Ночная Охотница (ЛП)

Он обнял ее, пока она питалась им.

- Я люблю тебя Марика.

Она напряглась при звуке его голоса и подняла голову. Ее лицо было покрыто кровью, и на нем отразился ужас.

- Бишоп? О, Господи, прости меня! - Рыдания сотрясли ее, когда она отстранилась, откинув волосы с его плеча. Ее пальцы трепетали по его коже, словно бабочки, желающие приземлиться, но не уверенные, что это не повредит ему.

- Кто-нибудь помогите! - Закричала она. - Пожалуйста, помогите!

Бишоп прикоснулся к ней.

- Все в порядке, Марика.

Его голос казался глухим и отдавался гулом в его ушах. Ее глаза были распахнуты от страха.

- О, Бишоп, нет, только не это.

Прежде, чем он успел чего-нибудь ответить, ее глаза закатились, и она отпустила его обратно на кровать.

Он потянулся к ней, но она оттолкнула его, скинув с кровати на пол. Только когда он попытался встать, он понял, насколько она была права. Он вовсе не был в порядке.

Так как она столкнула его, он не мог видеть, что точно творилось на кровати. Ее руки и ноги мелькали, словно она сражалась с невидимым противником. Возможно, так и было. Возможно, его кровь вступила в противоборство с сутью Носферату. Или возможно, он опоздал, и она превращалась в монстра, и даже его кровь не могла помешать этому.

Она убьет его, как только метаморфоза завершиться. Ему не хотелось умирать с ощущением, что он подвел ее.

Бишоп наблюдал с пола за тем, что происходило с Марикой. Он был слишком слаб, чтобы подняться. Она так много выпила. Он до сих пор кровоточил, и жизнь из него утекала на ковер. Он был не в силах помочь Марике. Он даже себе помочь не мог.

Дверь в спальню распахнулась. Бишоп повернул голову и увидел, как в спальню входят Молинеукс и Грей в сопровождении Константина Коржи.

Молинеукс все-таки послал за ним. Отец Марики подошел к ней.

Бишоп слышал, как она молотит пятками по кровати, и из ее горла вырывается подобие рычания. Молинеукс вместе с Греем кинулись к нему.

- Боже мой, - прошептал Молинеукс. - Бишоп, что она натворила?

Она пыталась перегрызть ему горло, вот что.

- В гардеробе, - прошептал он. - Аптечка.

Именно Грей кинулся к нему и вернулся с медикаментами, чтобы лечить его рану.

- Больше нет крови оборотня? - Спросил он.

Если бы он не корчился от боли, ни за что не признал бы собственного голоса.

Священник покачал головой. Нет, несколько капель всего разве.

- Возьмите то, что осталось. Смешайте с бальзамом и намажьте мне на шею.

Снова Грей поторопился выполнить его рекомендации. Бишоп лежал неподвижно на ковре, пока Молинеукс пытался остановить кровь.

- Нам выдался случай узнать, способны ли вампиры истечь кровью, - сообщил он Молинеуксу.

- Тише. Вы не умрете.

Бишоп взял его за руку.

- Если все-таки умру, вы должны помочь Марике исцелиться. Возьмите сколько надо и отдайте ей. Если это ей не поможет, вам нужно будет ее убить.

- Нет! - воскликнул ее отец.

Бишоп сглотнул. Проклятье, это причинило жуткую боль.

- Это то, о чем она сама попросила, Коржа.

- Бишоп, тебе нужен покой. Я настаиваю.

Тон старого священника не терпел возражения.

- Тогда ты выздоровеешь, и сам увидишь, как мадмуазель Кожа поправляется. Я обещаю тебе.

Он начал терять сознание, но старался его удержать. Грей вернулся и занялся врачеванием раны на его шее. Бишоп так и лежал, уставившись в потолок. Метание на кровати прекратилось.

- Как она? - его голос был глухим и тихим, чтобы слова можно было разобрать.

- С ней все в порядке! - Радостный тон Коржи вызвал бы у Бишопа улыбку, если бы он мог.

- Она уснула, но с ней все в порядке.

Бишоп прикрыл глаза. Марика спала. Живая и спокойная. Хорошо.

- Бишоп? Бишоп! - Молинеукс звал его, но Бишоп не откликался. Его уносило. Уносило в даль. Даже боль в шее от прикосновения с бальзамом, не была в состоянии вернуть его. Тьма окружала его, мягкая теплая тьма, и он плыл по ней.

Странное ощущение теплоты заполнило все его существо, и ему захотелось следовать за нею, куда бы она не вела. Он смирился с этим.

Потом все исчезло.

Глава 18

Марика проснулась с ощущением страха и обнаружила винтовку, нацеленную ей в голову.

Затем она увидела Маркуса Грея, человека стоявшего возле ее кровати и державшего в руках винтовку. Молодой человек выглядел вполне обычно, за исключением торчащей небритой щетины на его лице. Он напоминал усталого грязного ангела охраняющего ее сон.

- Вы собираетесь подстрелить меня? - Спросила она, удивляясь, каким сильным и спокойным был ее голос.

- Попытаюсь, в случае необходимости.

Он внимательно оглядел ее.

- Судя по тому, как вы выглядите, в этом не будет необходимости.

Нет. Ее бы стоило пристрелить. Что-то изменилось внутри нее. В основном она ощущала себя, как обычно. Глаза и кожа престали пылать, зубы больше не казались такими огромными. Но ее сердце, в нем было столько боли, на нем лежала такая тяжесть.

Ей было уже лучше, но не совсем. Она сглотнула.

В горле настолько пересохло, что ощущение казалось болезненным.

- Если Бишоп умер, то лучше пристрелите меня.

Он отставил винтовку, но не далеко.

- Он жив.

Он указал на повязку на своей руке.

- Понадобилась моя кровь, Молинеукса и вашего отца, но он жив.

Она испытала неописуемое облегчение.

- О, спасибо тебе, Госплоди.

Маркус пожал плечами.

- Вряд ли он имеет непосредственное отношение к этому, но благодарность никогда не бывает лишней.

Она заметила, что он изучает ее. Он стал спокойнее, но определенная настороженность сквозила в каждом его движении, в каждом его взгляде.

- Вы боитесь меня?

- Не то чтобы слишком.

Она порадовалась его искренности, но это немного смутило ее.

- Когда я увидал, что вы сделали вчера с Бишопом, я был действительно напуган.

Бишоп. Когда она вспомнила что сотворила с ним. Воспоминания были связаны больше с его запахом, а затем его вкус, пряная насыщенная сладость, наполнившая ее.

Он произнес, что любит ее, и она увидела, что натворила.

- Он, наверное, ненавидит меня? - Ее бы это не удивило, но очень сильно расстроило.

Маркус глянул на нее, словно на идиотку.

- Он был готов умереть ради вас. Смею предположить, что он неравнодушен к вам.

Она почти улыбнулась ему.

- Вы очень язвительный человек, мистер Грей.

- Мои извинения.

В его тоне вовсе не чувствовалось сожаления.

- В основном, я более любезен, но в последнее время, сталкиваясь с вампирами, меня несколько утомили ритуалы. Хотя, могу признаться, это изрядно разнообразило мою жизнь.

Возможно, ей стоило оскорбиться, но в отношении него это было достаточно трудно. Может, потому что он был так очарователен, может потому, что она была так счастлива, что осталась живой, и что Бишоп выжил, что остальное ее не заботило.

- Я исцелилась?

- Молинеукс полагает, что исцелитесь.

Исцелюсь? То есть не до конца.

- Когда?

- Когда Бишоп достаточно восстановится, чтобы дать вам еще крови.

- О, нет.

Марика покачала головой.

- Я не стану рисковать снова, опасаясь причинить ему боль.

Маркус вздохнув поднялся.

- Значит рано или поздно вы снова вцепитесь ему в горло, разве вы не понимаете этого? А потом будете желать, чтобы он убил вас.

Марика проигнорировала его тираду. Почему он говорит так, словно насмехается над ней?

- Конечно. Я скорее умру, чем снова наврежу ему.

- Вампиры.

Он покачал головой.

- Я полагаю, вы не задумывались о том, что для него значит убить женщину, которую он любит?

Безусловно, это не просто для него, но Бишоп всегда был верен своему долгу. Он обещал ей.

- Он не хотел, чтобы я превратилась в монстра.