Падение во грех (СИ)

Но что же произошло? Что это могло быть? Почему вызов не сработал?

Айон согласился прийти на зов, иначе бы первый символ не засветился, и демон бы, тем более, не появился бы внутри круга. А если бы он был мёртв, то тем более ничего бы не произошло. Ведь в той книге сатаниста всё сказано именно так….

Что это было? Кровавый цвет, сильная боль, появившейся и тут же исчезнувшей Айон… ни о чём подобном книга не предупреждала….

Размышляя таким образом, и продолжая стирать символ, я нечаянно бросила взгляд на левую руку.

Серебряного кольца обещания больше не было на мне.

====== Глава 38 ======

Грешник Айон на секунду сжал кулак, и снова разжал. Что ж, этого следовало ожидать… вряд ли из этой тюрьмы можно выбраться так просто. Барьеры, удерживающие заключённых, не позволят выбраться отсюда с помощью вызова. Хотя, конечно, стоило хотя бы попытаться….

Айон ощутил, что всё ещё сжимает что-то в руке. Кольцо? Похоже на то. Он разжал руку, и кольцо со звоном упало на пол.

Айон опустил глаза на пол, но ничего не увидел. Он хмыкнул. Чему тут удивляться? Конечно, он видит очертания предметов, но обнаружить какое-то маленькое колечко в такой темноте вряд ли удастся. Та девушка, которой принадлежало это кольцо… и вообще, что всё это значит?

Вызов… его никогда никто не вызывал раньше, сегодня он впервые почувствовал зов. Зачем той девушки это понадобилось? Может быть, она пыталась вызвать не именно его, а просто высшего демона? Но тогда почему именно он, в этой тюрьме, почувствовал этот вызов? Или он уже последний высший демон на Земле?

Айон усмехнулся, подумав об этом. Но нет. Непонятно как, но он чувствовал, что вызов обращён именно к нему. Но откуда эта девушка вообще знает о нём? Хотя, конечно, он, всё-таки, фигура знаменитая, пусть и в узких кругах.

Айон вновь хмыкнул. Тогда тем более непонятно, зачем он ей понадобился… ведь он не похож на тех высших демонов, изгоев, которые хватались за любую возможность заключить контракт, становясь ради этого рабом вызвавшего их человека. Айон снова усмехнулся. Он-то бы ни за что не согласился на такое… а ведь обычно именно для этого люди и вызывают демонов, особенно такие юные девушки, как эта….

Айон закрыл глаза, вспоминая её лицо… острый подбородок, длинноватый нос, отчаянные серые глаза, сухие, обкусанные губы, смешные зубки, выдающиеся чуть вперёд… и это выражение полного смятения, отчаяния, когда барьеры тюрьмы вновь потянули его назад… глупая! Она вцепилась ему в руку! Будто бы это как-то удержало его!

Девушка наверняка новичок. Как же иначе можно объяснить её растерянность и панику… она не могла понять, что происходит. Но ему, признаться, тоже не понравилось, когда тюрьма потянула его назад. Поэтому он инстинктивно сжал руку девушки. И вот подарочек – кольцо….

Айон хмыкнул. Какая странная девушка… её вызов и её взгляд словно говорили ему, как она нуждается в нём. И как же она уцепилась за него… но для чего он мог ей понадобится?

Он слышал немало историй, когда девушки влюблялись в высших демонов. Да и что там – у него здесь пример перед глазами – Марилена. Отчаянный взгляд девушки мог навести на такую мысль, но ведь он никогда её не видел… как же она могла в него влюбится, совсем не зная его?

Он вновь попытался вспомнить её. Худая, костлявая фигурка с совсем незаметной грудью, небрежно надетая футболка в каких-то жирных пятнах, спутанные седые волосы… седые волосы и такое юное лицо… этой девушки лет 16-17, не больше….

Айон невольно перевёл взгляд на свою плечо и увидел собственную седую прядь, белеющую в темноте. При рождении у него были тёмные волосы, такие же как у брата… и ему никогда не забыть того дня, когда они стали седыми….

Ведь это произошло тогда, когда он увидел Истинное Лицо Мира.

Можно ли такое забыть? Можно ли забыть те ощущения давления мира, ненависти к нему? Можно ли забыть то чувство осознания и рождения Мечты? Мечты, рождённой в аду, рождённой в таких ненавистных ему оковах… Мечты, рождённой из непокорности, рождённой в Системе, сковавшей весь мир…. Мечты о свободе, рождённой вопреки невидимым, но тяжёлым цепям, что сковывали его… цепи общества, цепи правил и подчинения… цепи, сковавшие, как Пандемониум, так и человеческий мир….

Ему никогда не забыть весь тот ужас, всю ту ненависть и боль, через которую он прошёл с неизменной насмешливой и гордой улыбкой. Нет, он не мог сдаться… никогда не мог и не стал бы сдаваться….

Он никогда не позволит кошмару, всей этой рабской Системе поглотить себя. А его седые волосы навсегда останутся символом того, что он испытал….

Он вновь глянул на них, и вспомнил девушку, пытающуюся вызвать его. Эти растрёпанные, спутанные, седые волосы… такие же седые, как у него самого… почему? И как?

Может ли быть, что она тоже видела Истинное Лицо Мира, как и он, и, также как и он, мечтает вырваться на свободу из Системы? Может быть, она как-то узнала о его идеях, и решила попросить помощи в своей борьбе?

Но тут же Айон мысленно рассмеялся над этой мыслью. Какая глупость… человеческое дитя, и вдруг узнала о Системе? И выдержала эти знания? Нет, человеческому сознанию такое не под силу… да и откуда юная человеческая девушка может знать о его Мечте, которую он всегда скрывал ото всех? Но зачем же он тогда понадобился ей?

Айон вздохнул, обводя взглядом мрачные стены. Он уцепился за этот вызов как за первую подвернувшуюся возможность выбраться из этой тюрьмы. Попытка не удалась… что ж, придётся ждать новой возможности….

Неожиданно решётка камеры начала подниматься. Айон вскинул голову. И что на этот раз?

В камеру гордо прошествовала Марилена, уверенная в своём великолепии. На этот раз на ней было зелёное с золотом платье, а волосы светлыми, мягкими волнами ниспадали на спину. Как и в прошлый раз, её сопровождали два охранника с лампами. В одном из них Айон узнал Роберта.

Грешник на секунду встретился ним глазами и прочёл в них настоящую боль, отчаяние, ненависть к ремеслу палача. Айон усмехнулся. Ему ли не знать, какого, когда тебе приходится подчиняться ненавистным приказам… ну что ж… он-то всё равно рано или поздно вырвется на свободу.

Марилена прошествовала к Грешнику своей гордой, соблазняющей походкой. Айон поднял на неё насмешливые глаза.

- Что на этот раз? – спросил он, ухмыльнувшись. – Неужели, ты не сделала никаких выводов из своего предыдущего визита? Одной бесполезной попытки было недостаточно?

Марилена поджала губы, на мгновение её лицо исказила знакомая гримаса ненависти и боли, но потом женщина вновь обворожительно улыбнулась.

- Не хочешь ли выбраться из этой тюрьмы? – мелодично пропела она.

Айону стало ещё веселее. Как же банальны и скучны эти люди….

- Из одной только этой тюрьмы не интересно, – усмехнулся Грешник. – А большее ты вряд ли сможешь мне предложить.

Марилена сжала кулак, её длинные, накрашенные ногти впились ей в ладонь. Айон заметил, как побелела её рука.

- Зачем тебе это свобода? – звенящим голосом воскликнула женщина. – Что она даст тебе? Разве ты не видишь, что она уже погубила тебя!

Айон лишь усмехнулся краем губ.

- Поверь, знания о том, что такое свобода и что она значит слишком тяжелы для человеческого ума, – хмыкнул Грешник.

Разве могут быть сомнения? Какой человек способен понять всё это, да ещё и выдержать? Выдержать это ощущение ада, вечного ада, что окружает тебя со всех сторон, выдержать ежеминутную, ежесекундную боль, и… и остаться верным своей Мечте….

Сладостной, всепоглощающей, огромной Мечте, единственному, что по-настоящему ценно… что по-настоящему важно….

Какой человек способен увидеть невидимые цепи, сковавшие людской мир? Цепи правительства, религии и общества… цепи суеты, правил и необходимого подчинения… цепи вечного, всепобеждающего «надо»….

Увидев, как Марилена яростно выбегает из камеры, Айон снова усмехнулся. Интересно, эта попытка последняя, или ей всё ещё недостаточно?

Один из охранников то же последовал за Мариленой, другой же, Роберт, на секунду остановился перед Айоном. Возможно, он хотел сказать ему что-то, вернее, показать знаком, ведь языка Роберта лишили уже давно… но тут охранник остановился, и присел на корточки. В свете его лампы блеснуло серебряное кольцо. Роберт поднялся, и с немым вопросом показал его Айону.