Чернила (ЛП)

Ниичан оставил наши чемоданы в углу гостиной и прошел к небольшой плите, чтобы нагреть воды.

Он принес нам по чашке чая, мы устроились на полу, укрытом татами.

- Юки рада, что ты приехала в этом году, - сказал он, ставя тарелку с печеньем. Я села на колени, готовясь применить на практике знания из клуба чайной церемонии. Но Юки села, вытянув ноги, и я расслабилась тоже. И без того было много церемоний. – Она всегда жаловалась, что здесь скучно.

- Как здесь может быть скучно? Здесь ведь так красиво!

Юки простонала:

- Красиво, - сказала она, - и тесно. За четыре лета тебе бы это надоело.

- Зато в этот раз ты можешь показать все Кэти, нэ? – сказал Ниичан, я покраснела, услышав свое имя из уст незнакомца. Похоже, мое пребывание в Японии успело повлиять на это. – Слушай, Кэти, если тебе интересно, я могу показать тебе храм Итсукушима.

- Тот, что мы видели из поезда?

Юки кивнула.

- Брат там работает.

Глаза чуть не вылезли у меня на лоб.

- Вы монах?

Он рассмеялся.

- Нет, нет, - сказал он. – Смотритель. Я помогаю жрецам, делаю уборку, вожу туристов, вот так.

- О, - но мое сердце все еще бешено билось. Если он работал в храме синто, мог он знать о Ками?

После чая мы прогулялись по берегу Мияджимы, вдали виднелись оранжевые врата Итсукушимы. Мы поужинали в кафе по дороге домой, Ниичан купил по пирожному в виде кленового листика, угощение таяло в руках. Он расстелил нам футоны в гостиной, что была и кухней, а теперь еще и спальней. Он спал в другой комнате, своей спальне с обычной кроватью. В доме Дианы тоже были нормальные кровати, я не привыкла спать на тонком футоне. Мы с Юки долго шептались, но когда она уснула, я все еще смотрела в темноту, слушая шелест волн за окном.

Школа Сунтаба и моя жизнь казались такими далекими, как и те счастье и опасность, которые в мой мир привнес Томохиро. Я не знала, как так вышло, что я оказалась втянута в проблемы с бандитами и тайными обществами. Я хотела бы влюбиться в Танаку, называть Томохиро идиотом и держаться т него подальше. Но я знала его настоящего, что был совсем не таким. И я не могла теперь представить мир без него. Сердце стало похожим на стекло, прозрачное и хрупкое.

Интересно, чувствовала ли мама то же самое к папе. После их отношений я не хотела вообще встречаться с парнями.

Ветерок задувал в окно, соленый запах моря ударил в лицо. Я вспомнила, как каталась на лошади в Торо Исэки, мы бежали по поляне и смеялись до слез и боли в животе.

Что-то загудело. Кейтай. Я вскочила с футона и прокралась по татами к сумке, пальцы коснулись холодного металла. Тьму отогнали яркие цвета, когда я раскрыла телефон.

Сообщение от Томохиро. Конечно.

Как Мияджима? Сегодня начались тренировки. Учителя в Катаку строгие. Сато думает, что мы слишком много времени проводим вместе. Шутит, что ты встречаешься еще и с Такахаши. Томо.

Я перечитала сообщение, выискивая скрытое в нем. Если Ишикава думал, что мы слишком часто вместе, значит, он приставал к Томохиро о Ками. Мои щеки покраснели при упоминании Джуна. Он беспокоился из-за этого? Я не хотела оправдываться и выглядеть глупо. Защищаться.

Поразмышляв, я напечатала ответ.

В Мияджиме красиво и веселее, чем мокнуть в спортзале. Я видела Такахаши только в Сунпу, когда Ишикава вел себя как… - я удалила продолжение и исправила, - идиот.

Я посмотрела на сообщение еще раз и отправила. Я не рискнула скрывать что-то в своем сообщении, чтобы не наговорить лишнего. Я надеялась, что в сообщении ощущалось беспокойство, ведь я с ума сходила на этом острове, не зная, как помочь.

Утром мы отправились в гору и в бинокль Ниичана искали обезьян. Когда стало совсем жарко, мы занялись делами в домике, охлаждаясь вентилятором.

Ниичан повел меня гулять, пока Юки трудилась над карри с курицей на ужин. Мы говорили о погоде, пейзажах Мияджимы, о Нью-Йорке и Канаде, о моей изменившейся жизни. Когда мы добрались до храма Итсукушима, то ступили на мостик над водой, проникая в бело-оранжевые коридоры здания.

- Ниичан, - сказала я, глядя, как в воде кружат большие кои.

- Хмм?

- Можешь рассказать о ками?

- Их много, - рассмеялся он. – Но в Итсукушиме почитают трех дочерей Сусаноо.

- Сусаноо, - сказала я. Звучало знакомо.

Ниичан кивнул.

- Бог ветра, - сказал он. – Брат Аматэрасу.

Я застыла, но заставила себя идти дальше, чтобы Ниичан не заметил. Аматэрасу была источником силы, как сказал Томохиро. Все способности Ками шли от нее.