Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)

— Это монета. — Рейес достал четвертак и показал мне обе стороны монеты. — Где здесь может быть уловка?

Я уселась обратно ему на колени и потерлась о ширинку Вирджинией. То бишь моей совершенно не поддающейся контролю ай-я-яй.

— Не знаю, но уловка точно есть. Нутром чую.

Рейес подбросил монету, которая несколько раз перевернулась в воздухе, и вдруг остановил время.

— Так и знала, что ты смухлюешь, — пожурила я.

— В ад пойду я. Я не могу тебя потерять.

— А я тебя потерять могу?

— Можешь. И Элвин тоже может. Ей нужна ты.

— Из нас двоих ты самый сильный, Рейес. Именно ты сможешь ее защитить.

— Во-первых, это неправда. А во-вторых, все пророчества говорят о тебе, а не обо мне. Поэтому пойду я.

Я опять начала спорить, но он лишь молча усадил меня на пол и пошел в кухню за ножом. А вернулся не с обычным кухонным ножичком, а со своим разделочным. То есть принес тридцать сантиметров блестящей стали.

— Нам столько крови не нужно, — разволновалась я.

Рейес пожал плечами:

— На всякий случай.

Проведя пальцем вдоль острого лезвия, он оставил пятнышко крови на моем пальце. Я тут же сжала руку в кулак, чтобы это пятнышко сберечь. Сберечь хоть одну малюсенькую частичку мужа. Потом задрала нос и притворилась храброй.

— Ну ладно. Основная твоя миссия — разведка. Заходишь, осматриваешься на местности и возвращаешься целым и невредимым. Это будет наш пробный забег. Только чтобы узнать, возможно ли оттуда вернуться. Я ведь видела, как туда кого-то затягивает, а как кто-то оттуда выходит, не видела никогда.

— Ты тянешь время.

— Ничего я не… — начала возражать я и тут же замолчала. С тем, кто прав, спорить трудно.

Я стала впитывать Рейеса. Его образ, запах, ощущения, когда он рядом.

Он поднял меня, прижал к себе и, опустив голову, поцеловал. Мне оставалось лишь надеяться, что этот поцелуй не станет для нас последним.

Когда Рейес отошел на шаг назад, я открыла замочек на покрытом стеклом кулоне, которому шестьсот лет. Едва он открылся, вокруг забили молнии и траурно завыли ветра.

А Рейес все равно выглядел так, словно ему лишь слегка любопытно. Зато я восхищенно застыла. Восхищал меня вовсе не кулон — я и раньше видела, как он открывается. Сейчас меня восхищал Рейес.

На моих глазах в стекло засосало двух сверхъестественных существ — демона-наемника и бога. Но Рейес на стекло никак не реагировал. Вокруг разрядами трещала молния, но с ним она делала что-то иное. Молния его… ласкала, осторожно изучала, пульсируя у него на коже тончайшими сеточками разрядов, ползла по каждому изгибу и по каждой линии его тела. Как будто… как будто хотела его соблазнить, заманить внутрь кулона.

Рейес резко втянул сквозь зубы воздух, запрокинул голову и перестал сопротивляться боли. А потом решительно заглянул мне в глаза:

— Назови мое имя.

Я растерла кровь по стеклу, глубоко вздохнула и отправила собственного мужа в ад.

***

До смерти перепуганная, я глаз не сводила с настенных часов. С тех, что у нас с секундной стрелкой.

Мне пришлось назвать настоящее, божественное имя Рейеса, потому что только так он мог пройти через портал. И, как только я произнесла «Рейазикин», танцевавшие вокруг него молнии запрыгали, будто обрадовались перспективе затащить его в свою обитель. В восторженной симфонии молнии сцепились и образовали дугу до самых балок над головой. Напоследок Рейес на меня взглянул, подмигнул и через долю секунды исчез. Я закрыла глаза и кулон и ужаснулась тому, что сделала.

В стотысячный раз я посмотрела на часы. Прошло пятнадцать секунд, а казалось, будто минуло уже несколько часов. Ждать больше не было сил. Я открыла кулон, удерживая в ладонях ревущий ураган и, прежде чем позвать Рейеса обратно, быстренько помолилась Богу, с которым, очень может быть, мне однажды предстоит сойтись на поле битвы.

— Реайзикин.

Сама не знаю, чего я ждала. В лицо хлестал ветер, молнии рассыпались на глазах и лезли на стены, но больше ничего не происходило.

Вверх по спине медленно и мучительно поползла тревога.

— Рейазикин, — повторила я.

Казалось, от этого гроза стала сильнее, словно еще больше разозлилась. В третий раз имя пришлось прокричать, чтобы мой голос не утонул в царящем шуме. И снова ничего не произошло.

Меня накрыло такой мощной волной страха, что я чуть не потеряла сознание. От паники сжалось горло. С трудом подавив ужас, я попробовала еще раз, а потом стала произносить все имена, которые когда-либо носил Рейес, и которые я знала. В конце концов, жизнь у него была долгой.

— Рейазиэль, — начала я с неземного имени, под которым его знали в аду.

Ничего.

— Рейес Александр Фэрроу.

Но и земное имя не сработало.

— Рейзер.

Это было его божественное прозвище, которое ему дали в Узане — в аду из моего родного измерения.

И снова полный ноль.

Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Разве такое возможно? Не зная, что делать, я упала на колени. Может быть, стекло должно быть чистым. Может быть, с него нужно стереть кровь, чтобы вернуть кого-то обратно. Я бросилась в кухню и вымыла стекло мылом и водой. Молния меня за это наказала. Вода с электричеством не дружат.

Вытерев кулон насухо, я попробовала снова.

Назвала имя Рейеса.

Прокричала.

Прошептала.

Поднесла стекло так близко к лицу, что от электричества запекло глаза, и снова произнесла:

— Рейазикин.

И все равно ничего не получалось. Абсолютно ничего.

На ум одна за другой приходили идеи, и я пробовала все по очереди. Называла варианты Разящего на всех языках, какие только могла вспомнить. Пела. Открывала и закрывала кулон, чтобы как-то его «перезагрузить».

Но ничего не добилась.

Через час я лежала в гостиной на полу, прижимая кулон к груди. Гроза бушевала на всю катушку. Я ничего не слышала, кроме завываний ветра, и ничего не видела, кроме ослепительно ярких вспышек молнии. Даже с закрытыми газами.

Я могла разбить стекло. Сломать кулон. Но к чему это приведет? Может быть, все, что существует внутри, обретет свободу, включая злющего бога и демона-наемника. А может быть, единственные врата в адское измерение закроются навсегда.

Куур говорил, что есть только один путь туда и один — обратно. Само собой, тот факт, что он демон, да еще и нечто вроде наемного убийцы, требовал подвергать любые его слова разумным сомнениям, но…

И тут меня осенило. Я даже села. Идеальный план! Я пойду за Рейесом. Попрошу Куки назвать мое имя и отправить меня в ад.

К сожалению, придется ее обмануть. Зная правду, Кук никогда не согласится. Но я могу оставить ей записку с указаниями, как вернуть меня обратно. В теории, конечно. Судя по всему, сам процесс нельзя назвать исправно работающим.

Я побежала в ванную за халатом. Куки наверняка спит. Удивительно, почему никого не разбудили ни мои крики, не захватившая мое жилище буря.

Уже собираясь выйти из квартиры, я заметила, что гроза изменилась. Стала темнее, гуще, злее. В комнате рос жар, наполненный энергией и силой. И этот жар, жестокий, болезненный, разъяренный, током хлынул по моей коже.

Кулон так раскалился, что я его выронила, а потом шагнула назад и стала ждать. Что-то происходило. Вот только понять, что именно, было сложно. Особенно после оглушительного взрыва.

Меня швырнуло в стену, и от удара я чуть не отключилась. Глаза я все-таки открыла, но пошевелиться не осмелилась. Вокруг меня клубился густой черный дым. Я подняла голову и успела заметить, как ко мне в поисках выхода и свободы устремился десяток душ.

Я чуть не задохнулась, а перед глазами одна за другой вспыхивали чужие жизни.

Вдова с двумя детьми, отвергшая притязания священника.

Мужчина, отказавшийся отписать церкви часть своей земли.

Юный мальчик, застигший священника в компрометирующей ситуации.

И так снова и снова. Жизнь за жизнью, и их все разрушил один и тот же человек.