Дети слепых (СИ)

Плечи Тио вдруг задрожали. Йойки с ужасом понял, что она плачет.

- Нет, это ты меня прости, - прошептала она. – Я веду себя как полная дура. Так разволновалась! Представляешь, мне даже показалось на миг, что ты исчез. Что тебя вообще никогда не было, и что я снова одна. Я подумала, что потеряла тебя…

Сердце сжимается. Дышать тяжело, боль разливается в груди обжигающей лавой. Прости. Прости. Прости.

Йойки прижал Тио к себе, и она крепко обняла его в ответ, вздрагивая ещё сильнее.

- Я никуда не исчез, - сказал он. – Я с тобой, и ты больше не одна. Я не отпущу тебя.

И Тио плакала, а Йойки легонько касался пальцами её лица. А потом он снова поцеловал её. Осторожно, медленно, - Йойки не знал, откуда в нём столько нежности. И Тио затихла на его плече и прошептала:

- Йойки, я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, - сказал Йойки. И казалось бы, нужно радоваться, но Йойки не знал, почему ему стало так больно от этих слов. Тяжело дышать.

- Я раньше никому этого не говорила, - призналась Тио.

- Я тоже, - шепнул Йойки.

И это было правдой.

*

Когда Юка вернулась, дома было темно и тихо. Густые тени застыли на полу в прихожей, из кухни не доносилось ни звука. Тихаро покинула пристанище её плеча и, хлопая крыльями, скрылась в комнате.

Какое-то время Юка так и стояла одна в прихожей. Она не раздевалась, просто стояла, прислонившись к стенке шкафа с верхней одеждой. Она чувствовала лишь смертельную усталость.

В какой-то момент ей показалось, что Еми уже ушёл. Ну и правильно. Вот она и осталась совсем одна. Но с кухни вдруг послышался страшный грохот, как будто все тарелки разом упали на пол и разбились. Юка сбросила сапожки, на которых уже растаял снег, и побежала на кухню проверить, что случилось.

Еми стоял над горой осколков с весьма озадаченным лицом, на котором были следы чего-то белого, по всей видимости, муки. Одежда тоже была испачкана в муке и клубничном джеме, крышечку от которого он держал в руке.

При виде Юки лицо его словно озарилось изнутри.

- Ну наконец-то! – сказал он, и его небритое и белое от муки лицо растянулось в радостной улыбке. – А я тут тебе поесть приготовил! Ты ведь голодная целый день… Любишь пирожки с джемом?

Юка ничего не говорила. Она просто стояла и смотрела на Еми, такого трогательного и милого, заботливого и доброго, смешного и ставшего вдруг родным. Она сама не заметила, как по щекам потекли слёзы.

- Эй-эй! – испугался Еми и подскочил к ней, наступив при этом в груду осколков и неудачно вписавшись в угол стола. – Что произошло? Неудачное свидание?

Юка только покачала головой. Она по-прежнему не могла ничего сказать. Только плакала.

Тогда Еми просто взял и обнял её. Погладил по голове. Так когда-то делала её Кана. Юке казалось, что это было очень давно. Еми просто гладил её и больше ничего не спрашивал, пока Юка не успокоилась немного. Она сказала:

- Я опоздала. Я пришла слишком поздно, Еми. Слишком поздно.

- Не говори так, - Еми продолжал гладить её по голове, и Юка хваталась за его спасительное тепло. – Йойки сам выразил желание общаться с тобой, а это уже не мало. Он пришёл к тебе, ты ему не безразлична. Значит, он что-то чувствует. Пусть и неосознанно, но чувствует. Я точно знаю, ведь и со мной было то же самое когда-то.

- Нет. Я проиграю. Йойки потерян для меня, ведь он любит ту девочку, Тио. Любит её, а не меня.

- Откуда ты знаешь? – Еми вдруг стал очень серьёзным.

- Это написано на его лице, когда он говорит о ней. Он влюблён в неё. Неужели ты думаешь, я не почувствовала бы такое?

- Даже если это так, всё может измениться со временем, - сказал Еми.

- Не знаю. Даже если Йойки вспомнит меня, он, наверняка захочет остаться с этой Тио. За это время она стала ему ближе, чем я. Ведь именно она была с ним весь год. Была с ним, когда ему нужна была поддержка. Они помогали друг другу, они стали настоящими друзьями, и даже больше. И я должна радоваться, что у Йойки появился такой человек. Тио действительно хорошая. По словам Йойки, она замечательно рисует, а ещё фотографирует… Она талантливая и красивая. В ней есть всё, что нужно Йойки. Мне никогда не сравниться с ней.

- Может быть. Но она не пересекала Стену ради того, чтобы увидеть Йойки. И вряд ли была бы на это способна. И вообще, я не знаю никого ещё, кто был бы способен на такой поступок. Так что, хорошенько подумай, прежде чем ставить её выше себя. Ты очень сильная, Юка. И ты справишься со всем, раз уж даже Стена покорилась тебе.

Юка улыбнулась.

- Спасибо тебе. Спасибо, Еми за то, что говоришь всё это сейчас. Я действительно очень рада, что встретила тебя вчера. Если бы тебя не было со мной, не знаю, что случилось бы. Наверное, я просто свихнулась бы.

- Я тоже очень рад, что встретил тебя. Ты снова дала мне надежду. Я как будто снова поверил, что мне ещё есть, ради чего жить.

Еми говорил это совершенно искренне, и Юка была очень тронута его словами.

- Ты действительно мог бы быть моим старшим братом, - сказала она.

Еми рассмеялся недоверчиво, но, кажется, ему это было приятно.

- Не уверен, что из меня получился бы хороший старший брат. В семье я был единственным, и вообще, вышел каким-то непутёвым.

- Я тоже единственная. Ведь все иенки воспитываются поодиночке. Я плохо представляю, что такое старший брат и что такое вообще семья, - сказала Юка.

Еми крепче прижал её к себе и сказал:

- Но вместе мы могли бы попробовать. Попробовать представить.

Юка улыбнулась и кивнула.

- Хорошо. Давай попробуем.

И они стояли в полутьме тесной кухоньки и крепко обнимали друг друга – два обломка несовершенного мира, одинокие и затерянные, бесприютные души на краю мира, обломки, чьи неровные края вдруг идеально совпали друг с другом.

А потом они попили чай с пирожками с клубничным джемом. Пирожки оказались не так уж плохи, как боялась Юка. Она даже похвалила умение Еми готовить. С тех пор, как Юка поселилась в Городе, она почти ничего не готовила себе, перебиваясь на холодных кусочках. Не было аппетита, не было желания что-то делать. И теперь ей было очень приятно поесть вкусных горячих пирожков, испечённых специально для неё.

Тихаро тоже оценила стряпню Еми и клевала крошки, которые Юка рассыпала для неё на столе. Они сидели и смеялись, и кухонное тепло и уют согревали их застывшие на холоде души. И Юке показалось в тот момент, что она снова оказалась дома. Как будто перенеслась в то время, когда Кана пекла для неё пирожки и ставила на стол тарелку свежей спелой клубники, а потом можно было бежать во двор и гулять с Йойки, Ённи и Мией. Как будто она снова попала в то время, когда все, кого она любила, были рядом.

А перед сном Юка решила вдруг заглянуть в калейдоскоп. В последние дни она как-то совсем про него забыла, но сегодня, когда воспоминания о доме и Кане приобрели вдруг особую остроту, ей захотелось взять в руки привычный предмет и узнать, как там Йойки.

Она нисколько не удивилась. Это не стало для неё большим ударом. Она ждала, что рано или поздно это случится. И это случилось.

Калейдоскоп показывал красный.

Показывал снова, как когда-то давно, когда они сидели с Йойки на балконе в день её рождения. Только теперь Йойки любил уже не её.

Юка сжала калейдоскоп в руке. Губы её дрогнули, но она не заплакала. Она сказала себе, что не будет больше плакать.

Да, пускай Йойки любит не её. Она не будет злиться на ту девушку и ненавидеть её. Она не станет ненавидеть и Йойки, потому что это было бы самое ужасное, что только может быть. Она будет просто радоваться за них.

Это ведь так хорошо, что у Йойки всё в порядке. Что он любит кого-то и что этот кто-то отвечает ему взаимностью. Главное, что Йойки счастлив.

И я не буду цепляться за него. Не буду держать. Это его новая жизнь, в которой для меня нет места. Но всё равно я буду рядом. Тихо и незаметно. Как снег.