В прятки с реальностью (СИ)

Я лежу на нашей общей кровати и смотрю на разукрашенную спину любимого. Очень хочется потрогать, но я не хочу его будить. Он проснется и сказка кончится. Он узнает, что Эрик сбежал, вместе с Эшли, Линн, Сани, узнает, что я им в этом помогала, в том числе, используя слабость Тобиаса ко мне. Если бы он поступил со мной также, я бы его не простила…

Я поверила чужому парню. Пусть, даже это парень моей подруги, которой я доверяю. Парню, который имеет репутацию садиста, жестокого убийцы, циника, ублюдка и прочее, и прочее. Парню, который совершенно не нравится моему любимому. Его соперник, его противоположность. И я поверила ему, а не своему милому. Вот как так? Что я, вообще, делаю? Я, ведь, боялась Эрика всю инициацию, у меня просто душа в пятки уходила, когда я его видела. Это он поставил меня с Питером драться и тот меня чуть не убил. Это он выгнал Эдварда из Бесстрашия, а потом вещал на всю фракцию всякие благоглупости. Это он подвесил Кристину над пропастью, это он заставил Тобиаса кидать ножи в меня. Он совсем не тот, кому можно верить. Но я почему-то поверила.

Что это? Интуиция? Я, ради него, рискнула не только собственным личным счастьем, но и, возможно, даже жизнью… А он, возможно, даже и не узнает об этом никогда. Потребовал, чтобы я к нему Эшли привела, да так еще смотрел злобно, будто ему тут все должны… Что же я наделала? Почему я поверила ему?

Что-то было в нем такое, что-то… Настоящее, что ли? Они с Тобиасом чем-то похожи. Оба непримиримые, упрямые, гордые… Только вот Тобиас больше отреченный, а Эрик больше эрудит. Не знаю… Как я могла ему поверить? Что же заставило? Он ведь и не уговаривал особенно меня, готов был умереть, по большому счету. И Эшли… Она так за него просила… Почему она его так любит? Что она разглядела в нем такого? Может, я не такая уж и дура, что поверила Эрику, Эшли ведь тоже ему поверила. Совсем я запуталась…

Запикал пейджер, и, одновременно, ожила рация. Вот и все, закончилось. Все что мне было отпущено — исчерпано. Теперь только вниз, к подножью, откуда мы начали, если не ниже… Встаю, закутавшись в простыню, иду в ванну. Я должна выйти оттуда полностью готовой. Ко всему. Даже к смерти от рук любимого человека.

Упругие струи барабанят по спине, голове, делая невидимыми капли, стекающие по щекам. Это удел Бесстрашия, где все быстро заканчивается. Бежишь впереди паровоза, дух захватывает, ветер в лицо, ноги гудят, легкие печет. Быстрая еда, быстрые тренировки, быстрые отношения… Моя жизнь ползла, как беременная улитка до восемнадцати лет, а как перешла в Бесстрашие, кажется, что я прожила еще одну целую жизнь.

Мамы с папой больше нет. Калеб со мной, но он вообще стал не от мира сего. Может выправится еще потом, но пока он такой. Что ж так одиноко? Как я могла поверить Эрику? Скажи мне кто-нибудь пару месяцев назад, что ради Эрика я рискну своей любовью, я бы просто не поверила бы. Но вот это случилось, и мне надо выйти отсюда, потому что Тобиас уже орет во всю мощь своих легких. Он уже знает, уже понял…

Вытираюсь досуха, смотрю на свое отражение. Нет, я больше не та девочка из Отречения, тем более, что его больше нет. Я бесстрашная, я воин, и этот жертвенный образ большеглазой убогой мне больше не подходит. Взгляд падает на ножницы. Да, это то, что надо. Нет больше Беатрис, она умерла вместе с родителями. Теперь есть Трис и она умрет… за чужого парня? Не хочется в это верить. Что-то заставило меня поверить ему, пусть это что-то теперь работает. Если Эрик достанет диск, если сможет организовать восстание против Сэма, надо рискнуть, потому что Тобиас, похоже, не собирается ничего делать.

Наклоняюсь, перекидывая вперед волосы, и обрезаю их как можно короче. Пряди летят на пол, мертвые как и мое прошлое. Теперь уже ничего не вернешь обратно, дело сделано. Эрик на пути в Эрудицию, Эшли тоже сбежала, и она неизвестно где, и я все это устроила. Тобиас не простит мне. Не такое уж у него сильное чувство ко мне за эти недели возникло.

Выхожу уже полностью одетая, голове легко без волос, на сердце тяжело. Ну, Эрик, только окажись ты предателем, помру и буду призраком тебе в кошмарах являться. Тобиас прожигает меня темно-синим взглядом.

— Как ты могла, Трис! Как, скажи мне!!!

— Я ему поверила, Тобиас, он выглядел искренним. Я не могла допустить, чтобы ты убил его, ты стал бы убийцей невинного человека…

— Да, что ты, вообще, понимаешь, Трис!!! — заорал Тобиас так, что мне показалось, что сейчас лопнут стекла, — что ты, вообще, знаешь об этом человеке? Я знаю его, как никто, мы были вместе во время инициации, то, что он творил не поддается описанию. Он убийца, садюга и предатель, а ты помогла ему сбежать! Ты о чем думала вообще?

— Я думала о том, что если он прав и у него есть этот диск, у нас у всех появится шанс…

— Да нет никакого диска!!! Нет, как ты не понимаешь! Он выдумал его на ходу, именно на такую реакцию он и рассчитывал! Трис, он только использует людей, он ими манипулирует! Он хочет вернуть себе лидерство и пойдет на все, чтобы им быть! Он ради этого лидерства по трупам шел, никого не жалел! И ты ему помогла, я просто поверить не могу, как, как ты могла, Трис! Ты ведь не просто нашу фракцию предала, ты меня предала, нас предала! Ты ему поверила, а мне нет! Как так, Трис?

— Возможно я совершила ошибку, Тобиас. Я не буду с тобой спорить. Делай, что должен. Мое мнение для тебя ничего не значит, иначе ты прислушался бы ко мне, хоть раз.

— К чему мне надо было прислушиваться, ты что пришла ко мне и спросила, стоит тебе отпускать Эрика или нет? Ты может быть посоветовалась со мной? Нет, ты пришла и набросилась на меня, как дикая кошка, а я думаю, откуда столько страсти! А ты, оказывается, его прикрывала!

— Диск есть, Тобиас, тебе надо немного умерить свою ненависть и посмотреть на все это отстранено. Просто, представь на минуту, что диск есть и он сработает. Мы вернем себе Бесстрашие, вернем Яму, мы опять будем жить, как раньше. Я больше всего хочу этого, Тобиас, потому я и помогала им. Я верю, что Эрик и Эшли достанут этот диск, Эшли верит ему, и я ему верю.

— Что же он сделал такого, что ты ему поверила, поведай мне? Ты знаешь его пару месяцев, в течении которых он непрерывно издевался над неофитами, в том числе и над Эшли, а она просто дура, каких мало, что терпела все его издевательства и избиения.

— Я знаю, что Эрик ублюдочный сукин сын. Не понимаю только, как дурной характер и неприятные манеры влияют на то, что мы оба хотим спасти нашу фракцию, тогда, когда ты стараешься загнать нас в угол, подставить под удар Эрудиции.

— Есть вещи, Трис, которые произносить — уже само по себе предательство. Я обвиняю тебя в предательстве фракции, ты заслуживаешь смерти. Тебя будут судить лидеры. Я не понимаю, как ты могла это допустить. Это просто сюр какой-то.

— Тебе так не терпится казнить кого-нибудь, Тобиас? Не Эрика, так пусть уж хоть кого-нибудь?

В комнату заходят двое бесстрашных. Тобиас кивает им на меня, патрульные обходят и встают справа и слева. Руки застегивают в наручники.

— Ты так ослеплен своей ненавистью и соперничеством, Фор, что не видишь того, что вижу я. И теперь я точно знаю, как ты ко мне относишься, все твои признания, все твои слова — это только слова.

Бесстрашные уводят меня, Тобиас на меня не смотрит. В конце концов, я так много раз умирала в пейзаже, может, в реальности это не так страшно?

* *

В камере время летит совсем по-другому, совсем не так, как в обычной жизни. То день вдруг незаметно проходит, то тянется и тянется. Я сижу тут уже три дня, наверное, задержались тут из-за меня, хотели, ведь, уходить на старую базу еще пару дней назад.

Тобиас ко мне не приходит, оно и понятно. Кто я ему, очередная девка, а теперь вот еще и предатель. Подозреваю, что они явно не знают, что со мной делать.

Фор появляется на четвертый день и замирает возле камеры. Я посмотрела на него и отвернулась. Лучше бы он не приходил. Невозможно смотреть на него после всего, что между нами было. Не знаю, успела я полюбить его или нет, но вот что мне хорошо было с ним, это совершенно точно. Ну, до того момента, пока он не объявил меня предателем и прочее.