Видишь принца - целуй! И так восемь раз (СИ)

Ошалев от откровений Чары на тему, как ей тут нравится, какой приятный мужчина Агафон Кейфас и как нелепо одета его жена, Мирик с радостью сдал ее на руки какому-то несчастному, попросившему "разрешения пригласить вашу даму на танец". Сам он уже давно заприметил в зале группу оборотней из Нюкакасла и теперь не спеша направлялся к ним, рассчитывая познакомиться и поболтать - языки, знаете ли, требуют практики. Неплохо было бы также послушать сплетни - может, промелькнут какие новости из дома, соседи, как-никак.

* * *

Покинув концертный зал под влиянием минуты, Тонат сгоряча забежал на второй этаж и плюхнулся в кресло на какой-то открытой террасе. По небу плыли легкомысленные облачка, у стены в рядах белоснежных вазонов пышно цвели рододендроны.

И почему он, собственно, бежал? Подумаешь, деревенские девицы, птички-певички! Мало ли их было на его веку? Тут Тонат с содроганием вспомнил глупо таращащих глаза жирных братьев-извращенцев, с которыми он проснулся в одной кровати, козла в губной помаде, и пришлось признаться себе, что таких девушек - к счастью! - в его жизни было все-таки мало.

Прервав размышления доферского принца о бренности всего сущего, на террасу ввалились двое - ярко одетый хромоногий мужчина и одна из ненавистных исполнительниц народных куплетов, та, что пониже ростом. Девица, не замечая Тоната, сразу кинулась к балюстраде, поднялась на цыпочки - ограждение оказалось для нее высоковатым, - и принялась высматривать кого-то во дворе. Ее спутник направился к соседнему с Тонатовым креслу. Принц, которого нарушение его уединения явно не порадовало, вперил тяжелый взгляд во вторженца.

- Я вам не помешаю? - словно не замечая неласкового приема, учтиво поинтересовался хромоногий.

Девица, не ожидавшая, что на террасе присутствует кто-то еще, стремительно обернулась. Кюрим как раз усаживался в кресло, бережно вытянув вперед больную ногу.

"Зря я его потащила на второй этаж, - огорчилась Аглая и тут заметила в соседнем кресле Тоната. - Нет, не зря. Хороша бы я была наедине с этим престарелым ловеласом".

Аглая подошла к мужчинам и с вызовом посмотрела Тонату в глаза.

"Не боишься меня, маленькая хулиганка? Напрасно. Я человек злопамятный".

"Ну и что ты мне сделаешь? Без своих дружков, в чужой стране, да еще находясь на дипломатической службе".

Керим с удивлением смотрел на доферского дипломата и руаскую актрису, уставившихся друг на друга с неласковыми лицами.

Аглая не выдержала первой.

- Взрослые так себя не ведут! - вызывающе выкрикнула она и топнула ножкой 36-го размера. - У меня отец ваших лет, а может быть, даже младше! И он моих подружек всегда мороженым угощает и спрашивает, как дела в школе, а не в постель тащит!

Тонат вытаращил глаза на скандалистку. Глупости она, конечно, говорит, что еще делать с девицами ее лет взрослому мужчине, как не тащить в постель. Резануло другое - этот прохвост, ее отец, уже имеет такую большую дочь. Ишь ты, угощает ее подружек простоквашей! А ведь и у него вполне уже могла бы быть такая же дочь, а может быть, и старше. И уж точно повыше ростом и покрасивее. Или лучше сын. Законные дети, не бастарды. Уж он точно воспитал бы их достойно, а не как эту...

Аглая тем временем не умолкала.

- Как вы не понимаете, мы ждем от взрослых защиты, а не подвоха! Вон, посмотрите на Кюрима - он настоящий мужик.

Тонат посмотрел.

Его ровесник, гибкий, жилистый, циничный, одетый ярко, как ярмарочный шут. И, судя по хромоте, кто-то уже успел переломать ему ноги.

- Эй, как тебя, Кюрим, у тебя есть дети?

"Наверное, где-нибудь есть", - хотел было ответить наглому дипломату бывший канатоходец, но покосился на Аглаю и сказал совсем другое: - Пойдем-ка мы, пожалуй, отсюда.

- Погоди! - властно остановил его принц, которому не хотелось, чтобы девчонка уходила. Осталось между ними нечто недосказанное. Сменив тактику, Тонат обратился к певичке с мягкой укоризной. - Ну вот за что вы со мной так поступили? Мне же до сих пор этот козел снится.

- Так и мне ваш охотничий домик в кошмарах блазится, - слукавила школьница. Ой, много с тех пор появилось других причин для кошмаров. - Мы же были не в курсе ваших милых доферских обычаев. Дикость, между нами, ваше высочество, совершеннейшая.

- Я отказался от прежних привычек, - неожиданно для себя принялся оправдываться Тонат. - Вот, пошел на дипломатическую службу.

- И как успехи? - вежливо спросила Аглая, про себя радуясь худому миру.

- Да нормально, - принялся рассказывать начинающий дипломат. - Отец доволен. Мне удалось договориться об оптовых закупках каракумакских ковров. Для их изготовления мы теперь поставляем козью шерсть - мастера добавляют ее к верблюжьей. Такие ковры отличаются мягкостью и долговечностью, их охотно берут у нас зеленодольцы.

- Здорово! - Аглая взглянула на принца уже с толикой уважения. В ее семье очень уважали ковры - первый этаж, все такое.

- Еще я уговорил знаменитого хирурга Абу Мехада Килинчи с помощниками и учениками год проработать в нашей столичной королевской клинике.

- Можно еще обмен студентами организовать, очень способствует установлению деловых и дружеских связей между странами, - сказала Аглая, чтобы что-нибудь сказать.

- Да? У нас это не принято. Хотя мысль интересная.

Повисла неловкая пауза.

"А он не такой уж вертопрах. Вот, шерсть из своих многочисленных Верхних и Нижних, Больших и Малых Козловок пристроил, ковры наловчился соседям продавать".

"А она не такая уж пустышка. Надо же - обмен студентами!"

Тонат вынул непонятно откуда довольно большой кинжал -Кюрим на мгновенье напрягся - срезал с ближайшего куста веточку, густо усыпанную розовыми цветами, и протянул девушке.

- Ну что, мир?

Аглая приняла подарок и тут же по извечной женской привычке зарылась лицом в лепестки.

Рододендроны ничем не пахли.

Кюрим понял, что вот он, самый подходящий момент откланяться, и, пробормотав, что у них дела, протянул Аглае руку. Тонат их не удерживал. Артисты, оставив принца среди цветов, прогулочным шагом отправились обходить террасу.

* * *

Тонат Лучезарный Доферский поудобнее устроился в кресле, откинулся на спинку и закрыл глаза. Он чувствовал себя странно - как будто какая-то страница в книге его жизни окончательно перевернулась и теперь впереди совсем другие перспективы и цели. Принц усмехнулся необычным мыслям и принялся обдумывать возможность обмена студентами между Каракуматом и Дофером. Он не подозревал, что только что вступил на путь, который спустя годы лишит его прозвища Лучезарный и подарит новое - Тонат Связующий Народы.

* * *

Фейн эффектно завершил танец, опустившись на колено перед партнершей, изящно выпрямился и заглянул ей в глаза.

- Ну что, мир?

- Ты прекрасно танцуешь, - невпопад ответила Полина.

- Я принц.

- Я знаю.

- Поцелуешь меня? Еще раз.

Девушка нерешительно посмотрела на красавца-вампира. Этим летом она уже столько раз нарушила установку Чернышевского - "Умри, а поцелуя без любви не давай", что, казалось бы, одним поцелуем больше, одним меньше...

Ха, интересно, что из всей книги с названием "Что делать" ей запомнился только совет про то, чего не делать. Хотя там, кажется, была еще Вера Павловна со своими нудными снами, Рахметов с матрацем, набитым гвоздями. Не отвлекаться, не отвлекаться...

Как всегда, когда Полина не могла принять решение, мысли ее уплывали далеко в сторону. Эту особенность девушка хорошо за собой знала и пыталась с ней бороться. Целовать Фейна, несмотря на его танцевальные таланты, ей совершенно не хотелось. После неаппетитных сцен во "Влажной выпивке" студентка брезгливо относилась к вампирской золотой молодежи, и принц, при всей его красоте, не стал исключением. Не к месту вспомнилось и любимое присловье старосты группы, грубоватой Машки Горошек: "А всем давать - сломается кровать". Поцелуй - это не постель, конечно, но все же... Вот и Николай Гаврилович не советует...