Нектэрия (СИ)

Мы направились в лес. Я начала свистеть, подзывая волчат, Стефан делал тоже самое. Прошло примерно полтора часа, а их нигде не было. Меня начал охватывать страх. До наступления темноты оставалось часа три. Я начала посчитывать приблизительное время их отсутствия. Я уехала в шесть утра из дома, они ушли сразу после меня. Сейчас 15:23. Значит их нет часов девять. За это время они могли убежать куда угодно! С какой скоростью бегает волк? А волчата? Утром надо было не музыку слушать, а почитать про волков, начала я ругать себя. Так, спокойно — надо полагаться на разум и логику.

— Стефан, нам надо разделиться. Их нет девять часов. Надо расширить зону поиска пока светло. Я вернусь к дому и пойду в сторону долины.

— Хорошо, — подумав, ответил он. — Будь осторожна.

Я побежала в сторону дома. Забежала опять во двор и посвистела. Тишина. Начала спускаться по склону. Попав в долину, я начала набирать скорость. Может, стоило оседлать Агата? Нет, в лесу не через каждую чащу он пройдём. Лучше пешком. Я ещё быстрее побежала. Спасибо тебе, мама, что ты делала мою жизнь дома невозможной и поэтому, ещё в детстве, я начала заниматься спортом.

Решив начать поиски со своей рассветной вершины, я начала ещё один подъём. На вершине я восстановила дыхание и опять свистнула. Ничего. Значит — надо углубляться в лес.

Я бродила по лесу уже два часа, и меня стал охватывать уже не страх, а отчаяние. Дождь усилился. Сета и Рета нигде не было. Но я не сдамся, я буду искать до последнего. Через час стемнеет, надо двигаться быстрее. Я стала пробираться через очередную чащу. И тут опять почувствовала взгляд. Я оцепенела — опасность! Меня бросило в пот, хотя секунду назад я замерзала. А вдруг стая Сета и Рета вернулась и они к ней присоединились? Значит, в лесу волки и сейчас я стану чьим то ужином. И что мне делать? Я ничего не смогу сделать, меня просто порвут. Я начала медленно разворачиваться. Лучше встретиться со смертью лицом к лицом.

Невдалеке от меня стояли три человека. Девушка, лет двадцати пяти. Красавица. Правильный овал лица, изогнутые брови, красивые, чуть припухлые красные губы. Изумительный персиковый цвет лица. Даже в комбинезоне она смотрелась сногсшибательно. Жаль, что у неё на голову надет капюшон, мне хотелось узнать какого цвета у неё волосы. Рядом с ней стоял мужчина лет тридцати. Выше девушки, русые волосы, волевой подбородок. И так же красив, как и девушка. Третьего я знала. Это — незнакомец из долины. Зрелище впечатляющее. У нас тут, что, съезд красавиц и красавцев, а я не знала? Или пластические хирурги решили, что наш Карпатский воздух подходит для реабилитационного периода?

И опять этот изумлённый взгляд.

О Боже! О чём я думаю! Я была права, они приехали поохотиться. Я сделала шаг вперёд, пытаясь рассмотреть у них за спинами ружья, и споткнулась. Моя нога зацепилась за какой-то корень, и я начала падать лицом вперед. Я успела сгруппироваться, и основной удар пришёлся на плечё. Я почувствовала боль. Что-то неприятно щёлкнуло. Чудесно. Мало мне подвернуть ногу, мне надо ещё и плечо вывихнуть.

Возле меня моментально оказался незнакомец из долины.

— Вы сильно поранились? — встревожено спросил он.

— Нет, — сжав зубы, ответила я.

— Давайте я вас осмотрю, — заботливо сказал он.

А смысл? Я и так знаю — вывих щиколотки и плеча. Ясно, как божий день. Но грубить не стала.

— Вы доктор? — подозрительно спросила я.

— И доктор тоже, — он кивнул.

Он аккуратно прикоснулся к плечу и стал его ощупывать. Я поморщилась.

— Больно? У вас вывихнут сустав, его надо вправлять, — его лицо было сосредоточено.

— Вы доктор — вам и карты в руки. Вправляйте.

— Это болезненно, — он посмотрел на меня с жалостью.

— Верю, — вздохнула я.

Я стиснула зубы, и отвернулась. Он поднял мою руку выше и резко дёрнул. У меня всё поплыло перед глазами. Терпи, терпи, терпи — говорила я себе — сейчас пройдет. Боль скоро утихнет.

— Надо наложить повязку и приложить лёд. Отёк быстро пройдёт, — я не могла понять, кого он успокаивает больше, меня или себя.

— Спасибо, — смущённо пробормотала я.

— Теперь давайте разберёмся с ногой.

Он пытался аккуратно снять сапог, я видела, но голенище мешало. Он взглянул мне в глаза и повелительным голосом сказал:

— Боль пройдёт быстро, — и резко стащил сапог с моей ноги.

Я расслабилась после его слов, потом вспышка боли, и опять расслабление. Хм, я второй раз слышу эти повелительные нотки в его голосе. И мне не нравиться, как они на меня действуют. Они не уговаривают, а подчиняют. А подчиняться я не люблю, у человека должно быть право выбора.

Тем временем он, сняв носок, осматривал щиколотку. Пальцы нашли болезненную точку. Я вздохнула. Он приложил ладонь к косточке, и боль чуть притихла. У него были холодные руки. Или это я уже стала замерзать? За те четыре часа, что я бродила под дождём, я намокла, в сапогах хлюпало, носки были мокрые, штаны со свитером тоже. Дождевик мало спасал.

— Перелома нет. Растяжение связок. Вам надо домой. Я помогу вам, — и посмотрел мне в глаза.

— Ээ, спасибо, вам, большое. Я сама, — я старалась говорить с твёрдостью в голосе.

— Не говорите глупости. Вам нужна помощь, — возразил он мне.

Во мне боролись три чувства. Гордость — сама как-нибудь доковыляю или доползу. Осторожность — я не хотела, чтобы этот человек знал, где я живу. И здравый рассудок, который говорил, что если я пойду одна, я и до обеда следующего дня домой не доберусь.

Тем временем он повернулся к своим спутникам и сказал:

— Анна, Николас, идите домой. Я сам со всем разберусь. Опасности больше нет.

Опасности!? Я вспомнила про волков.

— Вы говорите про волков? — с тревогой спросила я.

— Нет — ответил он.

Я решала задать вопрос, который волновал меня больше всего.

— Вы охотники?

— Можно сказать и так. Но не сегодня, — уклончиво ответил он.

— Вы не видели двух волчат сегодня в лесу? — затаив дыхание, спросила я.

— Нет.

Я сникла. Где сейчас Сет и Рет? Как они? В лесу холодно и сыро. Они, наверное, голодны. Хотелось плакать, а слёз, как обычно не было.

Его спутники ещё раз бросили взгляд в мою сторону, а потом развернулись и стали уходить.

Я, опираясь на корягу, попыталась подняться, незнакомец тут же схватил меня под локоть и помог подняться. Я опёрлась на его руку и сделала первый шаг. Ух, болезненно, но терпимо.

— Старайтесь не наступать на ногу. Чем меньше вы будите её беспокоить, тем быстрее она заживет, — он остановился оглядываясь. Потом подвёл меня к ближайшему дереву и сказал, — Прислонитесь пока к дереву. Я сейчас.

Отойдя в сторону, он подобрал палку и обломал сучки.

— Вот, опирайтесь на неё, — он протянул палку мне.

Я попробовала и тут же отбросила её в сторону. К боли в ноге, добавилась боль в плече. Ну почему я вывихнула и правое плечё, и правую щиколотку? Придётся прыгать на одной ноге, опираясь на его руку.

Мы двинулись в путь. Уже через пятнадцать минут мы начали спуск в долину.

— Вы хорошо ориентируетесь в этих горах, — меня это тревожило.

— Я бывал здесь раньше, — спокойно ответил он.

Это многое объясняло. Но мне надо было сосредоточиться. Вниз идти было тяжелее всего. Каждый шаг отдавался болью. Моё дыхание участилось.

— Вам больно, — озабоченно сказал он.

Не успела я ответить, как он подхватил меня на руки. Я начала вырываться.

— Так будет намного быстрее для меня и менее болезненно для вас, — пояснил он.

Он был прав, мне нечего было возразить.

— Хорошо. Но когда мы спустимся, я опять пойду на своих двоих, — упрямо возразила я.

Он промолчал. На его руках я чувствовала себя неуютно. Я не люблю, когда люди подходят ко мне близко, а уж когда прикасаются — тем более. Мне не нравился этот человек. Я чувствовала — он опасен, очень опасен.

— Утром вы не ответили на мой вопрос?

— Какой? — не поняла я.

— Как вас зовут? — и посмотрел на меня.