Агентство "Ван Хельсинг" (СИ)

И вот когда победа уже было так близко, что ее почти можно было потрогать руками, Мирослава почувствовала, что с заклинанием что-то не так. Она в последний момент успела сбросить свои собственные чары в сторону, обрывки серебристых нитей разлетелись во все стороны, а демон с ревом вырвался на свободу. Крылом он задел одну из колонн, которая падая, разлетелась на множество небольших кусков камня. Один из таких кусков сбил чародейку с ног, сверху на нее посыпался мелкий гравий и пыль. Не теряя ни секунды, она перекатилась на боку, на месте где она только что лежала уже чернела воронка от демонских чар. Мира снова перекатилась, метнула в одну из колонн молнию, и теперь уже демону пришлось спасаться от падающих камней, волшебница же сделала кувырок вперед и поднялась на ноги. Демон стряхнул с себя довольно большой кусок колоны и снова набросился на чародейку с призрачным мечом.

***

Ланселот уже вспотел от быстрого бега, несмотря на холод, царящий в подземелье. Амулет увел его глубоко под землю, по его расчетам почти на полкилометра вглубь. Наконец, он добрался до тюрьмы. Шефа и Аню он нашел в первой камере, остальных — в соседней. Антону было явно нехорошо, он был весь бледный, а повязка на ране окрасилась кровью.

— Где Мирослава? — первым делом спросил Шеф.

— Она наверху развлекает демона, нам стоит поторопиться, — сбивая первой попавшейся под руку железякой замки с камер, ответил рыцарь.

— Веди нас, а я помогу Антону, — скомандовал Андре, кладя руку Механика себе на плечо, девушки тесной гурьбой обступили их.

Амулет поиска после завершения своей работы перестал работать светильником и Ланселот достал из кармана куртки обычный фонарик на батарейках. Двигались они медленно и, как казалось рыцарю, очень шумно, подъем по лестнице вообще дался тяжело всем, включая самого Ланса. Вести в главный зал он их не стал, судя по всполохам магического огня, там продолжал идти бой, обходной путь он заметил еще, на подходе к подземелью.

Заклинание демона с гулом ударилось о Щит, Мирославу отнесло к стене и хорошенько об нее приложило, метнув в тварь свою любимую молнию, ей удалось выиграть несколько секунд и восстановить защиту. Где-то сбоку на самой границе сознания чародейка заметила движение, демон видимо тоже, потому как он обернулся в ту сторону и бросил туда заклятие.

Ланселот посмотрел прямо в глаза этой адской твари и впервые за многие годы почувствовал настоящий страх. Демон поднял шипастую лапу и бросил в их сторону какой-то черный сгусток. Хором взвизгнули девушки за его спиной, Шеф коротко ругнулся и удивительно ловко отскочил куда-то в сторону. Но демона отвлекли.

Мирослава воспользовалась тем, что он отвлекся и в сторону твари устремился самый настоящий поток сияющего света. Зал огласил оглушительный вой, полный бессильной ярости и ненависти. Мирослава снова начала наступление. Свет широким полотном окутывал демона, не давая тому даже возможности для сопротивления. По лицу чародейки потекла кровь, смешиваясь с пылью и потом, но она не обращала на это никакого внимания, единственное, что ее сейчас волновало — был демон. Тварь снова оказалась в коконе, только теперь без единого шанса на побег, кокон медленно поднялся вверх и начал сжиматься. Мира все давила и давила, воля демона уже была сломлена, теперь осталось просто разрушить остатки его защиты, очень хорошей надо заметить защиты. Наконец, раздался громкий короткий хлопок, похожий на выстрел и заклинание разлетелось во все стороны ослепительно белыми брызгами, демон же осел на пол черным липким пеплом. Колонны затрещали, с невидимого потолка посыпалась пыль и штукатурка, Мирослава усмехнулась и нырнула в портал, за ее спиной с грохотом разрушилась величественная зала, похоронив под собой останки древнего демона.

Чародейка вышла из портала рядом со «скорой», где уже сидели Шеф, девушки, Механик и Ланселот. Волшебница с облегчением отерла со лба пот, подошла к Антону и коснулась пальцами его раны, тот с облегчением выдохнул.

— Группа зачистки уже закончила, можно возвращаться в офис, — сообщил Шеф.

Мира улыбнулась и запрыгнула в салон.

— Это было… познавательно, — заметил Антон и потрогал розовый шрам на месте недавней раны. — Пожалуй, я займусь повышением чувствительности наших датчиков.

— Да, не мешало бы, — согласилась волшебница, не открывая глаз.

«Скорая» с негромким урчанием тронулась. Запыхавшиеся агенты с бледными лицами неподвижно замерли кто где. Ланселот был за рулем, Шеф с Мирославой рядом с ним на передних сидениях. Катя с Антоном заняли свободные кресла в салоне, а Ляне с Аней досталась кушетка.

— Я тут вспомнила, — неожиданно негромко проговорила Химик. — Помнишь, мы с тобой к гадалке ходили?

— Ну, помню.

— Так, вот она тогда рассказывала будто бы тебя кто-то предал. Правда?

— Нашла вообще, что вспоминать, — недовольно нахмурившись, буркнула девушка.

— Я думала, мы друзья, — насупилась Аня.

— Ладно. Еще в университете у меня было несколько друзей, — сдалась Ляна. — С одним из них я даже как бы состояла в отношениях. Потом универ закончился и все разъехались, с тех пор я ни с кем не общалась, хоть мы и обещали никогда друг о друге не забывать. Если это считается за предательство, то она это имела в виду.

— А с тем, с которым в отношениях состояла? — любопытно спросила Аня. — С ним тоже не общаешься?

— Он мне изменил и мы расстались, — быстро ответила Лиляна и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

1990 г. Россия, г. Москва.

Кап! Кап! Кап! Мирослава приоткрыла глаза и поморщилась, проклятый кран уже порядком ее достал. Голова просто раскалывалась на части от невыносимой боли — расплата за вчерашний ритуал и бутылку коньяка после неудачи.

Кап! Кап! Вода серебристой змейкой сползала по шланге и падала в железный поддон. Чародейка ругнулась, с тихим стоном встала и медленно, шатаясь, побрела к раковине. Холодная вода немного привела ее в чувства. Мира подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Бледное измученное лицо застыло мертвой маской, серебристые волосы потускнели и явно требовали душа, волшебница повернулась правым боком и внимательно осмотрела почти зажившую рану на шее — подарочек от упыря.

— Как же ты меня уже достал, — устало протянула она и бросила в поддон тряпку, стук капель тут же прекратился.

На кухне царил просто невообразимый бардак, в раковине возвышалась гора немытой посуды, на столе стоял тазик с объедками, чародейка даже не помнила, как ставила его сюда, пол был уставлен бутылками из-под вина, коньяка и каких-то ликеров, а поверх этого всего безобразия вышагивали полчища тараканов.

— Проклятье, — пробурчала волшебница.

С ее пальцев сорвалось серебристое облачко и насекомые рассыпались серой трухой.

В холодильнике нашелся кусок плавленого сырка и совершенно неожиданно полбутылки молока, в хлебнице завалялся кусок черствой городской булочки. Собрав все это на столе, Мирослава позавтракала, после чего поставила чайник и вернулась в зал. На покосившемся столе лежал ворох свитков, записных книжек и старых фолиантов, над которыми волшебница работала последние три недели. Ее последняя надежда спасти Лоэгайре. Ложная… неоправданная надежда. Ритуал позволил ей открыть проход в нужный мир, но отыскать там мага оказалось нереально, к тому же за те несколько минут, которые портал был открыт, Мире пришлось трижды вступать в бой с местными демонами.

— Милый, милый Лоэгайре, я подвела тебя, — безжизненным голосом протянула чародейка, по ее щекам медленно покатились слезы. — Я не сумела тебя спасти, я не сумела даже отмстить.

Она села на диван и задумчиво уставилась на бутылку с вином. Пить ей не хотелось, от одной только мысли об алкоголе начинало мутить, но очень хотелось заглушить боль. Морфий закончился еще три дня назад, идти доставать еще, не было сил, да и смысла тоже. Мирослава потерла лицо руками и откинула назад волосы, впервые в жизни она перестала чувствовать силу Эфира, окружающий мир как будто вообще перестал существовать. Вся его сила растворилась в дикой мучительной боли. Не было злости, не было грусти, не было даже обиды… только бесконечная боль. Взгляд волшебницы уперся в лежащую на столе спицу. Грозное оружие, превращенное в украшение, все еще не потеряло своей силы. Мира протянула руку и взяла спицу, изящная гравировка тускло блеснула в свете лампы.