Темное искушение

В зал вошел Эйдан.

— Если ты хочешь что-нибудь сломать, иди в лес, но оставь мой прекрасный дом в покое!

Малкольм взглянул на него. К несчастью, этот человек его единокровный брат. Прошлой ночью он пытался излечить его.

— Как Клэр?

— Она быстро уснула. Хотел бы я знать почему.

Малкольм напрягся.

Лицо Эйдана было замкнутым, и не выражало никаких эмоций.

— Я не исцелил тебя. Морей наложил на тебя какое-то заклятие и блокировал мою силу. — Его взгляд стал жестким. — Клэр остановила кровотечение своими руками. Клэр вдохнула в тебя воздух и вернула тебе дыхание. Она молилась Древним за твою жизнь.

Малкольм знал, что последует дальше.

— А затем ты пытался отнять ее жизнь, — сказал Эйдан, кровь стучала у него в висках. — И ты ненавидишь меня за то, что я родня дьяволу?

Малкольм вздрогнул.

— Себя я ненавижу больше.

— Тебе и следует, — Эйдан сделал паузу. — Клэр останется здесь.

Малкольм пришел в бешенство.

— Я не делюсь, Эйдан. Она едет на Иону.

— У меня нет желания тащить ее в свою постель, — твердо сказал Эйдан. — Она заслуживает того, чтобы жить.

— На рассвете я отвезу ее на Иону, — тихо, но гневно ответил Малкольм. Он знал, что его брат не сможет устоять перед очарованием Клэр. — Притронешься к ней — умрешь.

— Дурень, — бросил в ответ Эйдан, проходя мимо него. Он поднял сломанный стул. — Ты должен мне прекрасный стул из Франции, в стиле Людовика XIV.

Малкольм отвернулся. Он не мог найти покоя, и должен понять почему. Его сердце действительно болело и ныло в груди. Завтра он отвезет Клэр на Иону. И что потом? Морея невозможно уничтожить. Клэр придется провести там годы, пока о ней не забудут. Сначала она рассвирепеет, а потом станет несчастной. Он уже чувствовал себя несчастным.

Эйдан тихо сказал:

— Она не Мейрид.

Малкольм резко развернулся.

— Ты следишь за моими мыслями?

— Мне не нужно следить. Твое разбитое сердце кричит громко и отчетливо.

— Мое сердце не разбито, — он выразительно улыбнулся.

Но Эйдан был совершенно серьезен.

— Малкольм, на мгновение отбрось свою ненависть ко мне. Там, в башне не МакНил излечил Клэр.

Малкольм вытаращил глаза.

— Что это значит?

— Он сказал мне, что когда начал исцелять ее, она уже лечила себя сама.

Малкольм сохранял спокойствие.

— Камень?

— Я не знаю. Может быть, это была магия камня, а может и нет. Я ощутил силу камня на крепостной стене. Ты тоже должен был почувствовать это.

— Да, я ощутил чары камня прошлой ночью, и чувствовал их, когда нас атаковали в Морверне. Но это не то, что ты думаешь.

Малкольм в упор посмотрел на Эйдана, а тот ответил таким же взглядом.

— Ты прав, — наконец, сказал он. — Я думаю, что она может быть одной из нас.

Глава 13

Клэр проснулась с пульсирующей мигренью, у нее никогда такой раньше не было. Боль так ее скрутила, что она, шатаясь, еле поднялась с кровати и направилась к ночному горшку, где ее немилосердно вырвало.

Она села на пол, пытаясь понять, где находится и молясь, чтобы ей стало лучше. Ужасная боль сменилась менее резкой головной болью, но и сейчас она чувствовала себя отвратительно. По правде говоря, она чувствовала себя так, словно прошлой ночью выпила вина больше, чем следовало.

Но прошлой ночью не было никакого вина.

Прошлой ночью был только Малкольм.

В замешательстве Клэр бросила взгляд на два окна в комнате. Снаружи было облачное утро, солнце едва виднелось. Она задрожала, чувствуя, как боль пронизывает не тело, а ее сердце и душу.

Она на острове Оу и вчера вечером Морей нанес Малкольму почти смертельный удар, уже во второй раз. Но он не умер. Он был очень даже жив.

О, Господи. Что она наделала? Что оннаделал?

Малкольм был почти при смерти. Его заперли, как дикое животное, а она была не в себе, подумала она, медленно вставая на ноги. Теперь она вспомнила сильное отчаяние, поразительную необходимость найти его, быть с ним. Прошлой ночью, она была уверена, что он звал ее, желал, чтобы она пришла к нему. Они как будто общались телепатически. Она безропотно повиновалась. Более того, ничто и никто не смог бы удержать ее от него.

Она не контролировала ни свое тело, ни свой разум. Малкольм полностью контролировал ее. Но он тоже был не в себе.

Его дикие крики заполнили ее мысли. Прошлой ночью он взял ее жизнь.

Спотыкаясь, она добралась до стула и села, совершенно шокированная. Удовольствие в смерти. Недосказанность всех времен. Прошлой ночью она хотела умереть ради него. Прошлой ночью она хотела умереть в агонии нечеловеческого экстаза.

Насколько близко к смерти она была? Она смутно помнила МакНила и Эйдана, суетящихся возле нее. У Клэр начали стучать зубы. Малкольм остановился сам… или его оттащили от нее, как бешеного зверя? Она не помнила все подробности.

Клэр не могла поверить в то, что лишилась своей силы воли. Это пугало.

Но Малкольм тоже был лишен силы воли. Нахождение на грани смерти сделало его ненасытным, полным решимости выжить, во что бы то ни стало.

Морей был близок к тому, чтобы заполучить душу Малкольма. Или уже слишком поздно?

Слеза скатилась по ее щеке, а затем еще одна и еще… И Клэр подумала о его теплых взглядах и нежной улыбке, когда она лежала в его объятиях после занятий любовью, той единственной ночью, когда он ошеломил ее, говоря, что желает быть верным ей.

Ее сердце протестующе кричало, требуя, чтобы она прислушалась к нему. Малкольм не мог перейти на сторону зла прошлой ночью. Малкольм в действительности не причинил ей вреда, потому что она была очень даже живой сегодня. Он хороший, и она знала это сердцем и душой. Это Морей был злым, Морей и все подобные ему. Это Морей оставил Малкольма умирать, как он уже это однажды сделал, надеясь, что Малкольм убьет Клэр, чтобы спасти себя; надеясь заманить в ловушку Малкольма, чтобы он стал полноценным Димхааном. Но здравомыслие вернулось к Малкольму до того, как стало слишком поздно.

Клэр все еще сомневалась. Морей почти преуспел с ее смертью и падением Малкольма. Ее разум лихорадочно работал, обращая внимание на то, что Малкольм во второй раз нарушил свои клятвы, хоть она и осталась жива. Был ли он на грани обращения ко злу?

Что бы она сделала, если бы пошла к Малкольму и нашла кое-кого другого на его месте?

Наконец-то, Клэр была готова признать правду. Она очень сильно влюбилась в средневекового мужчину, ведущего свой род от богини. И прошлой ночью он был одержим самой обычной похотью.

Поняв это, она подошла к окну и открыла его. И когда в комнату ворвался свежий, влажный воздух с озера, она глубоко вдохнула, а ее сердце бешено забилось. Она услышала звон мечей.

Клэр напряглась. В нижнем внутреннем дворике Малкольм с Ройсом обменивались серией ударов друг с другом. Какой-то миг она в замешательстве смотрела, как мужчины скрестили свои мечи. Они были так сосредоточены, что она бы поклялась, что они хотят ранить друг друга. Малкольм обрушил на Ройса такой агрессивный удар, что на миг она подумала, что Ройс обречен. Но тот парировал выпад, и они яростно схватились.

Клэр быстро отпрянула от окна, снова задрожав.

Ее сердце сильно и быстро колотилось. Она никогда не сможет забыть то, что произошло прошлой ночью, но она не боялась Малкольма. Она боялась занего.

Клэр пересекла комнату, направляясь к выходу, и по пути мельком увидела свое отражение в маленьком зеркале, стоящем на единственном комоде в комнате. Она споткнулась, увидев себя одетой в свою городскую одежду. Лицо было очень бледным, под глазами огромные темные круги. Она выглядела больной, очень больной. И все потому, что вчера ночью она чуть не умерла.

Клэр отвернулась от зеркала. Она надела свои ковбойские сапоги и спустилась по лестнице. Зал был пуст, а на улице утро Нагорья, влажное и сырое после ночного дождя. Хмельной и сильный запах летнего дождя, свежих цветов и влажной травы не мог унять ее нездоровое волнение.