Судьба изменчива, как ветер (СИ)

- Помогите! Кто-нибудь, помогите! – Ему казалось, что он кричит, но на самом деле из измученных легких выходил лишь слабый отчаянный хрип.

На счастье течение вынесло его к купальне.

- Эдгар, посмотри-ка, что там такое в реке? – крикнул на берегу один из омег, увидев в воде то исчезающий, то вновь появляющийся кусок белой ткани.

- Да никак молодой господин наш тонет! – парень вскочил и, не раздумывая, махнул в реку.

- Куда ты, там омут! – истошно заорал тот же омега. – Утонешь, дурень!

Парень не слышал и грёб к Марли быстрыми мелкими саженками. Подплыл, ухватил за длинные каштановые волосы, потащил за собой к берегу…

- Дядя, он спас вас, этот парень? – спросил внимательно слушавший Тефан.

- Спас, милый. А я влюбился в него без памяти.

Первое, что увидел Марлин, вернувшись к жизни после мучительного откашливания, было прекрасное лицо склонившегося над ним ангела. Добрые карие глаза смотрели внимательно, губы что-то шептали, но он не разбирал слов. «Я утонул, - вспомнил князь, - верно, бог сжалился надо мной и взял на небеса. Но почему першит в горле, разве у души так бывает?»

- Как вы себя чувствуете? Вам лучше? – поинтересовался удивительный небожитель.

- Да, – прохрипел Марлин непослушными губами, – а вы кто, ангел? Как вы прекрасны!

- Что вы, молодой господин, какой из меня ангел? - смущенно рассмеялся парень. - Я всего лишь конюх, Эдгар. Эдгар Радим. Поверните голову набок, вам будет легче дышать. Нет, не так, вот сюда, - альфа помог Марли, бережно взяв его лицо в обе ладони. - Так лучше, Ваша Светлость?

- Да, - голос изменил князю, вдруг прервавшись. Он остро почувствовал щекой шершавую мозолистую ладонь, влажную и горячую. Прикосновение было волнующим и удивительно приятным. – Спасибо тебе, Эдгар…

Под его взглядом парень смущенно покраснел и хотел отстраниться, но Марли не позволил, прижав его большую руку сверху своей маленькой ладошкой.

- Погоди, - лицо альфы было совсем близко, и он смотрел на него, не отрываясь, - я знаю всех в деревне, я вырос здесь, но тебя не помню.

- А вы и не можете помнить меня, молодой господин, - печально потупившись, ответил парень. – Я живу в вашем поместье только с нынешней зимы. Мой прежний хозяин проиграл меня князю Берти в карты.

- Проиграл в карты? – ужаснулся омега. Выросший среди господ и рабов, он все равно никак не мог привыкнуть к тому, что людей продают, обменивают и проигрывают, словно вещи, - да разве же мой дед игрок? Я и не знал…

- Вы не переживайте, - видя его огорченное лицо, улыбнулся Эдгар, - мне здесь совсем неплохо. Служу младшим конюхом, а лошадей я уважаю. Степенные животные, умные. Себе цену знают.

- Помоги мне подняться, Эдгар. Проводишь меня до усадьбы! У меня ещё …кружится голова.

Князь знал, что это лишь отговорка. Он боялся признаться себе, что ему просто не хочется выпускать из руки его надежную сильную ладонь…

С этого дня Марлин потерял покой. Душа томилась в неясной тоске, мысли путались. Он бросал надоевшее вышивание и шел гулять в заброшенный яблоневый сад, а ноги сами несли его к конюшне. «Зачем я здесь?»– удивлялся он. Останавливался поодаль, но не уходил. Ждал, не выйдет ли из широких ворот помощник конюха...

- Вам лошадку оседлать, молодой господин? – голос старшего конюха застал врасплох. – Простите, что спрашиваю, не первый раз вижу вас у манежа, да вы вроде как не решаетесь. Не сомневайтесь, кобылка ваша прежняя еще бодрая, поезжайте, погода хорошая. Эдгар проводит вас на всякий случай, если вы не возражаете, всё же давно вы верхом не ездили.

Так и повелось. Почти каждое утро Марлину седлали любимую кобылку, и они с Эдгаром скакали по окрестным лугам, потом останавливались, пускали коней пастись, а сами сидели у реки и разговаривали….

- Эти прогулки стали для меня важнее всего на свете, - рассказывал Марлин. - Я жил только ими, мечтал о них, ждал заветного часа, и если погода не позволяла выезжать или дела в конюшне мешали Эдгару сопровождать меня, я впадал в меланхолию, все валилось у меня из рук. В такие дни я просто лежал в своей комнате и вспоминал его – как он смотрел на меня, что говорил, с какой нежностью прикасался ко мне, помогая сойти с лошади.

Эдгар оказался отменным рассказчиком, я мог слушать его часами. Со своим прежним хозяином, заядлым путешественником графом Пименом, он объездил полмира, бывал и северных странах, и в южных. Граф обучил его грамоте и письму, а в дальних поездках обнаружилась неожиданная способность парня к языкам, так что за неполные четыре года, проведенные в путешествиях, он неплохо освоил языки Карея, северной Сильвы и наречие людей востока. Граф поразился успехам простого слуги и подумывал о том, чтобы дать ему вольную, да не успел – его пагубная страсть к картам сыграла с Эдгаром злую шутку. Прощаясь, Пимен плакал, как ребёнок, напрасно умоляя моего деда взять карточный долг деньгами...

Время шло, и мы всё больше сближались друг с другом. Мы не замечали или не желали замечать, что наши взгляды становятся нежнее, а рукопожатия продолжительнее, что, снимая меня с лошади, он не сразу отпускает мой стан, а я вовсе не стремлюсь освободиться из его объятий, что мир вокруг нас стремительно сужается, и в нём не остается ничего и никого, кроме нас двоих… Настал день, когда он поцеловал меня, и мне это понравилось, кровь закипела в жилах, и захотелось большего.

В душный летний вечер в старом сарае за околицей они страстно любили друг друга, забыв обо всем на свете. Случилось то, что ни в коем случае не должно было произойти в их жестоком мире, поделенном на классы и сословия, но они были молоды, горячи и беспечны и просто наслаждались друг другом, не думая о последствиях.

Это были лучшие дни в их жизни. Увы, их оказалось так мало. Князь и раб не могли быть вместе. Расплата за тайную любовь последовала незамедлительно – страшная и жестокая…