Алкид: Начало (СИ)

Три часа паранойя Алкида стучала у него в голове, требуя предпринять хоть что-то. А что — герой сказать не мог. Но чувство тревоги не покидало его с того момента, как Медея ушла за травами. Нет, он бы не отпустил её просто так, но что поделать, если дал обещание пять лет назад, которое заключало в себя отказ от сопровождения Медеи в её походах в лес?

Ему хотелось сорваться с места и отправиться вслед, но вдруг ничего страшного не происходит? И как тогда Алкид будет выглядеть со стороны? Поэтому воин с относительным спокойствием пытался вспомнить всё, чему его обучали там. Зачем использовать лук, если можно создать пулемёт? Однако вспомнить то, что было аж сорок лет назад, очень сложно, практически невозможно.

По столу, над которым склонился Алкид, ходил Тот и подавал необходимые детали, которые были разбросаны по предмету мебели. Однако уже пятая поделка отправилась в разборку. У героя не получалось создать оружие с наскока. А идея о создании манно-накопителей была забросана в такие дебри, что даже чёрт ногу сломит. Конечно, Медея предоставила Алкиду необходимые книги и материалы, но без возможности чувствовать манну в воздухе… Было очень трудно что-либо создать, магическое.

Но в другой стези Алкид достиг успехов. В Сокровищнице хранились части Экскалибура, которые, однако, собрать было невозможно. Неимоверное число Ки уходило лишь на попытку соединить рукоять и гарду. И ощущалась некая сила, которая просто не пускала героя дальше, и изредка в его голове раздавался шёпотом: «Остановись. Ещё рано». И это был не Иосиф.

Поэтому Алкид решил пока остановиться на огнестрельном оружии, которое можно сделать Небесным Фантазмом, чтобы гасить всякую нечисть, не боясь получить на орехи в ближнем бою. Герой не был оптимистом, поэтому знал, что есть и будут те, кто намного сильнее его. Тот же Каин или Иуда. Да даже Брюнстад, появись он сейчас в Трое, размажет его по стене щелчком пальцев.

— Ладно, пока отбросим это и попробуем сделать так…

Медея шла по лесу, попутно собирая травы для своих зелий. Каких же это стоило усилий, чтобы Алкид пять лет назад дал обещание не мешать своим присутствием при сборе. Но что поделать — не нравиться Медее постоянный присмотр со стороны героя, который однажды уничтожил группу сатиров, которые просто проходили мимо. В пяти километрах. Магесса не понимала, как можно быть таким параноиком, даже с таким прошлым. Ну, нельзя и всё! Тем более она могла сама за себя постоять, благо её заклинание очень сильны и эффективны против простых смертных, которые могут умереть от простого падения с большой высоты.

Однако, Медея не зазнавалась, зная истории, когда гордыня полубогов сводила их в могилу. Поэтому магесса очень трепетно относилась к тренировкам и изучению магии, а врагов она сразу старалась уничтожить. Да и чтобы обезопасить своё имущество, она составила магическое завещание на Алкида. А вдруг что-нибудь случится? Тем более сам герой составляет письменное завещание на КАЖДОЕ оружие, которое он создаёт.

«На всякий случай», — ответил он на вопрос о целесообразности таких действий. Вот и Медея поддалась порыву и составила завещание, по которому всё её имущество после смерти переходило в руки Алкида. Странно? Да, но магесса и не отрицала этого. А что поделать, когда ты любишь «параноика-героя-монстра-с-нарушенной-психикой» (© Алкид)?

Медея была готова дать отпор всем врагам, которых встретила бы в лесу. Её посох всегда был в левой руке, а чувства обострены до предела. Плюс она всегда накладывала на себя усиливающие заклятия. Но это не помогло ей против огромного щита, который неожиданно прилетел в живот. Медея отлетела на добрых десять метров, врезавшись в дерево. Сражаясь с болью, она поднялась, чтобы сразиться с врагом. Подняв глаза, она увидела того, кого не ожидала увидеть. Аякс Великий. Греческий воин стоял с выставленным вперёд щитом и копьём. Ничего не спрашивая, Медея выпустила в него фиолетовую молнию, но щит впитал весь урон в себя. А потом был удар. Мощный удар по голове, который оглушил магессу. А потом ещё один, который отправил сознание волшебницы в далёкие дали.

Одиссей снял с деревянной дубины ткань и спрятал где-то в складках своей одежды. Аякс же убрал щит за спину и закинул оглушённую Медею на плечо.

— Благо, Афина и Гера помогли нам, затупив её чувства и сняв магию, иначе нам бы не поздоровалось, — произнёс царь Итаки, поправляя свои волосы.

— И что теперь? — спросил Аякс, поправляя свободной рукой шлем.

— Доставить в лагерь так, чтобы Ахиллес ничего не заметил. Затем пытать. Но так, чтобы она умерла на столбе во время боя. Вот тогда эффект будет воистину великолепным. Но столб с ней выставить в начале.

— Хорошо, — кивнул афинянин и направился в сторону лагеря.

— Хм-хм-хм… — рядом прошёл Диомед, который бросил труп одного из Скифов на более-менее свободное пространство. Герой был послан, чтобы убить всех тех, кто присматривал за Медеей. Десять человек теперь лежали в кучи.

— Теперь заберём их вещи и закопаем.

Настал час битвы. Три часа после полудня. Со стороны Трои с солдатами выступил Гектор и Алкид, а со стороны греков — Диомед, Аякс и Ахиллес с Аталантой. Исидор пытался обойти врага с фланга, чтобы неожиданно ударить по ничего не подозревающим врагам. Киё и Тама стояли позади Алкида, на плече которого удобно расположился Тот. Однако Медеи всё ещё не было. Пентесилея была на правом фланге армии Трои, где расположились её амазонки.

— Где Медея? — спросил Алкид с небольшим шипением у Аркадия. Тот дёрнулся, услышав нотки гнева в голосе командира.

— Ещё не вернулась, как и солдаты, — промолвил испуганно правая рука Генерала. Герой посмотрел на стрелка своими серебряными глазами и отвернулся.

— Да снова со своими травами возиться, небось, — прошептала Киё, прикрывая свой рот веером. Тама активно закивала, а Тот лишь щёлкнул челюстями. Неожиданно вперёд армии греков вышел Аякс и поднял копьё.

— Бравые воины Трои и их командиры! — громко начал говорить афинянин. — Прежде чем мы начнём битву, я хочу кое-что показать вам. Как только мы все увидим это, бой начнётся! Эй, там! — Аякс обернулся. — Поднимайте!

В стане греков зашевелились. В руках Алкида появилась Немезида и Дюрандаль. Не нравилось всё эо Первому Генералу. Впрочем, никому не нравилось. Позади греков появился высокий деревянный столб. Его поднятие было встречено криками греков и молчанием троянцев.

Мои мечи упали на землю… Я… Не может быть этого… Просто не может… Я же посылал… Я же… Почему на столбе Медею, связанная по ногам и рукам? Почему она нага? Почему по всему её телу порезы, синяки и рваные раны? Почему?..

«Так! Часть химии, давай, дыши глубоко!», — прокричал Иосиф где-то внутри, но я не обратил на него внимания. Да быть не может такого… Как?.. Как они смогли захватить её?.. Зачем так надо было?.. Но она жива, я чувствую. Медея… Я обязан её вытащить. Как тот, кто дал себе обещание защищать её. Как тот, кто собирается связать с ней всю жизнь.

Я наклонился и поднял мечи. Ярость медленно, но верно обволакивала мой разум. Я обернулся, чтобы посмотреть на всех. Солдаты сжали зубы от ярости и злобы. Гектор чуть слышно рычал, а Аркадий смотрел на меня со страхом и смирением. Киё и Тама зачем-то трясли меня, а Тот перебрался дракону на макушку. Что они говорят? Их рты раскрываются, но звуков нет. Я отвернулся. На моём лице появился сам собой звериный оскал, а из тела выросли дополнительные руки из Ки. В каждой появилось по оружию. Неважно, что за оружие. Важно, что оно может УБИВАТЬ. УБИВАТЬ этих ЖАЛКИХ греков, КОТОРЫЕ посмели СДЕЛАТЬ это с МЕДЕЕЙ. Я заставлю ИХ заплатить КРОВАВУЮ дань.

Меня окутала чёрная дымка… Всё, меня вывели из себя. Никто не смеет делать больно МОИМ! Неважно, кому — товарищам, друзьям, девушкам. Все враги должны заплатит кровью за свой поступок. В этой битве я не буду сдерживаться. Все навыки, все способности, все силы, все резервы — я использую всё, чтобы утопить греков в их собственной крови… Я непроизвольно зарычал от ярости. Конечно, быть может, я должен кричать и рвать на себе волосы, но… Лучше холодная ярость, чем огненная. Позволяет полностью насладиться мучениями врагов. Пора, пора, пора… ПОРА ПРИДАТЬ СТАН ГРЕКОВ ОГНЮ! МЕСТИ БЫТЬ!