Узы крови (СИ)

Зазвучала какая-то безликая музыка, возвещающая окончание новостей. Дин приглушил радио, по которому теперь передавали погоду. Все растерянно переглядывались друг с другом.

– Это что же, действительно война? – пропищала Лаванда, и ее глаза наполнились слезами. – Я боюсь.

Она уткнулась лицом в плечо Рону, и Гермиона впервые почувствовала к ней жалость, а не раздражение ее глупостью. Никто этого не хотел, но, как правильно сказал Регулус, от их желаний ничего не зависит. По крайней мере, армию додумались собрать. Главное, чтобы не поздно.

– Ребята, это конец, да? – глухо спросила Парвати.

Почему-то все уставились на Гермиону, Гарри и Стеллу, ожидая ответа от кого-то из них. И Гермиона знала, что она должна сказать.

– Вовсе нет, – улыбнулась она. – Пока мы с вами живы, нас еще что-то ждет впереди.

– Но что? – грустно передернул плечами Колин Криви.

– Как минимум, надежда, – уверенно ответила Гермиона.

Она не думала о том, что врет. В этот момент, когда на нее смотрели десятки глаз, преисполненные страхом и той самой зыбкой надеждой, она в самом деле искренне верила в свои слова. Наверно, потому и в глазах ребят отразилось доверие.

– А после нас хоть потоп! – топнула каблуком Стелла, и все облегченно засмеялись.

Блэк чудесно развеяла напряжение, царившее в комнате, и гриффиндорцы занялись своими делами: кто-то принялся за уроки, кто-то болтал с друзьями или любимыми. Словно и не было грозного голоса, объявившего войну.

– Регулус говорил с тобой? – спросила Гермиона у Гарри.

Он кивнул и улыбнулся уголками рта.

– Не очень-то верится, – сказал он.

Гермиона помолчала, а затем произнесла, удивившись самой себе:

– Но если взять в расчет, что вы оба говорите со змеями, и вас выбрали палочки с одинаковой сердцевиной, плюс ментальная связь и то, что Поттеры ото всех скрывают свое поместье…

– Они же не могли заранее знать про такого жуткого родственника? – оборвал ее Гарри. – Эта идея все-таки звучит абсурдно.

– Верно, – сдалась Гермиона. – Ладно, мне пора к отцу…

Она на мгновение замерла, поняв, что назвала Снейпа отцом. Странная оговорка. Гарри тоже это заметил, но воспринял как должное.

– К Северусу, – зачем-то поправила себя Гермиона и поднялась.

Выходя из гостиной, она услышала, как Дин пожаловался:

– Ну вот, опять кругом одни помехи! Старая консервная банка, могли бы новый приемник приобрести. Жлобы.

Он выключил шипящее радио.

В кабинете отца Гермиона сразу поняла, что что-то не так. Он сидел в кресле, барабаня пальцами по столу. Радио было включено, и оно едва слышно шипело.

– Привет, – осторожно поздоровалась Гермиона.

– Они опоздали, – заявил Северус и внимательно посмотрел на нее.

– Министерство? – предположила она, очень надеясь, что ошибается. – Ты что-то знаешь?

– Нет! – раздраженно рявкнул Северус. – На этот раз я не знаю ничего!

Он откинулся на спинку кресла и потер виски кончиками пальцев. Гермиона растерянно молчала. Северус довольно продолжительное время смотрел в одну точку, потом вдруг сказал:

– Метка выжигает душу.

– Что? – Гермиона решила, что ослышалась.

Северус одарил ее тяжелым взглядом.

– Метка. Выжигает. Душу. Предателя, – раздельно произнес он.

Гермиона ошеломленно смотрела на него. Вдруг очень отчетливым стало тиканье часов.

– Если Темный Лорд узнает о чьем-либо предательстве, но предателю удается каким-то волшебным образом скрыться в надежном месте, например, в своем родовом поместье, куда сложно будет попасть даже самому Темному Лорду, то он, – Северус отдернул рукав мантии, демонстрируя черную жуткую Метку на предплечье, – касается волшебной палочкой своей Метки – и предатель погибает в адских муках. Его тело обращается в пепел, но хуже всего, что сгорает душа. И человек перестает существовать в самом страшном, необратимом понимании этого слова. Он исчезает навечно: никаких небес, Аидова царства или любых других загробных миров для него не будет.

Внутри у Гермионы поднималась волна непреодолимого страха.

– Никто не знает, как лишить силы эту Метку, – Северус кивнул на свою руку, нарочно привлекая внимание Гермионы к черному черепу. – Ни Дамблдор, ни кто-либо другой. Единственный способ наверняка избавиться от власти Темного Лорда – это его смерть, окончательная и бесповоротная. Иначе твоя душа будет целиком в его руках.

Гермиона сглотнула, не в силах оторвать взгляд от Метки. На какое-то мгновение ей показалось, что змея, выползающая изо рта черепа, шевелится. Она моргнула и тряхнула головой.

– Тебе придется рисковать своей душой, – вкрадчиво известил Северус. – Готова ли ты на такой шаг?

Гермиона крепко сжала губы. Не готова, не готова, не готова! Но ведь от нее зависит теперь не только ее собственная душа! Нет, она не сможет жить, зная, что Северус погиб по ее вине.

Он опустил голову, несколько раз сжал и разжал кулак, отчего, собственно, и казалось, будто змея шевелится, затем проницательно взглянул на Гермиону.

– В конце концов, может, есть человек, который твою душу заслуживает больше? – глухо спросил Северус.

Кровь бросилась Гермионе в лицо. Она неопределенно мотнула головой, чувствуя себя так, словно рушится мир. А разве не рушится? Слезы начали застилать глаза.

– Уходи, – приказал Северус.

– Но…

– Иди прочь, я сказал! – заорал он.

Гермиона стукнулась о дверь, с трудом нашарила ручку и вылетела из кабинета. Она бежала не разбирая дороги, и не отдавала себе отчета в том, что вслух рыдает. Ее охватили отчаяние и страх. Она знала, что сделает, но решиться на это было так страшно и больно, что хотелось умереть сейчас же. Теперь она уже не могла сказать, что ждет ее впереди. Единственное, в чем она была уверена – что никаких писем она не напишет, и Регулус Блэк на них не ответит.

***

Альбусу Дамблдору оставалось только ждать. Стрелки часов перевалили за полночь. Силы, вместо того, чтобы возвращаться, убывали – последние из них забирала защита школы. Какой все-таки глупый, даже немного позорный исход. Впрочем, могло быть и хуже. Пожиратели, по крайней мере, не будут над ним издеваться перед смертью. У них нет выбора – придется просто убить великого светлого мага, чтобы наконец добраться до своей главной цели. «Прости, что не уберег», – мысленно обратился к Хогвартсу Дамблдор. Очевидно, он войдет в историю как директор, при котором от Хогвартса камня на камне не осталось. И все же, он верил, что когда-нибудь, после окончания этой войны, школу отстроят. Ведь об этом будет кому позаботиться. Что бы ни утверждал всегда скептичный Северус, но Альбус был убежден, что все им удастся. Они сильные маги, которые смогут написать свою историю. И это будет прекрасная легенда о доблести, храбрости и – тут Альбус улыбнулся в бороду – конечно, о любви.

На лестнице послышались неторопливые шаги. Ему даже стало любопытно, кто именно из них смог пробраться сюда и как. В кабинет вошел Рудольфус Лестрейндж. Вид у него был мрачный, если не затравленный. Верный слуга Тома, как считают многие. Но нет, братья Лестрейнджи всегда были верными слугами Беллатрисы.

– Рудольфус, какая встреча, – улыбнулся Альбус.

– Директор, – кивнул Лестрейндж. – Думаю, вы догадываетесь, зачем я пришел.

Альбус кивнул.

– Очевидно, отговаривать тебя напрасно, – констатировал он.

Рудольфус издал нервный смешок.

– Хозяин был добр, позволил мне лично отомстить, – горькая улыбка искривила его губы. – По вашей вине погиб мой отец, если вы, конечно, помните. Мой долг крови отомстить за него.

– И чести, – напомнил Альбус. – Но разве лорд не должен отстаивать историческое наследие своей страны? Разве не твоя обязанность защитить Хогвартс?

Рудольфус хмуро покачал головой.

– У меня давно нет чести, директор, сами знаете, – сказал он. – Вы готовы?

– Последний вопрос, – поднял руку Альбус. – Как тебе это удалось, Рудольфус?

Лестрейндж резким движением одернул полу мантии.