Полуночные тени. часть 2 (СИ)

       Что там было дальше – как тормошили, силясь разбудить от наведенного сна, замковую челядь, как плакала Динуша, повиснув на шее у оказавшегося вдруг здесь Рихара, и как Рихар пожимал плечами на вопрос, откуда он взялся: «Почуял, что с Диной беда», – всего этого Марти уже толком не видел и не слышал. Потому что его обнимала Сьюз – крепко, по-настоящему обнимала и, кажется, тоже чуть не рыдала, и он был так глупо, так по-щенячьи счастлив, что даже целовать ее не пытался – только обнимал в ответ, чувствуя, как льнет к нему любимая, смотрел в побледневшее, осунувшееся лицо, и все повторял:

       – Вот он я, Сьюз. Вернулся к тебе, обещал и вернулся, а ты думала? Ждала меня, скажи?

       А она кивала торопливо, шептала: «Ждала», – и в конце концов просто уткнулась в его плечо, в заскорузлую от мороза и долгой дороги куртку, и разревелась совсем по-девчоночьи.

       Марти подождал, пока она успокоится немного, и спросил:

       – Выйдешь за меня?

       – Выйду, – Сьюз в последний раз шмыгнула носом и подняла к нему заплаканное, сияющее счастьем лицо. – А ты как думал!

       И тогда Игмарт Герейн наконец-то с полным правом поцеловал свою невесту

 ЭПИЛОГ

       Быть баронской дочкой мне не слишком-то понравилось, но баронской женой – совсем другое дело. Или это, потому что муж – тот, за кого и хотела? Игмарт Герейн, бывший королевский пес, а нынче – владетельный барон, заводчик лучших коней королевства и отец двух «очаровательных карапузов», как утверждают наперебой наши женщины, а как по мне – таких же охламонов и сорвиголов, как их папаша.

       Здешние люди моего мужа чуть ли не боготворят, хотя сам он говорит, что нагло пользуется заслугами «дедули Зига». Что ж, Зиг не против. Он наезжает в гости пару раз в году, с окрепшей и похорошевшей Улькой и дочкой – вот уж о ком и вправду можно сказать «очаровательный ребенок». Мои охламоны души не чают в «сестренке Эли», а та вертит ими, как захочет.

       А прошлым летом ездили мы к ним на север. Гуляли сначала на свадьбе Рихара с Динушей, а потом – Анегарда со старшей дочкой барона Грегора. Хорошая девушка оказалась, и хвала благим богиням, что отец и его старый друг породнились именно так. Даже сам Грегор сказал: «Что ж, все к лучшему», – хотя, глядя на меня, он всякий раз тайком вздыхает.

       Ну а я – что я? Баронесса Сюзин Герейн, хозяйка замка, который прекрасно стоит и без моего «хозяйничанья» – зато именно моими стараниями на солнечной поляне за стеной и на нескольких делянках в лесу разведены травы, за которые азельдорские аптекари готовы носить меня на руках и платить полновесным золотом. Правда, на руках я разрешаю себя носить только мужу, а травки мне и самой нужны, но излишками отчего не поделиться.

       По большей части, правда, те самые излишки идут бабушке, когда случается оказия передать. Ко мне бабуля так и не переехала – говорит, слишком уж привыкла там, вжилась, вросла корнями… ну, как обычно говорят в подобных случаях? На самом-то деле, я знаю, ей просто стыдно было бы бросить и деревенских, и старого барона, и Ульку с дочкой, а теперь, вон, и у Анагерда дети пойдут. Что ж, она права, им всем нужна травница и лекарка, а здесь есть я. Просто я по ней скучаю…

       Все-таки баронская дочка из меня вышла так себе, зато лекаркина внучка – очень даже

КОНЕЦ