Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Все это в единый миг пронеслось в голове у Арэля, пока он рассматривал торжествующую улыбку Суринэля. Безымянный даже не скрывал, как он доволен. И волчонок, более не сомневаясь, от всей души вцепился острыми зубами в волосатое предплечье державшего его типа. Тот, не ожидая сопротивления от обмершей было добычи, взвыл и замахал укушенной конечностью. А тем временем клыки мальчишки полоснул верзилу по другой руке. И увернувшись от попытавшего его схватить Порка, Арэль со всей дури кинулся под прилавок со спелыми грушами. Прямо под ноги завопившего от возмущения торговца.

Парень даже не пытался принять истинный облик — в человеческом обличии у него было больше шансов ускользнуть от погони, смешавшись с толпой. Жаль только, что Суринэль перекрыл ему дорогу к друзьям — пришлось бежать в другую сторону. Но выхода не было — сейчас требовалось укрыться, а лишь потом выходить на знакомых Лямруша. И добираться до безопасной деревни.

Прошлое все-таки его настигло…

— Иранн!..

— Ир! — Два кошака с треском столкнулись лбами, когда попытались рвануть в одном направлении вслед за удиравшим волчонком.

— Ты кто?! — Вызверился Лямруш на помешавшего ему Милаэля.

— Да какая разница! — Окрысился тот, потирая пострадавший лоб и отслеживая движение мальчишки по завихрениям толпы на площади — за убегающим волчонком бросилось сразу несколько горожан во главе со стражником и «пострадавшими». — Эта какая-то подстава! Ир не мог ничего украсть!

— А то я не знаю! — Крикнул Лямруш, ловко проскакивая мимо причитавших торговцев, разозленных раздавленным и опрокинутым товаром.

— Стражу надо звать!

— Совсем больной?! — Возмутился менестрель. — Там уже один был! Явно тоже в деле! Больно уж рожа знакомая…

— Тогда проследить! — Милаэль ловко вскочил на постамент статуи Первого Волка, оглядывая окрестности.

— Вот именно!..

Глава 14

…Ступени.

Опять эти ступени проклятой и такой бесконечной лестницы. Ее выматывающая крутая спираль из слепящего песчаника.

И как мертвая клякса — темный сланец некогда чиненой ступеньки…

Бездушный камень, не оживленный даже легким мазком зелени. Ни кустика, ни листика, случайно занесенного ветром.

Холод ветра и солнечный зной.

Запах пыли… скрип песка на зубах…иссушающая горечь в груди…

Шершавая неровность камня под рукой.

И укутывающая тебя ватным одеялом тишина, в которой особо жутко раздаются твои неровные шаги. И твоя ладонь, опирающаяся о стену… ладонь взрослого мужчины… красивая, сильная… изящная, несмотря на темную каемку оружейного масла под коротко обрезанными ногтями.

Никого вокруг… даже птиц нет. Живые остались далеко внизу.

Одиночество… в котором виноват только ты один.

И вымораживающая душу тоска.

И боль в груди от сосущей пустоты…

Твоя вина… твоя ноша…твоя боль…твоя тоска…

Арэль приходил в себя крайне болезненно. Опять этот проклятый сон! И не поймешь даже, от чего ему так плохо — то ли от этого сна, то ли от головной боли. Или от того и от другого разом.

Затылок раскалывался, а веки напоминали чугунные заслонки — так тяжело поднимались. Да еще и ресницы слиплись от крови.

Не слабо его приложили.

Последнее, что юноша помнил — это камни мостовой, когда кто-то кинулся ему наперерез. А потом затылок взорвался от боли.

И наступила темнота.

Все-таки его план скрыться в толпе не сработал. Наверняка сразу куча доброхотов кинулась ловить малолетнего воришку.

Застонав, Арэль перекатил по комковатой подушке тяжелую голову. Судя по всему, он в доме за городом. Из открытого окна напахнуло лесной свежестью и речной прохладой. Гм… а ведь в комнате вместе с ним находится еще несколько оборотней.

— Хватит придуриваться, шлюшонка! — Легкий шлепок по щекам отозвался очередной вспышкой боли в ушибленной голове волчонка. — Ты уже пришел в себя.

— Руки от него убрал! — Раздался вслед за этим приказной голос Суринэля. Судя по тону Говорящий с богами был зол не на шутку. — Много себе позволяешь, шкура. Не ты здесь главный.

— Но, господин!.. — залебезил Порк: видимо это был он.

— Заткнулся и отошел от кровати! Без тебя разберемся!

Арэль наконец-то разодрал слипшиеся ресницы и скосил взгляд на Безымянного.

— Вот мы тебя и нашли, — пробасил прислужник Крейна, медленно раздвигая губы в «ласковой» улыбке. Хотя глаза Безымянного оставались холодными словно лед. И такими же светло-серыми. — Заставил ты нас побегать, мальчик. И ведь как гениально затер за собой следы! Если бы не случайность, вряд ли бы мы тебя обнаружили.

— Какая случайность… — с трудом просипел Арэль, не делая попытки подняться. К тому же, судя по ощущениям, его качественно связали — ни рукой, ни ногой не пошевелить.

— А зачем тебе это знать? — Делано удивился Суринэль, приближаясь к кровати с пленником. — Или еще раз сбежать задумал? Так не выйдет у тебя ничего. Впрочем… почему бы не уважить твое любопытство.

— Вот, он, — кивнул княжеский жополиз на притихшего у стены Порка. — Больно уж ему досталось за попытку изнасилования одного пацана. Так досталось, что едва в стражниках удержался. Правда, с хлебного места у Южных ворот его поперли. Ты ж ему всю кормушку обломал, парень. Пришлось бедолаге идти на рынок, шмонать мелких торговцев, вместо того, чтобы иметь дело с честными контрабандистами, что платили ему золотом!

— Я обломал?.. — брезгливо скривился Арэль, чуток оклемавшись. — Нефиг было руки распускать придурку!

— С придурком согласен, — кивнул Суринэль, глядя на насупленного, но благоразумно молчавшего стражника. — Ноготок увяз, всей птичке пропасть… Делишек за ним было мнооого. И не все законные. Так что он быстренько согласился вернуть хозяину одну сбежавшую собственность.

— Я твоему хозяину никогда собственностью не был и не буду, — равнодушно отозвался Арэль, поудобнее укладываясь на постели. На юношу вдруг накатило холодное равнодушие. Он проиграл. И теперь вновь попал в руки Крейну. Вряд ли друзья успеют ему помочь. Когда они во всем разберутся, будет уже поздно. Его след простынет на земле Восточного материка. А на Северном отныне нет никого, кто бы прикрыл ему спину. Он остался один.

Безымянный чуть слышно хмыкнул.

— Как вижу, не обломали мы тебя вовремя, — заявил он Арэлю. — Жаль, что развлечься с тобой не удастся. Хозяин приказал доставить пропавшую вещицу целой и относительно невредимой. А ведь я всегда хотел тебя трахнуть. Может, Крейн все-таки разрешит тебя поиметь?

— Ну-ну, не надо так сверкать глазами, — предупредил волчонка Безымянный. — Теперь ты ничего не сможешь сделать. И даже и не думай уйти от нас… Хоть князь и велел сохранить тебе жизнь, но все-таки он на тебя очень зол. Так зол, что дал добро при малейшем трепыхании переломать тебе кости. Потом подлечить и переломать вновь. И так до тех пор, пока до тебя не дойдет, КТО твой хозяин, щенок е*****!

Жрец больно схватил Арэля за отросшие волосы, заставляя посмотреть на себя.

— Ты, б**** пархатая! — Прошипел он. — Думаешь, я не догадаюсь, кто лишил меня способностей мага?! Бринел понял, что это был ты. Отравил меня во время поцелуя! То-то ты тогда к бочке рванул, гаденыш!

Суринэль сжал волосы в кулаке, больно натягивая кожу.

— Убил бы! — Прохрипел он в лицо побелевшему от дурной боли парню. — Растахал бы до не закрывающейся дырки в ****, а потом сломал шею собственными руками! Да Крейн приказал… мать его так!.. чтобы ты жил. Жил и мучился! Так что дай мне только повод переломать тебе руки-ноги! Мразь зеленоглазая! Ты хоть знаешь, каково это лишиться силы?! Внезапно ослепнуть и оглохнуть… перестать ощущать токи магии?!

— Жаль, что ты не сдох!.. — с трудом прохрипел Арэль, с ненавистью глядя на своего врага. Умом волчонок понимал, что не стоит злить Безымянного еще больше, но молчать не мог. Слишком уж его крутило от ненависти к приспешнику Крейна.