Затерянные во времени

Шеннон горела желанием увидеть малыша, подержать его на руках, шепнуть молитву, попросить прощения. Должно быть, он прелестный и шустрый! Хитрый, с мгновенно вспыхивающей улыбкой отца и подозрительностью матери. Шеннон наблюдала, как саскуэханнокские женщины пеленали младенцев, привязывали их к доскам. Джон говорил, у них вместо пеленок мох… Их младенцы редко плачут… Но они плакали и кричали шестнадцатого июня. Воздух дрожал от их жалобного плача…

«Мазохистка, — сказала Шеннон себе вечером двадцать седьмого мая. — Перестань! Если кто и виноват, так это Кахнаваки. Вспомни: он напился и убил возлюбленного сестры и его товарищей. Узнай Джон о помолвке Мередит и Гастона, он устроил бы собственную резню».

Как брат, как брат, звенело в мозгу. Шеннон взяла сумку и стала искать свои записи. Надо прочесть обо всех грехах и ошибках Кахнаваки. Это ослабит ее чувства вины. Но придется читать и о погибших детях… Может, не стоит… Она нахмурилась: кто-то писал в ее записной книжке. Какой ужасный, неразборчивый почерк… Почерк Джона…

Понадобилась целая ночь, чтобы разобрать его каракули. Шеннон села поудобнее и стала читать.

«Шеннон, любимая».

Мне хочется, чтобы за время моего отсутствия ты хорошо отдохнула. Постарайся не мучить себя думами о прежней жизни и окружении. Сейчас ты моя. Мой мир теперь и твой. Мама и Мередит любят тебя. И саскуэханноки терпеливо ждут твоего возвращения.

Они хотят обнять тебя, когда ты будешь готова к встрече с ними. Я чувствую сердцем, что ты, как и я, заодно с ними. Кахнаваки говорит, что в тот день не надо было резать тебе руку и смешивать твою кровь с саскуэханнокской. Он считает, что, когда ты смешала пепел своего отца с прахом его отцов, ты связала свою судьбу с его судьбой. Он хотел бы стать тебе братом, если ты позволишь ему. Ты скучаешь по своему брату Филиппу. Клянусь, если он жив, мы найдем его. Но сейчас я предлагаю тебе своего брата, и сестру, и мать… и свое сердце.

Преданный и любящий тебя Джон».

С трудом разбирая почерк, Шеннон прочла письмо первый раз. Потом читала снова и снова. Когда она, наконец, закрыла глаза, перед ее мысленным взором всплыли слова: «Когда ты смещала пепел своего отца… ты связала свою судьбу…»

Шеннон полагала, что ей навязали это тяжкое бремя. Все не так. Она сама связала свое прошлое с прошлым саскуэханноков, добровольно изменила свою судьбу 16 июня 1656 года — бесславный день в истории. Но ее собственная судьба была решена в другой день, в другом веке, когда восьмилетняя девочка развеяла пепел своего отца и пожелала ему «покоиться с миром». Именно тогда Шеннон Клиэри связала желание покоя и мира для себя с неотомщенными мающимися душами, ожидавшими ее на священной земле.

Несколько недель назад Джон рассказал ей, что разжигать огонь запрещено.

— Думаю, тебе хотелось познать… себя… или могущество духов…

Шеннон получила ответ: невероятный подарок судьбы.

Мощной волной нахлынуло чувство безграничной власти над жизнью и смертью. К рассвету у нее кружилась голова от облегчения и отчаяния, волнения и безотчетного страха. Нужно уходить сию же минуту; еще была надежда своевременно предупредить Кахнаваки. Шеннон переполняла уверенность, что ее ждет удача.

Она тосковала по Джону Катлеру. Он обезумеет от горя, не застав ее в Нью-Амстердаме. Помчится за ней вслед, вовремя нагонит или не успеет ее догнать…

«Прощания прелестны», — говорила Шеннон зеркалу, надевая джинсы и футболку. Но настали другие времена и дорога каждая минута. Мы с Джоном никогда не теряли ни секунды, когда были вместе. Ты не могла любить его сильнее, физически и эмоционально. И он не мог быть более совершенным любовником и рыцарем. Все время он старался дать тебе это понять. Только сейчас ты осознала все.

Теперь Шеннон уверена в себе, как никогда. Ей нужны припасы и лошадь, и можно отправляться в путь.

Мередит поможет. Слава Богу, они встретились, когда девушка взбунтовалась против родителей… На рассвете Шеннон вошла в комнату Мерри. Зажав ей рот рукой, вдруг испугается и закричит, прошептала:

— Хватит смотреть сны о Гастоне. Просыпайся.

— Шеннон, что случилось? Джонни приехал? — сонно спросила та.

— Мне нужна твоя помощь. Успокойся и слушай.

— Моя помощь? Который час? На улице темно!

— Ш-ш! Уже утро. Я ухожу, и мне нужна твоя помощь.

— О, Шеннон! — услышав новость, Мередит проснулась окончательно. — Ты отправляешься на поиски Джонни и Бена? Как интересно!

— Мне нужно увидеть Кахнаваки. Сейчас не могу сказать, зачем. Я напишу тебе подробно… о путешествии и… о занятиях любовью. Обещаю тебе. Я всегда выполняю свои обещания.

Глаза девушки сузились.

— По твоим словам выходит, что мы никогда не встретимся.

— Возможно. Мы встретились случайно. Главное, что мы встретились и подружились. Правда?

— Конечно, — Мередит задумчиво смотрела на Шеннон. — Тебе нельзя отправляться в путь одной. Хочешь, я поеду с тобой?

Шеннон взволновало предложение сестры Джона.

— Мне нравится твоя идея, но трудно и для меня одной добыть пропитание по дороге. Конечно, Принц поможет… но лучше мне пойти одной.

— Как ты думаешь, Гастон не мог бы помочь тебе? — Мерри выпрыгнула из постели. — У него есть карта, оружие и две прекрасные лошади. Он, как и Джонни, путешественник. Он будет охотиться для нас…

— Почему «нас»?

— Гастон и я убегаем, — девушка рассмеялась. — Это решено. Разве не романтично? Мы поможем скрыться тебе и найти Кахнаваки. — Она беспокойно нахмурилась. — Объясни мне подробно. Гастон захочет все узнать. Он любит точность.

Шеннон колебалась. Лгать не хотелось, но правда настолько невероятна, что Мередит могла испугаться и броситься к матери.

Девушка почувствовала, что невеста брата в сомнении.

— Я тебе верю. Мы ведь друзья? Ты странная, у тебя необычные туфли… я их померила. Они ужасно удобные! Ты не ешь мясо… С этим я тоже согласна. Варварство — убивать животных. Доверь мне свою тайну.

— Окей, — Шеннон глубоко вздохнула и выпалила: — Джон говорит, что у меня бывает бред. Дело в том, что он иногда сбывается. Я видела во сне, что у Кахнаваки родился сын. И действительно, он родился в ту же ночь.

— Как волнительно! А теперь тебе нужно идти к нему, потому что ты видела еще один сон? Малыш в опасности?

— Да, — Шеннон почувствовала облегчение, что сказала полуправду, а не ложь. — Младенцу грозит страшная опасность. Необходимо предупредить Кахнаваки.

— Мы непременно предупредим его, — Мередит стала поспешно одеваться. — Надо спешить. Я незаметно выскользну из дома и побегу к Гастону.

— Ну, не знаю…

— Тихо. Дай подумать, — девушка сжала виски ладонями. — Спустись вниз и отвлекай маму и Питера, до моего возвращения. Я велю Гастону передать Энн, чтобы она пригласила меня на урок шитья. Потом уговорю маму отпустить тебя со мной. Скажу, что это развлечет тебя. Питер проводит нас к Энн и вернется домой. И к тому времени, как он придет за нами, мы будем уже далеко.

Способность девушки сосредоточиться и быстро найти выход из сложного положения, поразила Шеннон. Проанализировав план, она нашла только два недостатка.

— Не опасно ли тебе идти к Гастону в такой ранний час?

— Конечно, нет. Я и раньше ходила к нему, — Шеннон задохнулась от неожиданности. — Я напишу тебе подробно в своем письме.

— Мередит Катлер, ты очень дорога мне. И ты еще так молода. Как только подумаю, что тебе могут причинить боль…

— Мне нужно идти. Скоро проснется Питер.

— Постой. Я должна захватить свои вещи. Питер может догадаться.

— Оставь их здесь. Гастон достанет все, что необходимо. И поверх этого надень платье. А вместо деревянных башмаков надень свои туфли. Дождя не было несколько дней.

— Нам понадобится Принц, Он знает дорогу. И по том, он хороший защитник.

— Невозможно. Шеннон, не беспокойся. У Гастона есть карты… но думаю, он немного боится собак, — Мередит умильно улыбнулась, очарованная эксцентричностью своего жениха. — Джонни выдрессировал Принца так хорошо, что он может потащить тебя к Питеру, когда поймет, что ты делаешь.