Нектэрия (СИ)

Но сегодня меня мало интересовало произошедшее в мире. Я решила приступить к чтению книг пораньше, я заслужила это сегодня. Каждый вечер, когда было сделано всё необходимое и я собиралась идти в спальню, я всегда заходила в конюшню. Давала морковку или яблоки Кэсси и Агату, желала Стефану спокойной ночи и уходила к себе.

Я погружалась в мир книг. Сегодня не хотелось читать ничего научно-популярного или исторического. Хотелось чего-то лёгкого и прочитанного мною уже не раз. В бывшей гардеробной у меня были мои самые любимые книги. Я подошла к полке. Чехов, Аверченко, Тэффи, Булгаков, — нет, отпадавают. Гюго, Стендаль, Бальзак, Ги де Мопассан, Золя — не сегодня. О, Сомерсет Моэм! Я взяла сборник его рассказов. Подошла к окну и села в кресло. Начать я решила, со своего любимого — «Джейн», потом «Источник вдохновения» — вот уж действительно, вывод напрашивается один — «Всё, что не делается, делается к лучшему». Потом в «Львиной шкуре» — мы все вынуждены носить свои шкуры. Потом «Нечто человеческое» — я прекрасно понимала Бетти. «Жиголо и Жиголетта» — поистине трагично. Я задумалась, какой бы век не был на дворе 19, 20 или 21, у нас одни страхи и предрассудки. Мы живёт под девизом «Так надо!». «Хочу» могут позволить себе не многие. Не могут люди остановиться вовремя — власть денег сильна. Получив чуть-чуть, мы хотим большего. Среднестатистическому человеку тяжелее всего. Он должен кормить семью, давать образование детям, делать карьеру. Он загнан в строгие рамки. С богатыми всё сложнее. Они то и вызывают у меня самую большую жалость. Все ругают богатых людей, за их умение зарабатывать деньги, а я думаю, что они просто не могут уже остановиться. Страх и сомнения — вот что ими движет. Сомнения — тебя любят, или твои деньги? Они бояться всего — потерять свои деньги, бизнес, проиграть конкуренту, прослыть неудачником. Мы все боимся чужого мнения, зависим от него. Единицы могут вырваться из этого порочного круга. Выбрать жизнь под девизом «Хочу».

Я смогла. Увидела главное в жизни, сумела остановиться.

Час ночи. Устала я сегодня, пожалуй, пойду спать.

Ох, опять мой «любимый» кошмар. Он сниться мне уже 11 лет. Места и события всё время разные, а смысл один. Сегодня я брела по улице в бабушкином городке. Я поднималась вверх по улице, к её дому. Вдоль домов лежали трупы людей, завёрнутые в простыни. Весь город замер, весь мир. Я знала, что это какая-то эпидемия. Человечество погибает. Я увидела машину, которая собирала тела. Посмотрев на людей, я поняла — они тоже больны. Все вокруг умирают. И как всегда, меня мучил только один вопрос «Почему я здорова? Почему я не умираю?». Я не боюсь смерти. Однажды я уже умерла, в 14 лет. Клиническая смерть. Я не видела никакого тунелля, я просто лежала на зелёном лугу, раскинув руки и смотрела в голубое небо. Это было состояние умиротворения. Полторы минуты я была на том свете. До этого я боялась смерти, после — страх исчез.

Я не хотела видеть гибель человечества. Хоть я и избегала людей, у меня не было к ним ненависти. Даже когда мне делали плохо, я старалась понять, почему человек это делает. Моральных урод и ублюдков, на самом деле не так уж много. В основном, в жизни мы сталкиваемся со злостью и завистью. Мы, чем-то, не удовлетворенны, мы начинаем злиться на себя, и выплёскиваем эту злость на других. И когда кто-то делал мне гадость, я смотрела на него и думала: «А может, у него мать больна, и он бессилен, что-то сделать. Он злиться. Я просто попалась под руку». Или «Он не уверен в своей девушке. Его мучает ревность и страх потерять её». Всегда есть причина, и эту причину не каждый сможет признать даже для себя, не то что бы сказать другому. А все остальные эмоции — это следствие.

Я не поняла, от чего я проснулась. От кошмара или от какого-то непонятного звука? Я прислушалась. Да, звук. Сет и Рет подвывали. Это было странно, они никогда себя так не вели. Я быстренько натянула спортивный костюм и побежала к выходу.

Выбежав во двор, я увидела свет в окошке Стефана. Значит он тоже проснулся. Из конюшни раздавалось ржание Кэсси и фырканье Агата. Сет и Рет жались к дверям конюшни, поскуливая и подвывая. Шерсть на холке стояла дыбом. Они явно чего-то боялись.

Я забежала в конюшню. Стефан успокаивал лошадей, что-то тихонько нашёптывая им. Кэсси не находила себе места, Агат фыркал, но был спокойней.

— Что произошло? — с тревогой спросила я.

— Не знаю. Я проснулся от воя волчат, а потом Кэсси с Агатом, как будто сошли с ума. Они напуганы, — озабоченно сказал Стефан.

Я подошла к Кэсси. Погладила её по морде и заглянула в её глаза. Да, это был страх. Стефан почти успокоил Агата. Через десять минут успокоилась и Кэсси.

Я вышла во двор. Волчата вели себя, по-прежнему, странно. Они были испуганы. Как будто увидели более сильно хищника. Может, их стая вернулась? Или другая? Я мало знала о волках. Надо почитать.

Я открыла дверь в дом и позвала их. Они как-то бочком, оглядываясь в разные стороны, побежали ко мне. Я решила их накормить пораньше. Ели они вяло. Постоянно дёргались и прислушивались к чему-то.

Скоро рассвет. Я выпила кофе и, переодевшись, вернулась в конюшню. Агат был полностью спокоен, Кэсси слегка нервничала. Вспомнив вчерашнее желание пронестись галопом по долине, я решила оседлать Агата. Стефан принёс седло и запряг его. Всё проверив, он дал мне добро на выезд. Я позвала Сета и Рета. Они опять повели себя странно. Раньше они никогда не отказывались от прогулок, а сегодня, выбежав из дома, кинулись к Стефану.

Я опять была на своей рассветной вершине, как я любила её называть. Передо мной открывался великолепный вид. Горы, покрытые лесом, в предрассветной дымке, как будто парили в воздухе. Я села спиной к лесу и стала дожидаться рассвета. Оставалось минут десять до появления первых лучей солнца. И тут произошло сразу три вещи. Кэсси резко встала на дыбы, Агат заржал, а я почувствовала на себе взгляд. Через секунду я уже была на ногах. «Да что происходит?».

В такие моменты я, как бы, делилась на три части. Мозг, тело и душу. Душа кричала — ОПАСНОСТЬ, ОПАСНОСТЬ. Мозг — холодно и отстраненность пытался найти причину опасности — «Волки? Да скорей всего. Поэтому лошади волнуются. Надо уходить». А тело уже вскакивало в седло.

Мы стали спускаться вниз. Агата и Кэсси не надо было подгонять. Я всё время оглядывалась назад, ожидая погони. Но ничего не происходило. Нет, точно, если вернулась стая волков, надо про них почитать.

Когда мы прискакали в реке, лошади были разгоречены. Впрочем, как и я. Спрыгнув с Агата, я отошла в сторону. Я знала, что сейчас наступит реакция на испуг. Когда я боялась, я внутренне собиралась и концентрировалась, а когда опасность была позади, меня начинало трясти и я пылала, от внутреннего жара. Наверное, это ненормально, но это не раз помогало мне. В минуты опасности я не боялась, я рвалась в бой. Страх приходил потом, когда всё было позади.

Жар начинал затапливать меня. Сначала загорелись уши, потом щёки. Ненавижу это ощущение, хорошо, что у меня бледная кожа и внешне я никогда не краснею, но внутри я уже пылала. Жар передался на руки и пошёл вниз. Я сняла ботинки, закатила штаны и зашла в речку. Какое блаженство! Присев, опустила руки в воду и зачерпнула её, чтобы охладить лицо. Меня начало отпускать. Я полностью успокаивалась.

И тут опять Кэсси встала на дыбы, Агат стал пританцовывать. Я метнулась к ним, одновременно анализируя происходящее вокруг. Я не увидела волков. Я увидела человека, мужчину. Он медленно направлялся к нам и смотрел на меня удивлённым взглядом. Скорее даже изумлённым. Как будто увидел чудо.

Кэсси с Агатом начали просто бесноваться. Я подбежала, и повисла на уздечке Агата, пытаясь его успокоить. Уздечка Кэсси была прикреплена к седлу Агата. Она тоже сходила с ума.

И тут я услышала:

— Отпустите их. Они найдут дорогу домой.

Низкий, бархатный, повелительный голос. Мои пальцы непроизвольно разжались. Руки безвольно опустились. Я ничего не понимала, наступило оцепенение. С трудом, заставив себя повернуться к мужчине, я начала его рассматривать.