Безумие (СИ)

- Блядь. – Все, что я смогла сказать. Тихо, не уверено и испугано.

- Не напрягайся, ничего же страшного не случилось?

- Да? – Недоверчиво переспросила я.

- Да. Пойми, это сильнее меня и если бы я мог этого не делать, я бы не делал. Но я не могу. – И твой голос немного смягчился, а кулаки, сжатые до белых костяшек расслабились, раскрылись, а я перевернулась на другой бок – к тебе лицом и уставилась на тебя с немым вопросом.

- Я смог тогда выпустить тебя из леса, и два с лишним года усмирял Зверя, успокаивал и заточал себя в цепи, в полнолунье, чтобы не бросится на твои поиски. Почти смирился с твоим отсутствием рядом, но видимо судьба та еще сука и умеет красиво мстить. – Ты повернул лицо, и твои глаза загорелись странным, хаотичным блеском.

- Если бы я знал, что встречу тебя здесь. – Ты горько усмехнулся, и я поняла, что наша встреча не только мне принесла неожиданные проблемы. Сдвиги по фазе.

- Ну, уж прости, я тут первая появилась и тебя ни кто не принуждает помогать, собирай манатки и гоу хом! – Я разозлилась, не знаю, почему или отчего, но его слова были обидными, словно это я всю жизнь принуждала преследовать меня, а потом еще и встречи искала.

- Ты злишься?

- Нет, что ты, я рада, что в нашем тандеме, наконец, поменялись роли и оказывается, я теперь преследую тебя! – Да, я однозначно злилась.

- Не психуй. Сама же понимаешь, что нам было бы намного проще жить не встречаясь. – Да я понимала, но еще я понимала, что сейчас я опять засну рядом с ним и не увижу всю ночь ни единого гребанного воспоминания, не испытаю страха и не разражусь истерикой как проснусь. В отличие от прошлого времени.

- Ты прав. – Я сказала это, спокойно и смиренно, отворачиваясь к тебе спиной.

- Жаль, что Совет не прошел позже, у Грегори получалось отвлекать меня от кошмаров. – И я улыбнулась, не услышав тихий рык, но почувствовав вибрацию от него.

- И не волнуйся, мучиться нам осталось не долго, скоро мы с Сашкой, Лисой, Крисом и Грегори уедим из России.

- Ты даже мыслей не допускаешь, чтобы остаться?

- А зачем? Родители мертвы, дом продан, друзей других у меня нет. Меня ничего здесь не держит. – Кроме тебя. Незнаю откуда эта мысль, но сейчас я начинаю понимать, что в действительности уже не терплю его присутствие рядом, и возможно мне не очень хочется терять эту непонятную связь между нами.

- А Александра? – Ого, оказывается, ты называешь его полным именем. Вот он поржет над тобой от такого официоза.

- И его тоже.

- Расскажи, как вы встретились?

- Я пристрастилась к прогулкам ночью, а он был бездомным. Привела домой, он остался вот и живем. – Скупая информация, выданная сухим тоном.

- Где его родители?

- Отец неизвестен, а мать сдохла от передоза и это хорошо, потому, как если бы она была жива, я бы лично эту тварь ухуйкала.

- Почему?

- Потому как я не дура, и вижу старые, маленькие, круглые шрамики на его плечах, спине и животе и точно знаю, что эти шрамы оставляет ожог от сигареты. И это нихуя не полученное увечье в приютах и на улице!

- А он?

- Он говорит, что не помнит, откуда они и я ему верю.

- Так может ни она?

- А мне похуй, если она это допустила, значит, уже виновна!

- Скора на расправу?

- Нет, если это не касается близких мне людей. А что насчет тебя? У тебя есть близкие?

- Смотря, что ты имеешь в виду под этим понятием.

- Ну, не знаю, родственников, друзей?

- И какой ответ тебе нужен? – Я только пожала плечами.

- Ты сейчас хочешь от меня услышать слезливую историю, об их наличии? Напрасно, таких людей нет. Ни в прошлом, ни в настоящем.

- А как же стая?

- А что стая? Это только большой, организм, работающий на благо и защиту, таких как я. Что-то наподобие вашего Убежища, где я царь и только.

И только. Насколько ты одинок в этом мире и тебя это не смущает.

- Человек существо социальное.

- Ключевое слово здесь «Человек».

- Ты им тоже был.

- Был, очень давно, слишком давно, чтобы помнить об этом. Да и та жизнь не слишком отличалась от теперешней. Не стоит питать иллюзий.

- Я и не питала.

И все. Тишина. Все разговоры сведены к нулю, как и мысли, а ты начинаешь ворочаться и залазить под одеяло. И я не возражаю, потому как сегодня выпал первый снег, потому как ты так становишься ближе ко мне, а это сродни устойчивому источнику тепла рядом. Совсем рядом, очень близко, но я делаю вид, что мне безразлично, игнорирую его и засыпаю.

Утро начинается с моего неловкого шевеления и бесполезных попыток аккуратно, не привлекая внимания слезть с твоего тела. Господи спаси, что со мной происходит во сне, и почему я практически полностью залажу на него?

- Перестань ерзать или же слазь с меня. – Нарушаешь ты тишину.

- Прости. – Я наконец отодвигаюсь от твоего тела и чувствую как все лицо, а вместе с ним и уши и корни волос вспыхивают от смущения. Блядь я смущаюсь?

- Слушай, ты не в первый раз залазишь на меня и перестань краснеть, если я тебя не скинул сразу, значит, был не против этого.

- О Господи, лучше бы ты скидывал меня!

- Кому лучше? Лично мне это не мешает отдыхать.

Вот и все и так каждый день, наполненный твоим присутствием, ночные чаще всего не несущие в себе каких либо интересных тем разговоры обо всем на свете, ненапряженный спор, от которого чаще всего я отказываюсь, потому как понимаю, что переубедить тебя невозможно. И неловкое утро. Ну, неловкость только с моей стороны. Ты же, твою мать, остаешься как всегда, невозмутим. Даже когда в выходные приезжает Сашка, и ты приходишь ночевать, когда мы, разлегшись на кровати болтаем.

- Молодой человек, время уже давно не детское и это мое место. – И я чуть не умерла со смеху, смотря как Сашка, удивленный твоим присутствием в нашей комнате, пытается поднять упавшую челюсть.

- А ты кто вообще такой? – Сашке удается справиться с шоком и нахмуриться.

- А я тот, кто спит на этом месте.

- Охуеть. – Это уже я.

- Женя, а ты, однако борзый. – Опять я.

- Саш, этот нехороший тип спит со мной, и не задавай вопросов! – Я закрыла ладошкой рот ребенку.

- Саш серьезно, давай завтра? А сейчас спать время позднее, и нам завтра в патруль!

И Сашка, гневно сверкая своими карими глазами, ушел на свою кровать, а комната погрузилась в звенящую тишину, напряженное молчание и злое сопение подростка.

- Успокой свои подростковые гормоны, мы не любовники и я не причиню ей зла. – Нарушает зловещую тишину Зверь, а я сжимаю губы, чтобы не улыбаться и не хихикать.

- Откуда ты?

- Очень тонкое обоняние и как бы это не выглядело, но между нами действительно ничего нет. – О, этот сухой тон, особенно в том месте, где говориться о наших отношениях. Он меня немного обижает.

Обижает тем, что вчера утром я отпрянула от тебя после того как проснулась и поняла, что несколько раз подряд поцеловала сухую горячую кожу на твоей груди и терлась щекой об оную.

Я тогда напугалась, действительно сильно напугалась своих порывов, которые не могла контролировать во сне и тогда же впервые подумала, что каков бы не был терапевтический эффект от сна с тобой, он не стоит того к чему я еще не готова.

- Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

- Не откуда и доказывать я ничего тебе не собираюсь. – И Зверь демонстративно отворачивается ко мне лицом и закрывает глаза.

- Тогда чувак тебе действительно придется отправиться в пешую эротическую прогулку на три заветных и обонять все прелести разозленного меня! – Сашка тоже отворачивается, и я, так для компании тоже отворачиваюсь спиной к Зверю и засыпаю.

Днем для меня наступает кошмар, самый настоящий, состоящий из упрекающего взгляда и сухого допроса ребенка.

Мы как всегда уходим с ним в лес. На полюбившейся территории наличие снега не смущает нас, и мы расстилаем плед около небольшого озера на опушке. Разгружаем корзину с бутербродами и чаем в термосе, приступаем к завтраку. Своеобразный ритуал, ознаменование начала выходных дней у сына.