Хозяин видений (СИ)

Не знаю, как я забрела в ту комнату. Нет, она уже не была моей — я из нее выветрилась, меня выскребли пылесосом и новым освежителем. И хотя видимость моей она оставила, но для меня уже была именно «той комнатой».

Чистая, ухоженная, словно ждала, когда кто-нибудь в нее вселится. Ждал ли Влад, что я вернусь, или хранил ее, как память о прошлом? Эрик уверен, что я все еще атли в душе, а я… Я уже ничего не знала. Девушка, одной ногой в прошлом, второй — в неизвестном будущем, так и не прижившаяся среди сольвейгов, но взявшая от них силу. Хищная с печатью древнего жреца на жиле, живущая с мужчиной, которого полюбила, но который никогда не полюбит в ответ.

Были ли обмены кеном такими правильными? Что они оставят мне в итоге? И так ли неправ был Глеб, когда возмущался насчет наших игр? Ведь Глеб никогда не желал мне зла — он всегда в первую очередь думал о моем счастье, даже иногда в ущерб собственному.

Я прошлась пальцами по отполированному комоду, по листьям драцены в углу и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я столько времени пыталась принять то, что я пророчица атли, и когда, наконец, приняла и полюбила, пришлось от этого отказаться.

На балконе было удивительно уютно. Всегда. Даже в то время, когда мы с Глебом, наполненные сомнениями, переминаясь с ноги на ногу, мерзли и разговаривали обо всем. Теперь мы даже не семья.

Нет, все правильно: и что я ушла, и что не завишу от Влада больше. Нужно подумать, а у атли это было бы невозможно. Вот провожу Эрика в кан и решу, что делать дальше.

Я вдохнула свежий, полувесенний воздух. Шок постепенно уходил, испуг растворялся в прохладном ветерке, холодившем щеки и ладони.

Дверь балкончика осторожно открылась, и рядом со мной появился Влад. Абсолютно естественно, словно просто зашел в гости, поговорить. Словно не было всех этих месяцев отчуждения, сомнений и ночных кошмаров, где он неизменно погибал.

На меня он не смотрел, взгляд был направлен вперед, где яркое весеннее солнце освещало освободившуюся от снега лужайку с начавшей пробиваться изумрудной травой.

Я молчала, ожидая, что он скажет. Почему-то не хотелось, чтобы он ругался — то ли слишком устала, то ли перенервничала, то ли просто решила оставить прошлое в прошлом и не ворошить его больше никогда.

— Я не стал ничего менять здесь, — тихо сказал Влад и провел рукой по гладким перилам. — Думал, наступит день, и ты вернешься. Все будет, как раньше.

— Как раньше не будет никогда, — устало ответила я.

— А как будет? Серьезно, Полина, я хочу знать.

— Хотела бы я тоже знать. — Я потерла виски. Начинала болеть голова — приступ мигрени я всегда чувствовала заранее, и эта обещала мучительные, безрадостные минуты. Пока Эрик не прикоснется и не прекратит боль.

— Я-то думал, у Эрика важная миссия, но на поверку она оказалась баловством с кеном, — со злостью выплюнул Влад.

— Это не так, но я не собираюсь оправдываться перед тобой, — ответила я тихо.

— Ты никогда об этом не заботилась, — усмехнулся он. — Чтобы оправдаться.

— А ты чего ждал? Что я до смерти буду тебе все прощать?

— Лучше простить Стейнмода, когда однажды он не сможет остановиться и убьет тебя.

— Не тебе судить меня. Или его. Кен Эрика только что спас мне жизнь.

— О, да он теперь герой! — ядовито воскликнул Влад.

— Ну, хватит! Не собираюсь это выслушивать! — Я повернулась, чтобы уйти, но Влад рукой преградил мне путь.

Его близость была неожиданно будоражащей. От нее хотелось сбежать, скрыться, спрятаться, чтобы… Чтобы что? Неужели Эрик прав, и кровь атли все еще говорит во мне?

— Подожди, — тихо попросил Влад. — Я не ругаться сюда пришел.

— Тогда почему делаешь именно это?

— Я много думал. И после того, как ты уехала, и после того, как вернулась. Я поступил жестоко, но лишь для того, чтобы ты жила. Мне ничего не нужно было больше. Ненавидь меня, ругай, хочешь — ударь, но живи. А то, что делаешь сейчас никак не безопасно.

— А Герда безопасная? Или мне ей улыбнуться, и она растает, как тот сугроб? — Я указала рукой на расквашенную, грязную снежную кучу в дальнем углу двора. — Не ты ли всегда учил выбирать меньшее из зол?

— Так это все из-за нее? Ты делаешь это, чтобы спастись от драугра?

— Не твое дело, зачем я это делаю! — отрезала я. — Ты давно утратил право меня о чем-то спрашивать. Тем более — требовать ответа. Сама разберусь.

— Ты тоже умеешь причинять боль, — выдохнул он и отвернулся.

— Хорошие учителя попались, — ответила я и покинула балкон.

На Эрика натолкнулась у выхода из спальни — буквально влетела в него и смущенно остановилась. Даже не знаю, что меня смутило. Словно я прежняя встретилась с собой настоящей, а Эрик проявил различия. Слабость и силу, мягкость и твердость, чувственность и черствость.

И мне вдруг стало невыносимо жаль утраченной наивности, до боли, до жжения в груди. К сожалению, некоторые вещи невозможно вернуть, сымитировать, откопать в пыльных завалах памяти. Кое-что мы теряем навсегда.

— Я искал тебя внизу, — почему-то недовольно сказал Эрик. — Готова?

— Если время терпит, мне бы хотелось кое-что сказать Глебу. Мишель уже уехал?

— Минут пятнадцать назад. Только постарайся быстрее, разговор к тебе есть. — Он посмотрел куда-то поверх моей головы, и лицо его мне не понравилось. — Важный.

— Да, у меня тоже… — пробормотала я.

Глеба нашла все там же — в его комнате. Он сидел на раскуроченной кровати, полностью одетый и хмурый, как ливневая туча. Я вошла, тихо прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

— Он не отстанет, — мрачно сказал Глеб. — Древний. Теперь наверняка будет следить — и за мной, и за тобой. Не простит нам Марка.

— Знаю, — кивнула я. — У Ники все есть? Лучше тебе пока к ней не ездить. Вообще не общаться, даже по телефону.

— Написал ей в фейсбуке и попросил потом удалить сообщение. Она сильная — справится.

— Хорошо.

Голова болела все больше, и перед глазами уже плыли багровые кляксы.

— Влад говорил с тобой об Эрике?

— Дай ему волю, он бы сутками о нем говорил! — со злостью выдохнула я, понимая, что во многом эта злость вызвана головной болью и к Владу никакого отношения не имеет.

Просто он такой человек, и мораль у него искаженная, а душа состоит из кривых зеркал. С этим ничего не поделаешь, нужно либо принять, либо забить. Горбатого могила исправит.

— А о том, что Эрик вытворял на заднем дворе рассказал?

— О чем ты? — насторожилась я.

— О двоих летающих чуваках с экватора. Ну или откуда они там взялись…

Я сглотнула.

— В шифоне?

— Ага. Так вот Эрик их прикончил прямо там таким же способом, которым ты мочила охотников на войне. А ведь Эрик точно не сольвейг! Так в чем разница, Полина? Между ним и Гердой? В том, что ты сама даешь ему кен?

— Они… мертвы? И женщина? — спросила я, опуская нелестное и неприятное сравнение.

Нет времени на разговоры о морали — Эрик прав, сами разберемся. А вот летуны интересовали неимоверно. Ведь в видении они появились в моей квартире. Правда, мы там совсем не бываем сейчас. Наверное, они следили за нами. А Эрик, получается, убил их, используя мои способности? Как такое возможно? Ведь обмен не предполагает изменение сущности жилы — удовольствие и только.

— Ага, — кивнул Глеб. — Рассыпалась пеплом прям там. Можешь сходить и посмотреть сама.

Так вот о чем Эрик хотел поговорить — он убил людей из видения с помощью кена сольвейга. По иронии судьбы, это случилось в тот день, когда его собственный кен спас меня от охотника.

Знак? Предостережение? Опасность? Или доказательство того, что я все делаю правильно. Интуиция пророчицы молчала, а мозг вообще отказывался работать. Слишком болела голова, и усталость тяжелым грузом навалилась на плечи.

Я попрощалась с Глебом, но в душе поселился страх за друга, ведь он был прав — Мишель не отстанет, будет копать, и тогда… Тогда у меня практически нет шансов его спасти. Сомневаюсь, что у Эрика они есть.