Затерянные во времени

— Костры? — глаза Шеннон озорно сверкнули. — Я и не собираюсь.

ЭПИЛОГ

Шеннон сложила из хвороста небольшой костерок в честь надежного брата Филиппа. По дороге к границе протектората она отправила ему прощальное письмо. Потом помолилась в память своего отца и всех тех, кто мирно покоится рядом с ним. И, наконец, достала из кармана спички. С ясной, спокойной улыбкой чиркнула спичкой. Вспыхнуло пламя… в честь жизни и любви. И сразу же вокруг ее жаждущего тела возникло тепло. Со всей страстью сердца она пожелала себе очнуться на брачной постели в объятиях мужа. Джон будет счастлив видеть свою жену…

Ее поглотили время и вечность. Становилось все теплее. Шеннон чувствовала, что она уже не одна. Все были здесь, рядом, но сейчас ее ничто не пугало. На этот раз она добровольно подчинилась неведомым силам, думая только о Джоне и их неувядающей любви. Даже когда забытье прошло, и лицо согрели лучи весеннего солнца, девушка помедлила, не открыла глаз. Больше никогда в жизни она не ощутит власти непонятного темного всемогущества.

Шеннон вдыхала аромат свежей травы, прижатой к земле щекой, ощущала ее прохладу… И думала, попала ли она в самое романтическое на земле место в двадцати ярдах от деревни. Потом открыла глаза и замерла, увидев три пары ног в мокасинах. Вскочила и бросилась обнимать растерявшегося, сбитого с толку Кахнаваки.

— Я думала, первым увижу Джона! Как мило! Совсем, как в первый раз!

Вождь отступил, настороженный и потрясенный несдержанностью женщины. Шеннон изумилась.

— Ты не узнаешь меня? О! Все начинается сначала! — Она тронула Кахнаваки за руку. — Я — Шеннон Клиэри. Я здесь ради Джона Катлера.

— Джон Катлер?

Ее покорила — почти загипнотизировала — открывавшаяся перед ней возможность. Шанс еще раз прожить столько прекрасных минут. Перед ней долгие часы любви и откровений… Лесная тропинка, ведущая в Нью-Амстердам… Ночи в большой мягкой кровати Джона… и пруд!

— Пруд, — прошептала она, и в ее глазах вспыхнуло желание.

— Идем быстрее, Кахнаваки. — Вождь не пошевельнулся. — Не хитри со мной, Кахнаваки. Я знаю, ты прекрасно говоришь по-английски, и понимаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь меня сумасшедшей. Но ты также вспоминаешь Джона Катлера. Я права? — В его черных глазах сверкнули веселые огоньки. — Изумительно! Знаешь, он страшный грубиян… — Не ожидая ответа, Шеннон резво помчалась по тропе. Индейцы послушно последовали за ней.

Ее ноги едва касались земли. Она ни разу не остановилась, пока не достигла берега реки. В каноэ девушка взглянула в глаза вождя.

— Как только я увидела тебя, Кахнаваки, сразу же поверила тебе. Ты великий человек… но гребешь ты очень медленно. Поторопись! — Едва они пристали к берегу, Шеннон бросилась бежать, не оглядываясь и не останавливаясь. Наконец, она увидела хижину, над которой курился дымок.

Ее охватил благоговейный страх, настолько сильным было предвкушение радости и счастья. Из хижины вышел Джон Катлер. Его нога в грубом лубке неуклюже ступала по земле. Лицо заросло косматой рыжей бородой. У нее перехватило дыхание: вот мужчина, о котором мечтает каждая женщина. У его ног крутились две собаки. Заколотилось сердце. Она совсем забыла… у нее появилась надежда… Это чудо…

— Принц! — Слезы застлали глаза. Спотыкаясь, она бежала и звала собаку. Крайне смущенный Джон Катлер жестом разрешил Принцу идти. Собака подбежала и обнюхала ее. Шеннон обняла волкодава за шею, рыдая, зарылась лицом в его шерсть.

— Какое счастье… Я даже не могла мечтать об этом… Милый Принц… — Собака повизгивала. — На этот раз все будет иначе, клянусь тебе. Мы ко всему будем готовы. — Шеннон подняла взгляд на Джона. Он смотрел на нее, как на сумасшедшую. Шеннон ладонью вытерла глаза.

— Привет. — Она убрала со лба челку. — Посмотри, я ударилась головой?

Искоса бросив взгляд, он ответил:

— Не вижу шишки. Тебе больно?

— Я в агонии, — усмехнулась она.

Джон уставился на Кахнаваки, который быстро говорил по-саскуэханнокски. Выражение лица разочарованное. Шеннон решила помочь ему.

— Полагаю, что я — тест, проверка, достоин ли ты сестры Кахнаваки.

— Ты говоришь на их языке?

— Подожди минутку. Odeka, odaywa, и так далее, и так далее.

Джон был озадачен.

— Какой такой тест?

— Чтобы проверить, устоишь ли ты передо мной. Какое нахальство! — К ее великой радости, индейцы уходили к лесу. — Не волнуйся, — проворковала Шеннон. — Все будет в порядке. Ты выдержишь последний тест, и вождь даст тебе невесту, которой нравится жить в лесу. Она не захочет жить в городе.

Он медленно кивнул головой.

— Вполне разумно. Ты откуда?

— Я ударилась головой и ничего не помню. — Она обняла его за шею и спросила невинно. — Есть ли поблизости пруд, где бы я могла искупаться? Очень жарко.

— Пруд? — Джон был очарован. — Недалеко отсюда… Мне нужно снять лубок.

— Снимай. Тебе Кахнаваки наложил лубок? Он считает, что нога уже здорова. Идем на пруд?

— Кахнаваки рассказал тебе о своих сестрах?

— Он очень красноречив и преодолевает языковые барьеры.

— Ты сумасшедшая, — проворчал Джон.

— Из-за ушиба, — легко согласилась Шеннон, играя золотистым локоном и улыбаясь самой обворожительной улыбкой. — Разве это не придает мне очарования?

Катлер долго смотрел на нее, потом кивнул. Его лицо озарила широкая улыбка.

— Да, ты удивительно красива.