Дело о железном змее (ЛП)

«Не время для таких мыслей».

— Мы пришли не чай с ним пить, — она ощущала его давление на руке. Не было слабостью испытывать благодарность. Если бы она пришла сюда одна… было бы неуютно. — Все как раньше, Микал…

«Готовься, я устала. Более того, Левеллин может ранить нас обоих».

— Молчите, — он пронзил ее мрачным взглядом, его губы были тонкой линией. Он сократил шаги, чтобы поравняться в темпе с ней, пока ментат плелся за ними. Коридор был с каменным полом, пахло болью и грязью. Тут хотя бы подметали, а железные решетки по бокам лишь вибрировали тревогой. Место было тихим физически, тихие стоны разбивали тишину вдали.

Остальные чувства успокоить было не так просто. Она обвила руку Микала второй ладонью, не обращая внимания на его чуть испуганный взгляд. Дополнительный контакт заглушил крик шепотов агонии, звенящий в коридоре, от которого пряди ее волос покачивались, как на незаметном ветру.

— Что-то не так, — она едва понимала, что говорит. — Плохо дело.

Микал замедлился, напряженный. Их шаги отдавались эхом.

— Полагаю, нет смысла просить вас…

«Отступить? На службе королеве? Вряд ли».

— Не стоит, Щит.

— Мисс Бэннон? — Клэр догнал их и предложил руку с другой стороны. — Я могу помочь.

Жест был любопытным, но она оценила его. Она ослабила хватку на руке Микала и взяла Клэра за руку. Она теперь была леди. Хоть ей и хотелось порой говорить плохие слова.

— Благодарю, мистер Клэр. Это место… беспокойно для любого колдуна.

Коридор пошатнулся под ее ногами, но рука Микала удерживала крепко, как и Клэра. Страдания этого места были темным вином в ее рту, гладили ее волю шершавым языком кота.

— Пятая дверь, — сказал Микал встревоженным тоном. Его рука была напряжена, мышцы выпирали под ее пальцами, он замедлился. — Ментат. Ключ в замок.

— Ах, да, — ментат нахмурился, и это отличалось от его веселого настроения до этого. От него отлетело немного неприязни, голубой пыли для Взгляда, и кулон Эммы заискрился. Он забирал больше силы, чем ей хотелось, от мертвых, толпящихся в этих коридорах, и отчаяние в стенах здания тоже беспокоило.

Если у Левеллина Гвинфуда, лорда Селвита, оставались крупицы разума, это место могло избавить его от них.

Дверь была заперта и закрыта решеткой, золотые цепи и символы спускались по неровной железной поверхности. Клэр посмотрел в щель, не трогая ее. Он моргнул, поглощая все, что ему было видно.

— Мисс Бэннон? Открывать дверь безопасно?

— Символы вас не ранят, мистер Клэр, — ее голос доносился издалека, но был все таки же сухим.

«Это уже хорошо».

— Их функция — не выпускать пациента.

— Хорошо, — он вставил неуклюжий ключ в замок. Он даже поднял железный засов из скоб с поразительной силой для его худобы. — Скажу сразу, пациент, похоже, не спит и ждет нас.

— Отлично, — в ее тоне была резкость. — Не хотелось бы мешать сну джентльмена. Или допрашивать его труп.

Воздух дрожал, Клэр осторожно обхватил дверную ручку, потянул, и дверь открылась без проблем, была смазана. Символы трепетали, но Микал тихо выдохнул, и они успокоились.

Левеллин не спал.

Каменный куб был неудобным и прохладным. Соломенный матрас был брошен в углу, но он не мог скрасить жизнь мужчины, скованного эфиром посреди пола. Символы мерцали золотом на стенах, Эмма моргнула.

«Странно. Очень странно. Кто запер его здесь? Старая работа, очень старая».

Колдун сидел в центре Круга, голубые линии сияли на камне. Он был удивительно грязным, словно втер грязь в свою одежду — оперный костюм был в грязи и порван в интересных местах. Его лицо было в пятнах грязи, было сложно сразу различить черты его лица. Они были размазаны, как чернила на влажной бумаге, но, может, это у нее все расплывалось перед глазами от усталости.

Микал сильнее сжал руку. Она знала, о чем он думал.

«Где его Щиты?».

Она не собралась сообщать ему, что Щиты нашли выпотрошенными. Если подумать, только такой ущерб мог помешать Щиту сражаться и убить его.

— Добрый вечер, Левеллин.

«Я звучу достаточно спокойно. Хорошо».

Ему нужно было немного, чтобы вывести ее из себя.

Его голова поднялась, грязные светлые волосы ожили, они смешивались с сединой, которая злила бы Гвинфуда. Чары не удерживали их цвет, и без таких украшений он выглядел не таким величавым, как обычно.

Его длинные пальцы сжались, переплелись, на них засияли чары. Она напряглась, как и Круг, голубые линии пошли узлами. Линии были на полу влажными линиями, что-то в них казалось не таким, как должно быть.

— Эмма, — слово эхом отражалось от меняющихся вуалей магии. Он звучал разумно. И ужасно спокойно. Это было худшей участью для них.

Эмма Бэннон была уверена, что справится с безумным колдуном, но разумный и насмешливый Левеллин был другим делом.

Ее хватка на руке Микала ослабла. Если что-то произойдет, ему нужна свобода для сражения. Она подняла голову, разглядывая Круг, отмечая странности в нитях. Память колдунам тренировали так же жестоко, как и способности, порой даже сильнее. И эту работу она не видела раньше.

— Боюсь, условия жизни тут плохие. Вы в порядке?

Его смех донесся со дна темного колодка. Вуали магии менялись, сдерживая силу Главного. Его воля, даже сломленная и искаженная, боролась с ограничениями, Главный не любил оковы. Воздух стал плотнее, ожил от эфирной силы, размывая его очертания.

— Я заперт в подвале сумасшедшего дома, Эмма. Естественно, я не в порядке, — его темные глаза сияли за прядями волос. — И мне не дают менять одежду. Дикари.

«Ваши слуги могли бы подкупить кого-то и принести вам вещи», — ее настороженность усилилась, если это было возможно.

— Если будете тратить мое время, лорд Селвита, я уйду.

Конечно, это была игра. Это уязвит его гордость, он мог отказаться говорить. Но это могло и оживить неприятности, ждущие за углом, символы могли странно отреагировать. Она была знакома с работой почти всех колдунов Британии, магия всегда несла штамп своего канала. Но это было… странно.

И, как и ожидалось, Левеллин очень боялся потерять зрителей.

— Я бы не хотел тратить твое время, дорогая Бэннон, — он произносил слова нараспев, раскачивая головой. Пряди волос задевали друг друга и ткань его плаща, шурша, магия трещала. — Особенно, когда ты привела заклинателя змей и собачку.

К счастью, Клэру хватило ума не перечить. Микал чуть не сжался в беспокойстве, улыбка Левеллина стала шире.

— Как скоро он задушит тебя, как сделал с Кроуфордом? И ты, Эмма. Королева, страна, как скучно. Ты не хотела бы настоящую власть?

«Странно для тебя быть таким прямолинейным», — Эмма сосредоточилась.

— Трокмортон, Левеллин. Ваше поручение. Вы охраняли его по просьбе Британии. Он мертв, ваши Щиты мертвы, а вы… здесь. Что могло произойти? — сухие точные слова, словно профессор посмеивался над не самым умным учеником. Левеллин ненавидел этот тон, особенно, когда он звучал от женщины.

Его лицо на миг исказилось. Влияние магии усилилось, ленты сияющей краски рисовали на невидимой сфере, воля Главного пыталась вырваться из клетки.

— Ментат, — прошептал он. — Это ментат. Какой-то дурак позволил тебе получить одного. Глупо…

«Получить…» — но сумасшедший дом содрогнулся, дрожал огромный колокол среди сетей. Что-то ударило ее сбоку, сбивая на пол.

Глава шестая

Рефлексы и характер

Разговор был невероятно интересным, слои заключений и догадок покалывали под поверхностью сознания Клэра, и он задумался на миг, когда именно колдун, попавший в Круг, перестал быть возлюбленным мисс Бэннон. Они точно были близки хотя бы раз, а дети магии имели не такие стандарты, как у обычных людей, но это все равно было довольно интересно. Судя по всему, мисс Бэннон разорвала отношения, но не было заметно, чтобы она все еще сожалела.

Размышления Клэра прервал странный запах.