Жертва (СИ)

Отец выздоровел и смог забрать меня к себе, пусть и лишился работы и едва мог прокормить себя. Меня ждал краткий курс восстановления, но вскоре я смогла продолжить учебу. Забавно, что все приснившиеся знания оказались реальными и пригодились мне, чтобы с блеском закончить школу и поступить на медицинский факультет в нашем городе. Собираюсь стать врачом. Волонтерская компания с удовольствием приняла меня в свои ряды, и теперь моя обязанность – помогать сиротским детям. Жизнь шла спокойно, даже слегка наскучила, но не было ни единого дня, в котором я не думала о горе Эботт. Я приходила туда, пыталась найти вход, но всё было тщетно. Но воспоминания о прошлом не давали мне покоя. Так же и сейчас, когда я стою на самой вершине и безнадежно вздыхаю, чувствуя шелест ветра в волосах. Неужели совершенно нет способа их навестить?..

Тихие всхлипы послышались откуда-то сбоку. Я вскинула голову, разворачиваясь и с удивлением обнаруживая молодую девочку лет четырнадцати, облаченную в синий свитер с фиолетовыми полосками и синие джинсовые шорты. Она стояла над небольшой дырой, практически полностью затянутой травой, и втирала в глаза тонкие ручейки слез. Я подбежала к ней, хватая за руку и останавливая от отчаянного прыжка. Она вскрикнула, с ужасом смотря на меня, но в её скрытых узкими веками глазах что-то сверкнуло. Азиатка перестала плакать, и я обратилась к ней:

“Что ты делаешь, Фриск?”

Девушка казалась пораженной моим знанием её имени, но это подсознательно внушило ей немного доверия. Протерев рукавом свитера лицо, она, сдерживая всхлип, сообщила:

“Я-я... Сбежала из дома... Папа и мама снова поругались, из-за меня... И я решила, что так им будет лучше...”

Я встала перед ней на колено, и мозг с небольшой ехидцей заметил, что я всё же выросла с шестнадцати лет и теперь выше Фриск на половину головы. Не отпуская её руку, я дружелюбно и отчетливо проговорила, уже зная, как общаться с детьми:

“Ты ошибаешься. Они очень тебя любят, и наверняка уже очень волнуются о твоей пропаже. Уверена, они больше не будут ссориться, и всё будет хорошо! Давай я отведу тебя домой?”

Слушая мои слова, Фриск не смогла удержаться от того, чтобы расплакаться снова, и уперла лицо мне в грудь. Я стала медленно гладить её по голове, успокаивая, но мой взор был устремлен в другое место. В чёрной дыре, по неизвестным причинам незамеченной мною ранее, свет отражался от белоснежных колонн, обвитых плющом. У их подножья росли лютики.