Я просто тебя люблю (СИ)

Лекарка развела руками, будто приглашая полюбоваться ткаными шпалерами огромной, как бальная зала, столовой, в которой были только они. Да ещё солнце, равнодушно заливающее светящимися лужами медовый паркет.

— Я всё понимаю, тебе сложно и непривычно. Новое всегда пугает. Кроме того, твоё положение только усугубляет ситуацию. Но нужно просто потерпеть.

— Терпеть? И сколько ты мне терпеть прикажешь?

— Наверное, столько же, сколько и мне, — глаза демона сощурились в две полыхнувшие алым бойницы. — Чего тебе не хватает?

— Мне тебя не хватает!

— Тьма возьми, Арха! Поэтому я сейчас и здесь!

— Отложив заседание своего драгоценного совета? Или канцелярии?

Когда он этого хотел, двигался демон очень быстро. Только что по другую сторону стола стоял, а теперь рядом совсем, нависает, как скала, глазищами сверкает.

— Моему терпению тоже есть придел, — прошипел сквозь зубы. — Даже хаш-эдская выдержка небезгранична. Не стоит её испытывать на прочность.

— Я её испытываю?!

Вот интересно, почему так получается: если Харрат начинал почти шептать, Арха голос повышала? Наверное, со стороны это странно слышалось — орёт себе в одиночестве.

— А ты поставь себя на моё место. Работаю столько, сколько ни одному крестьянину не снилось. Сплю по четыре часа в сутки. И домой прихожу лишь затем, чтобы очередной скандал получить.

— Так не работай!

— И что ты мне предлагаешь делать? — зрачки у демона превратились в две щёлки — узкие, как волоски. Лекарка глянула — кулаки сжаты до побелевших костяшек. — Помниться, я тебе обещал сделать мир, в котором ты со своими…, - Дан споткнулся, словно хотел одно выпалить, да в последний момент решил всё-таки другое сказать, — …принципами могла жить спокойно. Я этим и занимаюсь. Миры из постели женщины не меняют. Для этого надо на самый верх влезть. И, поверь, дело это не простое.

— Ну и меняй! Я-то тут при чём?!

Арха и сама кулаки сжала так, что ногти в ладонь впились.

— При том, что ты моя! — совсем уж на едва слышимый шёпот перешёл демон. — И ты должна быть со мной. Хотя, возможно, и в твоих словах правда есть, — лорд Харрат отошёл — обычно, как все нормальные существа ходят. Отвернулся к окну. — Подумай, нужно ли тебе это всё. Пока время есть, подумай. У высшей аристократии разводы не приветствуются. А теперь прошу простить, меня уже ждут в имперском секретариате. К счастью, в канцелярии сегодня ничего не запланировано. Удачного дня, леди Нашкас.

Дан коротко поклонился и вышел, бесшумно за собой дверь прикрыв.

Арха ничего не сказала. Стояла, грызя щеку — только бы не разреветься при нём. У высшей аристократии публичное проявление чувств, а тем более слабости, приветствовались ещё меньше, чем разводы. Это многочисленные наставники, лордом Харратом нанятые, уже успели вдолбить.

***

Темно-серый суконный сюртук того нелепого покроя, который неведомо по какой причине предпочитали секретари и успешные клерки носить, Тхия не шёл совершенно. Да и не смахивал метр Сарреш ни на секретаря, ни на клерка. Сколько не кланяйся, сколько предупредительно двери кареты не открывай перед «хозяином», а на лбу всё равно большими рунами написано: «Лорд!». И ни какой-нибудь избалованный-столичный, а грозный да гордый — северный.

Но кому до этого дело есть, если хотя бы видимость приличий соблюдена? Никто на личного секретаря лорда Харрата и не посмотрит лишний раз. А уж узнавать в нём опального лорда Сарреша и бывшего ректора лучшего университета империи и вовсе невежливо.

Дана такое положение дел бесило.

Впрочем, в данный момент его всё бесило.

— С тобой Ирраш хотел переговорить. Срочно, — занавесившись рыжими волосами и усиленно делая вид, что записи в папке перебирает, пробормотал Тхия.

— Что там ещё? — недовольно отозвался хаш-эд, косясь на арифеда. — Хотя о чём это я? Спорим, что ничего хорошего?

— Даже и не собираюсь спорить, — хмыкнул «секретарь». — У меня жалование маленькое.

Кабинет лорда Харрата по обывательским меркам роскошью не отличался: размером примерно с кровать самого Дана, одно узенькое окно, стол да кресло, посетителям предназначенное. Но тем, кто в иерархических тонкостях разбирался, это помещение о многом сказать могло. Потому что к нему примыкала пусть крошечная, но собственная приёмная да комната отдыха, на чулан смахивающая. А ещё кабинет этот располагался аж на пятом этаже и был защищён не хуже, чем казна короны. Может, даже и лучше. Потому что казну от прослушивания никто не экранировал.

Ирраш, манерами по своему обыкновению пренебрёгший, а попросту наплевавший на них, дожидался хозяина апартаментов в его собственном кресле. Да ещё и не постеснялся ноги в ботфортах, до колен грязью забрызганных, на стол положить. Правда, на самый край. Что не мешало ему концом нагайки присохшую глину раздражённо отколупывать, роняя ошмётки на бумаги.

Шай, беззаботно ногами болтающий, на подоконнике пристроился. Блондин был весел и откровенно пьян. Под наполовину расстёгнутым камзолом белела рубаха со следами помады на воротничке. Точнее, двух помад разных оттенков. Но это красавца, кажется, нисколько не смущало.

И только Адин, занявший кресло для посетителей, выглядел безукоризненно аккуратно. И спокойно.

— Доброе утро! — радостно поприветствовал вошедших Шай. — А вам тут уже места нет! Дан, посмотри на себя: ты же убого живёшь! Не мог выпросить у Адаша что-нибудь приличней этой конуры? Да у леди Нейхрес сортир больше будет.

— Он ещё или уже? — поинтересовался у Адина хаш-эд, плечом к шкафу с бумагами прислоняясь.

Не сделай он этого, Тхия даже войти бы не сумел. Места в кабинете действительно не осталось.

— Вроде бы, ещё, — невозмутимо ответил ивтор. — Помнится, вчера вечером он леди Нейхрес отправился с днём рождения поздравлять.

— И поздравил, прошу заметить, — поиграл бровями блондин. — И её и её сестру. Хотя у малышки именины только через месяц будут. Но я, так сказать, авансом. Потом ещё раз поздравлю. Что мне, жалко, что ли?

— И? — спросил Дан, косясь на перемазанный воротник ивтора.

Кстати, камзол у красавчика не просто расстёгнут был — на одежде пуговиц, с мясом выдранных, не хватало. Видимо, поздравление действительно вышло бурным.

— И ни-че-го! — развёл руками Шай, едва с подоконника не свалившись. — Фрейлин к императрице по-прежнему не пускают. Говорят, больна твоя матушка, Дан. По такому случаю в покои вхожи только личные горничные и её наперсница. Но даже не пытайся меня уговаривать! Ты эту каргу видел? У неё, конечно, тоже день рождение скоро. Но, кажется, трёхсотое. Я, понятно, душой за наше дело болею, но телом страдать не готов. И…

— Заткнись, — бросил хаш-эд. Блондин не только послушно рот закрыл, но ещё и ладонью его зажал. — Просто какое-то мировое поветрие во дворце, все болеют: дядя, императрица, Адаша.

— Ну, тогда моя новость тебя должна порадовать, — хмыкнул Ирраш. — Сестрица твоя, в полном здравии, в данный момент направляется в северные провинции. Без кареты и багажа, в сопровождении только двоих охранников. Сам с ней на постоялом дворе едва не нос к носу столкнулся.

— Я смотрю, нынче пути через Тьму актуальность потеряли, — заметил Адин.

Мог бы и не делать глубокомысленную мину. Без неё понятно: коли хочешь сохранить своё путешествие в полной тайне, то двигайся своим ходом. И то ведь гарантий нет, что не доведётся с кем-нибудь нос к носу столкнуться.

— Она тебя видела? — поинтересовался Дан.

Шавер только молча глянул исподлобья. Правда, взгляд у него вышел весьма красноречивый.

— Тхия, передай своим, чтоб тихо сидели, — распорядился хаш-эд. — Пока не выясним, что этой стерве на севере понадобилось, ничего не предпринимаем.

— Так лорды марок уже выступили…

— Значит, останови! — рыкнул Харрат. — Пусть хоть в землю закапываются! Тьма, как же всё не вовремя-то. Адашу сообщили?

— Нет пока. Он…

— Неважно. Значит, вечером обсудим.

— Дан, увёз бы ты куда-нибудь Арху, — подал голос Адин. — Ю с детьми спрятать легче, их и в столице никто не достанет. Ллил у Ирраша ничего не грозит, а…