Испытания для богини (ЛП)

— Генри позволил тебе остаться, потому что мы друзья, — выдавила я спокойным тоном, в котором все равно слышались обвинительные нотки. — И мы действительно друзья, Ава, по крайней мере, я так думала. Но он пошел на риск, а все, что ты сделала, это довела до смерти одного из его людей, а второго — до убийства. Ты хоть понимаешь, как ужасно я себя чувствую?

Нижняя губа Авы задрожала.

— Ты просто завидуешь, — прошептала она. — Ты застряла с Генри на всю свою жизнь, пока я могу быть с кем захочу. Признайся — единственная причина, по которой ты так себя ведешь, это потому что у меня есть выбор, а у тебя — нет.

Я злобно посмотрела на нее, пытаясь игнорировать эхо ее слов у себя в голове. Разве не о том же я думала пару месяцев назад? Но я не собиралась признавать ее правоту. То, что она говорит — неправда. Все изменилось.

— Не пытайся повернуть стрелки. У меня был выбор, и я его сделала. Что более важно, я довольна своим решением и делаю все возможное, чтобы оправдать его. Я не завидую тебе, Ава. Мне стыдно за тебя.

Боль в ее глазах ранила мне душу, но я заставила себя продолжить. Она должна понять, что существуют определенные рамки, и пока она не перестанет наносить вред другим, я не стану держаться в стороне и молча наблюдать за ней.

— Оставайся в Эдеме сколько захочешь, но не смей приближаться ко мне, Элле, Тео и любому другому мужчине в поместье, ясно? Оставь их в покое. Оставь меня в покое. Дел и без того по горло, у меня нет времени следить, как бы ты никого не довела до смерти.

Я бы сломалась, взгляни она на меня в тот момент, потому я поспешила ретироваться. Генри молча последовал за мной в спальню. Хотелось хлопнуть дверью напоследок, но он помешал. Пого и Цербер свернулись вместе на полу, и их чудом не задело подушкой, которую я метнула наугад.

— Что теперь? — повернулась к Генри. — Будем сидеть и обсуждать случившееся? Мы — судьи? Жюри? Что будет дальше?

— Ничего, — ответил он, почесав Цербера за ухом. — Ты уже приняла решение.

Пауза.

— Что?

— Аве запрещено иметь романтические отношения с мужчинами, а также приближаться к тебе и к Элле, — Генри устало опустился на кровать. — Что касается Тео, я не могу просить тебя рассудить данную ситуацию. Пока слишком рано.

— Почему? — в горле пересохло, когда я внезапно поняла, что больше не увижу Аву. После всего, через что нам довелось пройти с сентября, я чувствовала, будто предала ее. Но разве она не предала саму себя? Я знала, что Ава не была напрямую виновна — она не могла предвидеть произошедшее. Но это не отменяет ее беспечности, а я просто стояла в стороне и позволяла ей делать, что вздумается. Это и моя вина. Как бы там ни было, конечный результат уже не изменить — Ксандер мертв.

— Потому что ты не можешь видеть ложь насквозь, — он подошел к моему шкафу и начал копаться в вещах, будто мы тут о погоде беседовали или о чем-то столь же житейском.

Я подняла брови.

— А ты можешь?

Парень меня проигнорировал.

— К тому же, у тебя не хватит сил, чтобы спуститься в Подземный мир и допросить Ксандера. К счастью, это и не нужно. Я уже знаю, что произошло.

Я прижала Пого к груди, находя утешение в этом теплом комочке шерсти. Мне не хотелось задавать вопросов, из страха узнать, что Тео тоже виновен, и я промолчала. Генри не мог копаться в моем шкафу вечно — рано или поздно он все расскажет, и неважно, хочу я этого или нет.

Прошла минута, наконец он выложил чистую пару джинсов и белый свитер на кровать.

— Тео говорит правду и посему не будет наказан. Твой приговор Аве вполне подходит, так что я не стану вмешиваться. Только проинструктирую остальных, чтобы проследили, что она следует твоим указаниям. На этом все.

Я кивнула. Опустив Пого на пол, я взяла одежду и пошла переодеваться за ширмой в углу. Больше говорить не о чем, и груз приговора упал на мои плечи. Правильно ли я поступила? Или виной всему вспышка ярости? Как Ава, такая одинокая в этом поместье, выживет без меня и Тео?

— Значит, увидимся за завтраком, — сказал Генри, хоть от мысли о еде меня тошнило.

Я услышала, как открылась дверь, и затем последовала тишина. Отвлекшись на то, как я поступила с единственной настоящей подругой в Эдеме, я застегнула джинсы и вышла из-за ширмы. В ту же секунду обнаружилось, что Генри все еще в комнате. Его плечи поникли от невидимого груза. Он засунул руки в карманы, выглядя точно так же, как в комнате Персефоны, и во мне загорелась искра страха. К счастью, его глаза не затухли, как много недель назад — парень устал, но не сдался.

— То, что ты сделала сегодня, было нелегко, но необходимо. Даже представить не могу, как сложно тебе было, особенно если учесть, что вы с Авой подруги.

— Были подругами, — прошептала я, но Генри вряд ли услышал.

— Не вини себя. Она в ответе за свои действия — не ты. Я не жалею, что позвал ее сюда, зная, что до этого момента она составляла тебе приятную компанию. Твои безопасность и счастье — самое главное для меня.

Я кивнула, и он ушел. Оглянувшись на подаренное им отражение, стоявшее на прикроватной тумбочке, я почувствовала себя еще более виноватой. Каким бы ни был проступок Авы, я не смогла ее уберечь. Как же мне защитить Генри?

Даже если это не было испытанием, впереди меня ждали еще парочка. Одно неправильное слово, мысль, поступок — и все кончено. Жизнь Генри была не менее хрупка, чем жизнь Ксандера или мамы. Я начинала ломаться под тяжестью борьбы за него в одиночку. Генри стоял на обочине, потому что я его туда затащила, заставляя обращать на себя внимание, но я не могу вызвать в нем жажду к жизни. Я единственная, кто борется за него, и меня начинают одолевать сомнения, что я справлюсь с этой задачей.