Зима (ЛП)

— Прошу прощения, но это самое сексуальное, что я видел в своей жизни.

— Что, девушка в твоей одежде?

— Ты в моей одежде, — шепчет он в ответ. Его рот оказывается на моем, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. Еще двадцать секунд назад мне чертовски хотелось спать, но сейчас я окончательно проснулась. Я запускаю руки в волосы Люка, вызывая его низкий стон. И этот короткий звук отдается вибрацией в моем теле, застывая чуть южнее талии. Я растворяюсь в нем. Он подхватывает меня, поднимая свою футболку, которая теперь на мне, чтобы схватить мои ягодицы. Я и не представляла, что ощущение рук на моей заднице может отправить меня прямиком в рай. Дыхание сбивается, как и у него. Люк прижимается сильнее и хватает меня за волосы, наматывая их на кулак. Он наклоняет мою голову назад и целует шею, другой рукой скользя под футболку. Я задыхаюсь, когда его пальцы нащупываю чашку лифчика.

— Люк! Люк, твоя мама! — Он достаточно долго смотрит на меня, чтобы я поняла, — больше нет никакого смысла протестовать. Желание, животное и неоспоримое, горит в его взгляде. Это происходит, и я хочу, чтобы так и было. До одури. — Плевать.

Дерзкая улыбка скользит по лицу Люка. Он наклоняется и подхватывает руками мои бедра, поднимая меня одним плавным движением, так, что я оборачиваю ноги вокруг его бедер.

— Как жаль. Эта футболка дико заводит, но пора ее снять, — стонет он. У меня достаточно времени, чтобы поднять руки, прежде чем он срывает свою футболку с моего тела, что заставляет меня немного застонать. Ни разу не сексуально, но Люк не замечает. Он слишком занят, пожирая меня глазами. Чистая похоть в его взгляде придает мне смелости. Большие пальцами я скольжу под лямки бюстгальтера и спускаю их вниз, кусая нижнюю губу.

— Хочешь избавить меня и от этого? — Я провожу рукой по лифчику, вызывая дрожь по телу Люка. Его эрекция упирается прямо в мой живот, еще сильнее, когда он в три больших шага оказывается у стены и прислоняет меня к ней.

— Ты напрашиваешь на неприятности, да?

Определенно, да. И я не напрашиваюсь, я умоляю о них.

— Пожалуйста, Люк. Скажи, чего ты хочешь.

Наконец, я расстегиваю застежку и снимаю лифчик, стягивая лямки с плеч. Люк делает еще один глубокий вдох. Судорожно. Отчаянно.

— Эв, ты такая красивая. Я не могу ждать... — он опускает голову и всасывает один из моих сосков в рот, проводя языком снова и снова. Я изгибаю спину, вжимаясь в него, отчаянно нуждаясь. Опускаю руки между нами, борюсь с его ремнем. У меня уходит две попытки, прежде чем я расстегиваю пряжку и полностью срываю его джинсы.

— Я хочу тебя во мне, Люк. Сейчас

Наверное, это волшебные слова. Люк даже не утруждает себя тем, чтобы снять мои трусики. Он срывает их так, как будто, они сделаны из тонкой бумаги, а не из невероятно дорогого кружева, и вот их уже нет. Он скользит рукой по передней части своих боксеров, и наконец, я чувствую его. Святое дерьмо, он собирается...

Мой разум отключается. Он толкается в меня, и в такой позиции я чертовски растянута и наполнена. Мои нервные окончания запускают восхитительные стрелы огня по моему телу, рассеивая любую надежду на возможность здраво мыслить. Люк издает страдальческий рык и напряженно застывает.

— Ты в порядке? — шепчет он. Мое тело замерло. Кажется, он думает, что причинил мне боль. Я не способна ответить. Я снова обнимаю рукой его шею и накрываю губами его губы, тяжело дыша ему в рот. Не могу ничего с собой поделать; я должна двигаться. Я начинаю раскачиваться на нем вверх и вниз, упираясь в стену.

— Эвери! Твою мать!

Это все, что мне нужно услышать. От меня не ускользает тот факт, что Люк не надел презерватив, но в данную секунду это беспокоит меня меньше всего. Это безрассудство, но он ощущается невероятно. Я сжимаю ноги, обхватывая его сильнее.

— Кончи в меня, Люк. Я хочу почувствовать, как ты кончишь.

Люк отклоняется назад, чтобы посмотреть на меня, на мгновение наши глаза встречаются.

— Ты уверена?

Я киваю, прижимаясь к нему, удерживая его внутри себя настолько сильно, насколько это вообще возможно.

— Я хочу тебя. Я хочу всего тебя, без остатка.

И он делает, как я прошу

36 глава

Удар под дых

Мягкое вууух от скользящего с крыши снега будит меня. Я в объятиях Люка. Нежные звуки его дыхания посылают сквозь меня импульс счастья. Я не должна быть счастлива. Мне стоит быть несчастной и напуганной. Я вернулась в Брейк, ради всего святого. А сегодня увижусь с матерью, потому что Брэндон в тюрьме. Хорошо, в общем, может, я немного волнуюсь, но на одну крошечную секунду, в тишине внешнего мира и с Люком, который прижался ко мне так близко, — я действительно счастлива. Как это вообще возможно?

Стук в дверь, наконец, будит Люка. Момент радости нарушен в ту же секунду, как появился, но я уже сохранила его в памяти, чтобы вызвать, когда мне понадобится толика трезвого ума.

— Эй, вы двое уже проснулись? — зовет Марлена через дверь. Люк издает невнятный полустон. Наверное, в доме Ридов это означает согласие, потому что Марлена входит. Я толкаю Люка, задевая его лицо в попытке удостовериться, что полностью прикрыта.

Люк неловко уворачивается.

— Святые угодники, мама! Какого черта?

Я выглядываю из-под одеяла, морщась, когда замечаю лифчик и разорванные — разорванные! — трусики на полу. О, милостивый Боже, дай мне провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас. Марлена усмехается, глядя на нас. У нее в руках поднос с двумя чашками кофе.

— Да ладно, вы не давали мне спать большую часть ночи. И нуждаетесь в кофе, чтобы восполнить с утра немного потраченной энергии.

Люк откидывается на подушки, закрывая глаза.

— Просто уйди, мам. — Марлена пожимает плечами, все еще усмехаясь. Она собирается уходить, но он ее останавливает. — Эй, кофе оставь.

Она ставит чашки, подмигивает мне и удаляется. Мы слышим ее смех, пока она идет в другую часть дома.

***

— Ты выглядишь так, будто спала в курятнике, Эвери. В мире существуют расчески, ты это знаешь? — Мы с мамой встретились тридцать минут назад, и за это время она успела раскритиковать мое пальто, зубы, а теперь еще и волосы. Также она сказала, что мои щеки горят неподобающим для леди образом. На улице минус двенадцать, так что я не знаю, почему она ожидает, что мои щеки не будут румяными. Или почему это не подобает леди, в первую очередь.

Она также не одобряет, что я пришла под руку с Люком, но это молчаливое неодобрение. Поджатые губы, прищуренные глаза, острые как лезвия бритвы, куда бы она ни смотрела. Я уже готова прибить ее. Марлена предложила ей переночевать в свободное комнате, но моя мать не слишком вежливо отказалась, мотивируя тем, что ей нужно пространство, чтобы разложить бумаги, а у Ридов не так много места. В результате, она потратит двести восемьдесят долларов за ночь в хостеле «Клиффинсон», оплатив все пять спален, потому что отказывается жить там вместе с кем-то еще.

Она никогда не любила Брейк, хотела сбежать отсюда, как только они с папой закончат колледж, но мои бабушка и дедушка по отцу одновременно слегли, и естественно отец захотел остаться. Мама всегда была против этого. Папа был нянькой, поваром и уборщицей для бабушки и дедушки все четыре года, когда они медленно угасали, пока мама не настояла на их переводе в дом престарелых. Бабуля умерла через две недели от сердечного приступа, а дедуля через шесть месяцев после нее от пневмонии. Папа так и не простился ни с одним из них. И все, что моя мать могла сказать: «Это к лучшему, Макс. По крайней мере, теперь ты можешь устроиться на полный рабочий день и по специальности». — «Специальность» в ее устах прозвучало как ругательство. Как будто он не работал все эти годы, пока она изучала право с утра до ночи, чаще всего вне дома. Папа просто улыбнулся и проглотил это. Он был практически святым.