Давным-давно (СИ)

— Не хочешь идти? — Джим покачала головой. — Пошли тогда ко мне, у меня для тебя пара яблок найдётся.

А через какое-то время они были в комнате Арникуса. Джим взобралась на кровать, с удовольствием грызла яблоко и беззаботно щебетала о том, какая Киса быстрая, ловкая и умная. Арникус стоял возле открытого окна с отрешённым видом и за то время, что она говорила, ни разу не обернулся. Казалось, он её даже не слушал.

Джим перестала говорить и внимательно посмотрела на юношу.

— …и тогда замечательный орк взял дрючок и поколотил нас обоих. — Она ладошкой прикрыла рот и едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться над той нелепостью, которую она только что придумала. Очень уж хотелось проверить, слушали её или нет.

— Я рад за тебя, — равнодушно сказал Арникус, он отошел от окна и направился к ней. Сел на кровать и долгое время вглядывался в её лицо.

Джим не знала, что и подумать. Она отняла ладошку от лица, и, как только её руки оказались внизу, юноша тут же взял её ладони в свои.

— Джим, я хотел бы, чтобы ты мне кое-что пообещала прямо сейчас.

Джим отклонилась и с тревогой посмотрела на него. Хотела задать вопрос, но он покачал головой.

— Подожди! Дослушай. Если вдруг случится, что меня не будет рядом, а у тебя возникнут трудности, обещай, что сразу пойдёшь к Адагелию или Цитариону. — Джим неуверенно кивнула, всё больше хмурясь. Он грустно улыбнулся. — Что бы это ни было: страшный сон, или если поранилась на тренировках, а может, тень, которая примерещилась в коридоре, как тогда после соревнований, когда ты шла из душевой и испугалась. Обещай!

— А почему тебя не будет? — Джим так сильно испугалась, что едва могла говорить. Она поднялась с кровати и пристально рассматривала незнакомого юношу. Арникус вдруг как-то повзрослел, его взгляд стал жестким.

— Вчера в Академию пришло требование, — он замолчал и тяжело вздохнул, — вернуть на законное место наследника ковена Атлекхорн. — Небрежным движением головы откинул волосы на спину, когтями подобрал их вдоль висков и собрал в хвост, что прежде никогда не делал, и вдруг засмеялся.

Правда, совсем как-то неправильно засмеялся, окончательно перепугав Джим. Она тут же вернулась, залезла на кровать и сама схватила его за руки.

— Кто требует? Как они узнали, где ты? — И вдруг осеклась, вспоминая тот кошмар, что творился под куполом, когда она чуть не погибла. На её лице отразился ужас. — Это те самые требуют… Они что? Совсем страх потеряли? Значит, в тот раз ничего не вышло, решили иначе к тебе…

— Мы пока не знаем, кто прислал это письмо, но в нём написано, что в академию специально направляется вооружённый отряд, чтобы сопроводить меня на родину. Если бы хотели убить, навряд ли для этого потребовалась такая помпезность, а главное, официальность. — Он тяжело вздохнул. — Думаю, едва ли это те же самые, что однажды уже приходили по мою душу. — Он как будто очнулся, его голос уже не звучал так безжизненно. — Сопроводить на родину… Я даже не знаю, остался ли там хоть один доброжелатель, помнят ли моего отца, нужен ли я там вообще? Тьма! Сколько вопросов. — Посмотрел на Джим. — Адагелий так сильно обеспокоен, что на время мероприятий, пока в академии открыты ворота для любого желающего, сажает меня снова в добровольно-принудительное заточение. Ну, или до тех пор, пока не выяснят, кто там прибыл… эээ… за наследником.

— Пусть Цитарион их прогонит. — Джим усиленно вспоминала, что еще можно сделать в таких случаях. — Пусть скажут, что ты уехал.

— Какой же ты всё-таки ребёнок. — Арникус за все это время в первый раз улыбнулся. — Не спорю, возможно, это не самый плохой вариант: просидеть в вечных учениках академии под крылышком Адагелия, прячась от всего мира и от себя самого, — грустно улыбнулся, — но как долго я могу это делать? Понимаешь, Джим, жизнь проходит… для всех, кроме меня. В общем, Цитарион послал ответ, им разрешается войти на территорию Академии, и они должны прибыть со дня на день.

— Вот посмотришь, всё разрешится. Адагелий быстро выведет их на чистую воду и прогонит.

— Боюсь, в этот раз всё будет иначе. — Он поднялся. — Рад, что ты сегодня не пошла в столовую и я поговорил с тобой. — Он внимательно присмотрелся к Джим. — А ну отставить глаза на мокром месте! Давай, поднимайся и топай в класс к Кайдану, а то еще опоздаешь.

— Не пойду. — Она упрямо вздернула подбородок. — С тобой останусь.

— Ага. — Юноша рассмеялся. — И будем вместе прятаться от мира. — Его лицо вдруг посуровело. — Я бы самому заклятому врагу не пожелал той жизни, которой я жил… до знакомства с тобой. Всё. Хватит дуться.

Поднялась. — Он рывком поднял её с кровати. — Собралась. — Встряхнул за плечи и, толкая перед собой, довёл до двери. — И быстро пошла на тренировки. Я сказал.

Вытолкнул из комнаты и захлопнул за ней дверь.

Джим вздрогнула и какое-то время продолжала стоять, облокотившись на неё.

С другой стороны так же стоял Арникус. Он слышал, как она недовольно сопит, но ни за что на свете не решился бы сейчас её позвать, чтобы успокоить. В таком состоянии это было чревато… для обоих. Он никогда не мог спокойно переносить женские слёзы.

Джим развернулась и приложила ухо к двери. Ничего не услышала, тяжело вздохнула и понуро побрела на тренировки к Кайдану.

За тяжёлыми думами Джим не заметила, как дошла до места. Поняла она это по крикам, доносящимся до её слуха. Тихонько потянула на себя дверь, осторожно просунула голову в образовавшуюся щель и тут же услышала:

— Вот, — перст Глена указывал в сторону головы Джим, — Джим будет тринадцатым. — В зале воцарилась тишина. — А почему бы нет? Он владеет шестом не как первокурсник. А мы все умеем работать в команде, подстрахуем, перенаправим. Да сколько раз мы такое на тренировках проделывали.

Джим в ужасе округлила глаза и быстро подумала: «Ни за что». Захлопнула дверь, развернулась и хотела сбежать, но перед ней вырос «чёрный плащ», преграждая путь.

— Заходи. — Он кивком указал на дверь. Видя, как Джим покачала головой, строгим голосом добавил: — Есть серьёзный разговор.

Джим тяжело вздохнула и поплелась обратно в класс. Открыла двери и замерла. Все, кто находились там, смотрели сейчас на неё. И смотрели с надеждой.

— Я не смогу, — с порога сказала Джим, так и не войдя. Её легонько подтолкнул Адагелий. Она вынужденно сделала пару шагов, но повернула к нему голову и вгляделась в темноту под капюшоном. — Где они, а где я? Вы ведь знаете мои возможности! Скажите им, что я не готов.

— Именно потому, что знаю возможности и реально оцениваю твой потенциал, я хочу, чтобы ты участвовал в командном поединке. — Его голос стал тише, он подошёл к ней. — Джим, с Асторской Академии заявлено двадцать шестоносцев и пятнадцать из них, как и наши — выпускники. Значит, остальные пять такие же уровнем, как и ты. С тобой вместе наших всего тринадцать.

Джим посмотрела на притихших воинов. Все смотрели на неё и ждали решения. Одна мысль, что она будет стоять рядом с ними на площадке во время поединка, вызывала панику. «На меня же все смотреть будут и сравнивать с ними». Она даже до плеча не доставала самому низкому из них. «Я хотела всего лишь посмотреть, а не участвовать».

— Боюсь, я подведу вас. — Хоть она и сказала это шёпотом, но в тишине её голос прозвучал оглушительно.

И как только она это произнесла, все разом одобрительно зашумели, каждый считал нужным подойти и приободрить, кто добрым словом, а кто — дружеским хлопком по плечу.

— Даже не сомневайся в себе. — Это сказал Глен, а за его спиной стоял Аниель и улыбался.

— Я горжусь тобой, — прошелестел голос Адагелия за спиной.

А Джим так сильно захотелось развернуться и убежать обратно в комнату Арникуса, на всех нажаловаться, рассказать о своих сомнениях и непременно получить порцию утешения, но сделать это было невозможно.

Кайдан в волнении носился по классу, он решил не откладывать на потом, а показать прямо сейчас самые важные приёмы командной работы. Джим поставили так, чтобы все остальные участники могли наблюдать за ней, и, когда они начали двигаться, двенадцать юношей по очереди сменялись за её спиной. Она поначалу это отмечала, а потом полностью отдалась тренировке. Они настолько увлеклись, что не заметили, как пролетело время. В поисках Адагелия к ним заглянул сам глава академии Цитариус Инарион и потребовал срочно всем спуститься во двор: