раут пообщаться о погоде за окном.

По его мнению, это достойная причина для смерти другого существа. Одно остается загадкой, почему я не удостаиваюсь такой чести от тебя. Плохо прошу? Правильно я вообще ничего не прошу, и мой страх по твоим же словам пахнет великолепно.

- Так, что теперь я Глава клана. А это, между прочим, престижная должность. – Все так же расслабленно повествует он в пустоту.

- Молчишь? Может и правильно, потому, как бы я ненавидел ту тварь, которая подарила мне второе рождение, я все равно его уважал. И что в итоге? Он сдох, от упоминания о тебе Ангел!

Не успеваю заметить, как он перемещается, но остро ощущаю, как его горячая рука перекрывает мне кислород.

- Это ты во всем виновата! – Злое рычание раздается очень близко к моему лицу, но я уже не вслушиваюсь, страх во мне сильнее.

Я четко знаю, что пора уже прекращать выживать, потому как это ничего нового кроме еще большего страха и боли не принесет мне, но вопреки всем успокаивающим мыслям, мое тело не может смириться, руки пытаются схватить запястье, защититься, ослабить хватку…

Вскакиваю и широко распахиваю глаза, чтобы проснуться окончательно и убедиться, что все это не реально, а я все же выжила. Глаза мечутся по комнате, в которой уже во всю, властвует рассветное солнце, натыкается на красные светодиоды электронных часов, скользит по мутному рисунку старых обоев, спотыкается на жутких, мутных разводах этих же обоев. Перебирается к древнему шкафу, который, скорее всего, является уже раритетом и стоит кучу бабок, замирает на другой стороне стены.

В этой убогой берлоге только одна вещь приводит меня в чувства – нож. Хищной сталью он ловит блики по-утреннему – красного солнца и от этого выглядит еще более угрожающим. Сердце начинает замедляться, разум берет контроль над телом, перестаю махать руками, которые в попытке защиты пытаются ухватиться за воздух рядом с шеей. Глубокий вздох и россыпь мурашек растекается по всей коже, а я оборачиваюсь и смотрю на время. Надо же пять – десять, можно сказать мой новый личный рекорд, на который, понадобилось всего два года. Я молодец – мысленно увешиваю себя наградами в попытке отвлечения внимания от ножа, но все же не могу, сдаюсь, поднимаюсь на подрагивающие ноги, со всей силы пальцами впиваюсь в рукоять и вгоняю лезвие в деревянное нутро стены. Раз удар, два, три… Я знаю, что дальше будет. Я каждый ебанный день это делаю, и это убивает меня каждый раз.

- Нахуй, нахуй, свали из моей головы… - Пыхчу, закусывая губы, чтобы не разрыдаться и не быть слабой. Стыд перехватывает глотку от понимания, что до сих пор не пережила те три месяца. Все так же боюсь даже думать о том, что может все повториться. Нож с глухим стуком падает на пол, а я вслед за ним – захлебываясь в собственных слезах и соплях.

Знаю, что истерика не продлиться долго, просто расслабляюсь и позволяю своему телу захлебнуться в эмоциях жалости к себе любимой. И это помогает, что бесит еще больше, по-другому пока не получается, но я упорная и буду стараться. Продлилось все это не больше двадцати минут, я обновленная и полная сил иду на кухню. Убогая обстановка моей квартиры меня раздражает, но это мое наказание самой себе, старое пожухлое нутро полуторки, словно отражает мой внутренний мир, такой же уродливый и убогий. Раньше я жила в доме, где одна моя комната была размером с эту квартиру. Есть только одна схожая деталь – что в родном доме я была одинокой, что здесь, хотя уже по другой причине. Во время моего заточения мои родители погибли, то ли в аварии, то ли еще по какой-то причине, не помню точно.