Волчий договор (ЛП)

Разумом Лоусона завладел страх, но он просто нервничал, говорил он себе. Он отодвинул металлический затвор, который закрывал глазок. Было темно, почти непроглядная темень, и он не смог ничего увидеть. Он вытер стекло краем рубашки, и, когда посмотрел через него вновь, он увидел, что темнота объединилась в высокую, худую форму.

Девушка. Она стояла, соблазнительно изогнув тело, словно змея, её рука лежала на бедре, как у фотомодели. Её густые тёмные волосы жили своей собственной жизнью, развиваясь, как атласные ленты вокруг её лица.

Словно Медуза, у неё была холодная и опасная красота, красота кобры или львицы. Она одета для битвы, её доспехи блестят в сумерках. Лоусон стоял неподвижно у двери, не в силах отвести взгляд. Его сердце упало в живот; он не мог дышать.

Нет. Нет. Не сейчас. Нет.

— Лоусон! — Голос Талы выдернул его из оцепенения. — Что случилось? Кто там?

Когда он не ответил, она оттолкнула его в сторону, чтобы посмотреть в глазок.

— О нет, — прошептала она. — Лоусон! — прокричала она. — СДЕЛАЙ ЧТО — НИБУДЬ!

Её голос встряхнул его и заставил действовать.

— ОНИ ЗДЕСЬ! — Закричал Лоусон. Теперь он мог чувствовать запах собак. Они атакуют их в секунду, со всех сторон, ныряя в тень и прячась на деревьях, пробираясь к дому, принося с собой огонь и пепел.

— Убедись, что Эдон не видит! — сказал он, схватив Талу за руку.

Лоусон начал баррикадировать дверь, бросая всё, что мог найти — стулья, кухонный стол.

— Соберите всё, что нужно! Мы не вернёмся! — Тала кивнула и побежала собирать ценности их стаи.

— РЕЙФ! — Крикнул он. — Все в середину, приготовьтесь к прыжку!

— Понял! — Прокричал его брат, толкая Малкольма в гостиную.

Церберы! Здесь!

Сейчас!

Он был так напуган, что не мог думать. Он должен был сконцентрироваться, если он собирался вытащить их всех оттуда, если они собирались выжить.

— Это их задержит, — сказал Лоусон Малкольму, который дрожал. — Они не могут попасть в дом.

Молча, Тала показала на окна, её глаза расширились от страха и отчаяния.

Он повернулся посмотреть. Снаружи, по периметру был огонь. Если собаки не смогли войти в дом, они сожгут его дотла.

Глава пятая

Кольцо пламени было всё ещё достаточно далеко, поэтому Лоусон мог видеть заснеженную траву между огнём и домом. Но это продлиться недолго, прежде чем огонь разгорится и начнёт приближаться к дому. Все его планы, все его ночи без сна впустую. Первый дом, который у них когда — либо был, вот — вот уничтожат. Его самый большой страх атакует их, и он ненавидит себя за мысли о том, что они в безопасности даже на секунду. Он сильно ударил кулаком по стене.

Тала взяла его за плечо.

— Не надо. Мы найдём другой дом. Мы построили этот все вместе, и мы построим ещё один.

Он сглотнул и быстро поцеловал её в лоб. Спасибо, Господи, за Талу.

Запах дыма теперь чувствовался в гостиной.

— Где Эдон? — Спросил Рейф.

Лоусон знал, где он. Он обменялся мучительными взглядами с Талой.

— Я схожу за ним, — сказала она.

— Нет — позволь мне, — сказал Лоусон. Он побежал в кухню.

Эдон стоял, как вкопанный, у входной двери, смотря в глазок.

— Ты не сказал мне, — произнёс он, не двигаясь; должно быть, он услышал шаги Лоусона за спиной.

Низкий, грудной голос шептал из — за двери: «Иди ко мне, Эдон… Я так сильно по тебе скучала».

— Это не она, — сказал Лоусон. — Ненастоящая. Её больше нет. Ты знаешь это.

Он видел её глаза, видел, как её голубые зрачки превратились в тёмные красно — чёрные.

— Ари теперь одна из них.

Ахрамин обратилась. Она больше не волчица; она поднялась; она носила чёрный меч; она была продолжением воли Ромула. Собака Ада.

«Эдон, открой дверь, чтобы мы снова могли быть вместе…»

— Я должен открыть, — сказал Эдон.

— Я не могу позволить тебе сделать это.

Лоусон оттолкнул Эдона от двери, когда Ахрамин начала стучать так сильно, что начались трястись стены, и светильники стали раскачиваться. Она стучала неумолимо сильно, и было такое ощущение, как будто, не только дверь, но и весь дом рухнет от её яростных ударов.

Насмешки девушки превратились в крики, когда дверь не открыли.

— ЭДОН! — Прогремела она, когда Лоусон утащил брата обратно в гостиную. — ЭДОН, ЕСЛИ ТЫ ВСЁ ЕЩЁ МЕНЯ ЛЮБИШЬ, ВПУСТИ МЕНЯ!

Теперь, когда Эдон был с ними, круг был замкнут. Эдон сидел ошеломлённый между Лоусоном и Рейфом, которые держали его по обе стороны на случай, если он попытался бы побежать к двери.

— Могут они за нами последовать? — Спросил Малкольм, у которого были красные глаза и он шмыгал носом.

— Собаки не могу проходить через порталы, — уверил его Лоусон.

— По крайней мере, через те, что я делаю, это точно. Он не знал, откуда ему это известно; это был просто инстинкт, но это было правильно. — Закройте глаза, и сфокусируйте сердца и разум.

Лоусон подождал, пока все закроют глаза, и затем начал открывать портал своим разумом. Это будет гораздо более опасный прыжок, чем их побег из преисподней; их души пройдут через портал первыми, а тела последуют за ними, в отличие от Ада, где их души и тела были едины. Вокруг них трескались окна и разбивались стёкла. Побелка падала с потолка. Запах дыма был удушающий. Снаружи небо было ужасающе чёрным, и дым обволакивал дом. Он мог видеть первые струйки пламени по краям окна. И тогда оно проникло в дом.

Комната вся стала оранжевой, когда языки пламени пробежались по старому ковру. Жар был невыносим, но знаком: чёрное пламя Ада. Потолок блестел и пузырился.

Лоусон чувствовал, что проход открылся, чувствовал, как вселенная расширяется, создавая это пространство, пространство, где они будут в безопасности. Своим мысленным взором он наблюдал, как один за другим его братья проходят через проход, даже когда он на самом деле не закрывал свои глаза, чтобы знать, что происходит в комнате.

Тала ждала его. «Иди», подгонял он её мысленно. «Иди же».

«Только с тобой», ответила она мысленно. Обугленная балка упала с потолка и ударила её. Она упала, потеряв сознание. Её разум потерял связь с его.

«ТАЛА! ТАЛА, ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ!» — Кричал Лоусон, стоя на границе между мирами. Но больше не было времени. Через раскаленный остов дома он видел, как тёмные фигуры собирались. Церберы, пихаясь в ожидании.

Нет. Он не может потерять её. Он начал разрывать связь и портал стал закрываться. Их тела замерли в круге, спящие и невидящие того, как огонь бушует в комнате, как стены рушатся под натиском огня.

Его братья начали кричать: «ЛОУСОН! БЫСТРЕЕ!»

Он снова попытался установить связь с её разумом, но не смог найти её. На несколько отчаянных секунд, ничего не было. Затем внезапно, искра между ними вернулась.

«ИДИ!» — кричала Тала. — «ИДИ! НЕТ ВРЕМЕНИ! ОСТАВЬ МЕНЯ!»

«Я НЕ МОГУ», — кричал он в ответ. — «Я НЕ ХОЧУ!»

Парни стояли у открытого прохода в ожидании, пока комната горела. Скоро их тела будут принесены в жертву огню, и всё будет потеряно.

Но Лоусон всё ещё не двигался. Он был парализован так же, как Эдон ранее перед дверью.

«Тала, нет… Я тебя не покину, как Эдон Ари. Я не могу позволить этому случиться. Я не хочу.»

«Иди..». Теперь её голос был слабее. Но когда она увидела, что он колеблется, её голос вновь приобрёл свою силу, которую он так хорошо знал и любил. «Помни соглашение! Иди!»

«Никогда!»

Но она мысленно вытолкнула его, и прежде чем он понял, что случилось, он присоединился к своим братьям на другой стороне. Портал закрылся, и он услышал её крик, как кнут треснул в огне.

«ТАЛА!» Сердце Лоусона разбилось от тоски и страха. «ТАЛА!»

В одну секунду братья сидели в горящей гостиной; в следующую они исчезли. Дом содрогнулся, тяжело вздохнув, и рухнул, собаки штурмовали пепелище, что они оставили после себя. Но Лоусон и его стая исчезли, спасены.