Посейдон (ЛП)

Гром уже колеблет льды в воде, беря в жены подданную Посейдона без разрешения Антониса. Но из-за него Гром, первенец третьего поколения династии Тритона, фактически переступает закон, связываясь с Пакой, простой смертной. Это не справедливо, ведь Антонис, отказавшись производить на свет потомство, вынудил его на этот шаг. Но оценят ли это? Увидят ли в таком шаге самопожертвование, на которое идет Гром, дабы уберечь Дары? Или же решат, что это лишь жажда большей власти, право править обоими королевствами, особенно, учитывая тот факт, что репутация Джагена говорит сама за себя?

— Он хочет, чтобы вы с Рейной держались подальше до объявления церемонии. Я сказал ему, что у вас достаточно забот, на которые нужно потратить время.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты что, тупой, как скала, пескарик? Эмма твоя теперь. Почему ты теряешь время здесь, в Англии, Гален? Гален, подожди меня!

Глава 25

Интересно, всем ли Сиренам свойственна такая бронелобая настойчивость или этим даром наделен лишь Гален? Даже сейчас, когда я закрываю замок входной двери, а Марк ждет меня у машины, придерживая дверь для меня, Гален обрывает мой телефон. Я сажусь на переднее сидение пикапа и пытаюсь изобразить беззаботное выражение на лице, хотя внутри у меня все переворачивается сильнее, чем в водовороте.

Я думала, Гален оставил свои попытки поговорить со мной. В смысле, разве есть еще о чем говорить? Он поигрался со мной, словно с Xbox. Никаким веником и совком в этом мире не получилось бы вымести осколков моего разбитого сердца. Я была такой глупой. Но с меня хватит.

Удерживать между нами дистанцию в школе было нелегко, но я справилась. И когда я чувствую его в воде у моего дома, я тут же выхожу. К среде он прекратил мне названивать. Сегодня он даже прогулял школу. Так в чем дело сейчас? Разве он не понимает, что я хочу держаться от него подальше?

Вот почему у меня нет кнопки отбоя, как на моем телефоне? Когда я ее нажимаю, его вызов исчезает с экрана и звонок обрывается. Но покалывание все еще играет в кончиках моих пальцев, как если бы он послал его через телефон меня пощекотать. Пряча мобильник в сумочку — карманы на моих облегающих джинсах лишь для видимости, — я улыбаюсь Марку.

Ах, Марк. Голубоглазый блондин и просто квотербек*-американская мечта. (*квортербек — ведущая позиция игрока в регби) Кто знал, что он был влюблен в меня все эти годы? Черт возьми, уж точно не Эмма Макинтош. И не Хлоя. Что довольно странно, ведь она собирала подобного рода информацию. А может, это и не правда. Может, Марк заинтересовался мной только из-за Галена — кто бы не захотел встречаться с девушкой, которая встречалась с самым привлекательным парнем в школе? В принципе, сойдет и так. Марк...в общем, Марк не такой уж непревзойденный, каким я его всегда себе представляла.

Но, все же, он хорошо выглядит, является звездой в своей футбольной команде, и главное, не пытается свести меня со своим братом. Так почему я все еще не испытываю восторга?

Вопрос, должно быть, написан у меня на лице, раз Марк поднимает брови, глядя на меня. Не осуждающе, скорее, с ожиданием. Если он ждет объяснений, то объема его человеческих легких точно не хватит задержать дыхание, пока он дождется ответа.

Кроме того, что это не его дело, я не смогла бы рассказать подробностей наших отношений с Галеном, какими бы они ни были. Правда в том, что я не уверена, к чему это приведет. Гален, словно картечью, изрешетил мою гордость. И, как я уже упоминала, разбил мне сердце.

Гален — не просто влюбленность. Не просто физическое влечение, заставляющее меня забыть собственное имя, когда он собирается меня поцеловать. Не просто учитель или заносчивый человек-рыба королевской крови. Несомненно, это все о нем, но он значит для меня намного больше всего вышеперечисленного. Он тот единственный, которого я желаю. По возможности, навечно.

Но мне не грозит стать "той девушкой". Той, которая забивает на учебу в университете, чтобы выскочить замуж за какого-то парня, едва окончив школу. Той, которая жертвует всем, чего она хочет, лишь бы осуществить его мечты и сделать его счастливым. Той, которая ловит каждую его улыбку, каждое его слово, рожает ему детей, готовит ему обеды и обнимает его по ночам. Нет, стать ей мне точно не грозит.

Потому что Галену я не нужна. Если тот поцелуй был настоящим, я могла бы бросить школу в сию же минуту и последовать за ним на наш личный остров или в его подводное королевство. Я могла бы даже приготовить ему рыбу.

Непременно, Гален был бы в восторге, если бы я все это сделала. Ради его брата.

И правильно, что я беру себя в руки и иду на свидание, пусть это и смахивает на замену — и я пытаюсь найти замену отношениям, которые никогда не были правдой. Мои чувства были настоящими. Остальное неважно, не так ли? Ведь нет таких правил о разбитом сердце, где было бы указано, что отношения должны быть настоящими, ведь так? Конечно, я провожу слишком тонкую грань до безумия, но главное что она есть. И главное, что я не совсем сошла с ума.

Марк сидит рядом со мной, являясь тому доказательством. Я иду дальше. Продолжаю жить своей жизнью. Остаюсь в школе. Поступаю в колледж. Запекаю курицу вместо рыбы. Встречаюсь с другими людьми. И если повезет, буду целоваться с другим человеком к концу этого свидания. Даже если это ничего значит.

— Все в порядке? — спрашивает Марк, когда мы сворачиваем на трассу между штатами.

— Конечно. А что? — мы оба знаем, почему он это спросил.

Манеры Марка явно не позволяют ему сказать напрямую, что я слишком замкнуто себя веду и слишком молчалива. Он говорит:

— Ты какая-то тихая сегодня. Я надеюсь я ничего не сделал, чтобы оттолкнуть тебя и все испортить?

Я смеюсь.

— Это именно то, о чем я только что подумала. Что не хочу все испортить, я имею в виду.

Он кивает, понимающе улыбаясь.

— Что? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Нет. Почему ты так странно смотришь на меня? — я скрещиваю руки на груди.

— Нет. Не смотрю.

—Я не хожу на свидание с лгунишками.

Уже не хожу.

Он смеется.

— Ладно. Если ты так хочешь знать, то я не думаю, что ты можешь его чем-либо испортить.

Я не могу сдержать улыбку.

— О, тебе не стоило говорить этого вслух.

Симпатичный, умный, веселый. А теперь еще и милый. Поэтому хватит ждать, когда зазвонит твоя сумка, дурашка.

— Ты же помнишь, что сама заставила меня сказать это вслух. Но не беспокойся. Я не суеверен.

— Я тоже.

Дорога до Атлантик-Сити занимает чуть больше часа, и мы проводим ее, играя в Двадцать вопросов. Марк самый младший из четверых братьев, хочет стать физиком или аниматором в Мире Диснея — он обещает решить перед окончанием колледжа по своей спортивной стипендии — и самый неловкий момент в его жизни случился, когда на прошлой неделе он вошел к родителям, застав тех в постели.

Его вопросы мне были почти такими же, слово в слово. Кроме одного, который он задает, когда мы заезжаем на парковку у тротуара.

— Вопрос номер девятнадцать: Кто шлет тебе смс-ки целый вечер?

Все, приехали. Пока Марк старательно поддерживал непринужденную атмосферу, водоворот в моем животе превратился в одно лишь напоминание о себе, такое же безвредное, как воронка при сливе в ванной. Но теперь все началось с новой силой. Все шло сегодня слишком хорошо, чтобы быть разрушенным правдой. Но раз уж это может быть первым из многих свиданий с Марком, ложь может испортить его с таким же успехом.

— Гален.

Марк резко втягивает воздух.

— Ладно. Тогда новый вопрос номер двадцать: Стоит ли мне опасаться Галена?

Я смеюсь.

— Каким образом?

— Любым, мне так кажется. К тому же, он крупный парень. Он умеет драться? Или стрелять из пистолета? И ты случайно не говорила ему, куда мы собирались сегодня?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что он стоит за твоим окном.