О, hello, Death (СИ)

— О том, что вы должны вернуть Люцифера обратно в клетку, — Велиар положил ногу на ногу, сцепил пальцы в замок, уперев локти в жёсткие подлокотник кресла. На лице мужчины застыла непроницаемая интеллигентная маска, которую обычно надевают политики во время переговоров. Даже в серо-голубых глазах читалась лояльность. Велиар мог бы стать превосходным депутатом, да только ему это было не нужно.

— Видать тебе особенно хочется избавиться от папочки. Что боишься, что он прознает про твои тёмные делишки и отшлёпает? — язвительно прошипел Дин. Сэм тут же наступил ему на ногу, мол, заткнись, пока нас в кучку фарша не превратили. Винчестер скривился, но тут же зевнул, будто никто на ногу ему не наступал.

«Ну, Сэмми, я тебе это ещё припомню» — мстительно подумал охотник.

Демон хмыкнул, но реплику Винчестера оставил без внимания. Когда он только подошёл к столу Винчестеров, он знал, с кем связывается. Слухи и репутация идёт впереди этих ребят. Так что Велиар был морально подготовлен к подобным высказываниям. А так же он успел присмотреться к парням и уж точно знал, на какие мозоли стоит давить и какие ниточки дёргать.

— Ты знаешь способ вернуть его обратно в клетку? — спросил Сэм.

— Естественно, — в изящных пальцах мужчины появился бокал, на дне которого плескалась изумрудная жидкость и несколько ломтиков льда, что ударялись о стекло, издавали приятный звон. Братья с удивлением отметили, что демон пил абсент, самый крепкий из существующих алкогольных напитков. У нормального человека после первой рюмки сносило крышу. Если вам хочется заработать язву печени, полное отсутствие воспоминаний о прошлом дне, сильнейшую головную боль с утра и радужные галлюцинации — пейте неразбавленный абсент и заказывайте белые тапки. Дин прищурился. Он конечно не специалист в области опьянений демонов, но вспоминая психозы Кроули, который литрами хлещет коньяк, что по градусной шкале куда ниже абсента, то ему и представлять не хотелось в какие истерики впадает Велиар, после употребления своего горючего.

— И ты нам скажешь?

— Хм, а вы так быстро согласились со мной работать? — усмехнулся черноглазый, сделав небольшой глоток. На его лице появилась расслабленная улыбка, но она тут же исчезла, будто её и не было. Пьяных огоньков в глазах мужчины охотники не заметили. Что могло означать либо демон первоклассный актёр и имеет не хилый самоконтроль, либо алкоголь на него не действует. Сэм вздохнул:

— Похоже, у нас нет выбора.

— Правильно думаешь, парень, — снисходительно кивнул демон, качнув рукой с бокалом в сторону младшего. — А теперь слушайте сюда. Повторять не буду.

Сэм сел рядом с братом на диван, который раздражённым взглядом буравил новоявленного союзника, но не спешил накачивать его святой водой и солью. Даже не язвил! Что, по сути, было чудом. Демон вытянул ноги, вальяжно развалился в кресле, его взгляд стал задумчивым, но своей серьёзности не потерял. Он будто вспомнил что-то. Что-то, что приходило не раз во тьме ночной, что душило не хуже петли на шее. Велиар сделал вдох и прикрыл глаза. Повеяло холодом.

— «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.» Царь Царей. Кто-то из вас людей называют его Антихристом, кто-то обличает его в самого Иисуса Христа. Имя ему Мор. Он явился первым.

«И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.» Думаю, вы поняли, что следом за Мором пришёл Война. С ним вы уже знакомы, его кольцо лежит на тумбе, — демон отстранёно усмехнулся.

— «Когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.» Олицетворение Голода. Мне жаль тех, кто, когда-либо, встречался с ним. Погибнуть от собственных желаний, оголодать от них. Неприятная смерть.

«И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.» Смерть, — голос Велиара дрогнул, но демон всё так же уверенно, тихим, глубоким голосом продолжил говорить. — Последний из четырёх всадников. Никто не знает, кто появился раньше. Он или Бог. Стоит ступить Смерти на землю, как человечество падёт, а следом за ним и демоны. Наш Отец не представляет, кого он выпустит на свет, кому даст бразды правления. Смерть и его братья уничтожат всё.

— К чему ты ведёшь? — нахмурился Дин. Велиар открыл глаза, и могильный холод исчез, звуки которые были отрезаны его голосом, снова наполнили комнату мотеля. Крики детей, сигнальные гудки машин, перепалка каких-то женщин, кто-то прошёл недалеко от их двери, цокая каблучками. Охотники глубоко вздохнули, с удивлением отметив, что затаили дыхание на мгновение.

— Вам нужны кольца всадников, что бы открыть врата в клетку.

— И ты думаешь, они так просто отдадут их нам?!

— Как заполучить кольца уже не моя забота. Я предоставил вам информацию о том, как открыть клетку, но большего я делать не собираюсь, — пожал плечами демон.

— А если мы не сможем этого делать? — спросил Сэм. — Что тогда?

Глаза Велиара приобрели льдисто-голубой цвет. В них раскрыла свою пасть бездна, что наполнена ужасом, мраком, вечным холодом. Пугающая усмешка растянула его губы, чуть оголив белоснежные зубы. Мужчина заговорил низким бархатным голосом, которого Винчестеры раньше не слышали у демона:

— Тогда я заставлю это сделать вашу милую Чакки.

Кресло опустело, в комнате остались только охотники. Они удивлённо-ошарашенными взглядами смотрели на то место, где мгновения назад сидел демон. После себя он оставил неизгладимо неприятное впечатление и дикий ужас, что будто яд растекался по телу, поражаю каждую клеточку, отнимая последние силы, а самое главное надежду на лучшее.

— Что будем делать? — тихо заговорил Сэм, Дин покачал головой, резко поднимаясь на ноги и хватая со стола не открытую бутылку пива. Он был напряжён, как и его брат. Привычным движением он откупорил бутылку и тут же приложился к ней.

— Не знаю, Сэм. Не знаю. Но нам как можно скорее нужно вывезти Чакки из этого города и спрятать куда подальше, — повернувшись к брату лицом, он устало потёр лоб. Неимоверно хотелось спать, хотелось бросить всё и провести остаток дней где-нибудь на островах в приятной компании грудастой глупой блондинки.

— Я позвоню Бобби. Может быть, он сможет нам чем-нибудь помочь.

Сэм, схватив один из своих сотовых и куртку, быстро покинул мотель. Оставаться на одном месте было просто невыносимо.

***

— Эпидемия неизвестной инфекции продолжает разрастаться. Больницы переполнены, человеческие жертвы продолжают расти, — миниатюрная репортёрша быстро тараторила с экрана телевизора, сжимая в худых ручках громоздкий микрофон. Чакки отхлебнула ароматного кофе из чашки с изображением Микки Мауса и тоскливо щёлкнула пультом, перелистывая канал.

— Нарезка салата перестанет быть муторным занятием! Покупайте, — Логан снова перелистнула, раздражённо щёлкнув языком. Реклама, вечный двигатель торговли. Как же она раздражает.

— Скарлет, я люблю тебя, — мужчина с тёмными волосами и аккуратно подстриженными усиками, нежно сжал руки своей возлюбленной, заглядывая ей в глаза. Женщина приторно охнула, изображая на лице растерянное умиление.

— О-о, да ладно! — прохрипела Чакки, закатив глаза к потолку. — Никогда не понимала логики этого фильма. «Унесённые ветром», — девушка хмыкнула, передёрнув плечами, что заставила её тут же поморщиться от боли, пронзившей всё тело. Нельзя было сказать, что она была настолько сильной, но она неприятно тянула мышцы, сковывала движения. — Лучше бы его назвали «Унесённые мозги». Чего-чего, а мозгов в этом фильме явно не хватает. Тоже мне, любовь до гроба.