Букет белых роз (СИ)

— Он у нас ещё и непонятливый.

— Я просто хотел подшутить.

— Тебе удалось, - я засмеялась. - Но чуть-чуть.

Максим протянул руку и приподнял пальцем мой подбородок, но я смотрела только на Владика:

— Очень красивый у тебя сын.

Мужчина насмешливо выдохнул густой пар.

— Хочу сказать, что на меня Влад совсем не похож. Он красивый, как ты, Юлия. - Макс отрезал все протесты одним поцелуем в висок. - Значит, ты все ещё работаешь официанткой?

— Уже старшим официантом.

— Да? И не сложно?

— В принципе, привыкнуть к своим новым обязанностям вполне можно.

— Молодец, не ослушалась меня.

— А я и не пыталась.

— Это же ты, — согласился Макс. — Ну-ка дай-ка мне сына на руках подержать!

Он перетянул к себе Владика и начал подбрасывать вверх.

— Максим, что ты делаешь?! - Мое сердце начало обрываться куда-то вниз.

Владик продолжал ловить снежинки на лету. Потом Максим усадил его на плечи и начал бегать по кругу, словно реактивный самолёт.

Отец и сын. Они выглядели очень счастливыми.

— Есё! Есё! — Владик возвел руки вверх.

Так повторялось ещё некоторое количество раз, но потом Максим поставил малыша на ноги.

— Всё, сынок, перегрузка! Твой папка выдохся!

Потом мы играли втроем в зимнюю войну. Пока что побеждала команда Роговых. Неравная борьба неминуемо поставила меня в смешное положение. Снежок влетел мне прямо в шарф и тут же пустил талый ручеек за шиворот.

— Макс!!!

Он повернулся с сияющими глазами.

— А что, моему сыну понравилось!

— Да! — засмеялся Владик.

Он лег на снег, усадив Владика себе на живот.

Я наклонилась к лицу Максима.

— Как он там? - спросил он. - Я его в последнее время редко вижу, сама понимаешь, весь в работе.

— Ребёнок на мир уже смотрит осмысленно. Мой отец заменил ему дедушку. Хотя его нельзя назвать старым

— Владимир Дементьев… Заслуженный журналист, который родился на Дону. Я о нём много читал. Он действительно очень трудолюбив. Так же, как и ты. Владислав, - заулыбался он, - посмотри, какая у тебя мама…

Теперь я чувствовала тёплое дыхание на своём лице.

— Не знала, что я так красива…

Мужчину, что крепко держал за руки своего сына, охватил смех, и, насладившись этим, Максим добавил:

— Еще бы!

Мои карие глаза встретились с серыми.

— Лучше бы ты была со мной.

Я могла лишь улыбнуться ему.

— Не мечтай об этом.

Погладив мужчину по волосам, я подняла глаза к небу.

Снежинка упала мне на губы и скатилась водой.

***

Закончив петь колыбельную, я притворила за собой дверь.

Макс ждал меня около комнаты.

— Спит? — спросил шепотом он.

Мы сошлись с ним лицом к лицу. Одет он, как обычный человек: в простом жакете, серой водолазке и простых джинсах. Ни одной позолоты, ни капли безупречности.

— Да, спит, - так же тихо сказала я. - Ты останешься или тебе пора уходить?

— У меня слишком много дел. Поэтому я полагаюсь на тебя. Владик принимает тебя за маму, и это единственный выход уберечь его от травмы.

— Я знаю… Мне нельзя вас с покидать. — Мой голос снизился еще: - Очень жаль, что такое произошло с Таней… Она… Её уже как три года нет…

Не слушая дальше, мужчина коснулся моей спины рукой и притянул к себе. Тогда мне был отчётливо слышен стук собственного сердца.

— Юлия, ты хочешь, чтобы Владик был по-настоящему счастлив?

Моё лицо сохранило прежнее отрешенное выражение, но слова выдавали истину:

— Я желаю ребёнку только лучшего.

Максим выдержал паузу. Его дыхание смешалось с тиканьем настенных часов.

— Ты выйдешь за меня?

Я смотрела в светло-карие глаза безо всякой усмешки в голосе.

— Так спонтанно? Даже не зная моих чувств к тебе?

— Ты давно меня знаешь. Ты прекрасная подруга и, как выяснилось, замечательная мама. Пусть у тебя нет своих детей, но твоя чистая любовь… Она бесценна. Именно такая нужна моему сыну.

Я согласна стать матерью для его ребенка, но на большее… Я вправе не пускать Максима в своё сердце: там нет места для новых ран — сохранились старые, и больше ничего ни с кем не получится.

Непрожитые мгновения, чувства, бьющие когда-то через край, не были стерты, к сожалению, из моей души, которая почувствовала, что такое счастье, боль, ненависть, презрение, страх, встреча всего на несколько дней и вновь — одиночество. Любовь хромает на обе ноги. Мне не нужна лишняя мука.

— Хочешь копнуть глубже и найти во мне что-то важное?

— Не знаю, я к тебе в душу не лезу. Хотя, что-то такое есть, — улыбнулся мужчина. — И как быть, если твой сын тянется ко мне?

Глаза опустились под его испытующим взглядом.

— Всё, что я смогу для тебя сделать — просто быть рядом с Владом. Это единственная причина, почему я могу позволить тебе войти в мой дом. Но ни о чем более глубоком не может быть и речи. Ты замечательный, но… для меня ты просто друг. Прости, не более того.

— Понимаю… — на его лице не осталось и следа улыбки. — Ты больше не хочешь боли. Будь по твоему. Только оставайся. Не бросай моего сына ни в коем случае. Он нуждается в тебе.

— Обещаю, что не покину. Да и куда мне деваться?

— Это прекрасно, что так. — Макс отпустил меня, делая шаг назад. — Мне нужно идти. Если что — звони. Я обязательно приеду.

— Удачи в делах, — пожелала я, когда провожала мужчину на пороге. — Всего хорошего…

Что может быть страннее, чем его поволока в глазах?

С полных розовых губ сорвалось нежное, как шёлк:

— Я буду всегда рядом…

И он ушел вглубь январского вечера.

В комнате меня вновь обступило одиночество. На втором этаже крепко спал малыш. Непонятно для чего приоткрыто окно, а из него свежий воздух рвётся внутрь дома, беспрепятственно проникая, несмотря на задернутые жалюзи. Цветы жахнули, а сердце рвалось на мелкие куски.

Я прошла в скудно освещенный холл. И замерла.

На столе лежала книга, края которой были вышиты золотыми ниткам. Оттуда, со стороны предмета, тянуло чертовски противной гарью. Что бы значили эти шутки? Может, эта книга принадлежит Максиму, и он её попросту забыл?

Я оторвала книгу от поверхности стола, листая страницу за страницей, и внезапно остановилась.

Книга падает на пол страницами долу. Шаг за шагом назад, слишком быстро, и я сильно стукнулась спиной о дверь, словно меня оттолкнули. Поползла вниз, сгибая дрожащие колени и закрывая руками глаза.

Входная дверь открылась, и я поняла, что вернулся Максим.

Он слышал мой крик.

========== Глава 2 ==========

Дыши глубже… дыши…

Несколько глотков воды вернули меня к жизни. В первые минуты после возвращения рассудка я никак не могла справиться со ослабшим голосом, потому что мне не в силах было вынести увиденное.

Собственными глазами.

Эта картина в книге внесла страха больше, чем что-либо ещё. Почему… почему именно я обнаружила это?

Моими проблемами занимался Рогов, пока я, закутанная в плед, сидела на диване и пыталась хоть как-то согреть тело. Успокоить душу.

— Так. — Макс ходил из угла в угол. Я слышала шуршание страниц под его пальцами. — Вполне содержательная книга на латыни. Интересно…

— А картина? Ты видел картину?

Максим неожиданно остановился, будто застыл в изумлении, и посмотрел на меня через плечо:

— Какую картину?

— То есть… — Я внутренне вздрогнула. — Что, там вообще нет иллюстраций? Подожди. Дай-ка её сюда.

Максим протянул мне книгу. Она, напечатанная на желтой бумаге, несмотря на убеждения, снова пробуждала во мне страх, когда я перелистывала страницы.

— Что за шутки? — Теперь я заново пересматривала книгу. От начала и до конца. — Там ведь была очень страшная картина. Куда всё подевалось?!

— Да что ж ты будешь делать… — выдал мужчина. — Юля, что с тобой такое? Какая картина? По-моему, ты просто бредишь… У тебя, случайно, не температура?

— Я совершено здорова.

— Мне так не кажется. Слушай, а вдруг ты сумасшедшая, а я об этом не знаю?