Отравленная роза (СИ)

Он помог Аллегре, достав рабочее дело Артура Уизли, это просто фарт. Он остался в Министерстве Магии в кабинете кадрового отдела один совершенно случайно, пока Уэльском бегал по поручению Фаджа, относя какие-то документы. И как назло на глаза попалась эта чертова папка. Даже не хотелось брать ее в руки, но любая помощь этой девице – и она быстрее уберется из дома. Благодарностей, разумеется, не последовало – как за одежду, так и за информацию. Аллегра непонятно чем занимается, да и чем ей заниматься? Нарцисса рассказывала, что «Мелани» мало выходит из комнаты, значит, все же что-то делает, но не валяется же в постели, в конце концов! Вечерами он видел её в библиотеке, из выбранных книг замечал издания по Защите от Темных Искусств, Высшей Трансфигурации, Древним рунам, но больше всего на письменном столе было навалено книг по зельеварению, это понятно… Северус… Она продолжает обучение, брошенный седьмой курс, значит, в ее мозгах есть место здравому смыслу, она не нужна Лорду с пустой головой.

На сегодняшнем собрании Пожирателей Смерти, Волан-де-Морт попросил Люциуса задержаться.

— Люциус, как мисс Кэрроу? — с чего-то официально начал он.

— Полагаю, занимается своим делом, изучает друзей Поттера и его самого, — на фамилии врага Лорда он сделал гнусное ударение.

Волан-де-Морт задумался, на мгновение взглянув в пустоту холодным взглядом.

— Я хочу посмотреть на нее в деле, — после паузы изрек он.

Люциус понимал, к чему клонит хозяин.

— Как ты знаешь, наша традиция рождественских рейдов все еще существует, несмотря на четырнадцатилетний перерыв.

— Вы предлагаете приобщить девчонку?

— Да, раз уж она так сильно рвется в Пожиратели, так почему же не дать ей этот шанс?

В голове Малфоя стали зарождаться противоречивые мысли. Пускай девица охвачена жаждой мести, имеет свои цели, но при всем этом, она всего лишь ребенок, с оскверненной душой, запутавшийся в собственных желаниях.

— Мой Лорд, что требуется от меня? — предугадывая новую подложенную свинью, спросил Люциус.

— Обучи её боевым заклятиям, хотя, надо сказать, я был впечатлен сильным Круциатусом, при этом, из чужой палочки. Она так сильно хотела помучить Северуса, что, несмотря на свои цели, могла и убить, если бы я не остановил. У нее большой потенциал, займись ей.

— Да, мой Лорд, — обреченно, но ровно сказал Люциус.

— А как продвигаются дела в министерстве?

— Корнелиус Фадж обезумел от страха и начал…

— Я не об этом. Пророчество, Люциус! — слегка повысил голос Лорд, перебивая.

Да, этой темы не было возможности избежать.

— Я делаю все от меня зависящее, но добраться до Пророчества в Отделе Тайн пока не представляется возможным, все строго засекречено, и мало у кого есть пропуск к документации, я занимаюсь выяснением обстоятельств.

— Время, я не могу ждать! — прошипел хозяин змеиным голосом. — Ускорь процесс.

— Да, мой Лорд, я уже на пути к рассекречиванию материалов.

— Можешь идти, передай Аллегре, чтобы начала действовать как можно быстрее.

— Мой Лорд, к мальчишке и ее друзьям практически невозможно подобраться, — отчего-то начал защищать девушку Люциус.

— Это в ее же интересах, хотя пока мы можем использовать ее в других целях… Особенно в других целях… – сделал ударение тот.

— Мой Лорд, позвольте поинтересоваться, вы верите в её силы?

— Не имеет значения – верю я или нет. В любом случае мы ничего не потеряем, – странно было слышать от Тёмного Лорда практически оправдания, однако ведь это правда – они ничего не теряют. – Нужно завербовать её полностью, её дар сослужит нам отличную службу.

Люциус усмехнулся, уже собрался уходить, но голос хозяина остановил его:

— Скоро планируется еще один массовый побег из Азкабана. Не хочу, чтобы это просочилось в прессу, надеюсь на твое участие.

— Но Амикус занимается Ежедневным Пророком…

— Кэрроу ненадежен, ему бесполезно что-то поручать. У него нет таких связей, как у тебя. Люциус, подстрахуй старого друга от новой неудачи…

Под «неудачей» Лорд имел в виду псевдо побег дочери. Интересно, когда она собирается предстать перед отцом? Люциус отправился домой в раздумьях. Дрогнет ли палочка Аллегры перед смертельным заклинанием? Способна ли Аллегра убить? В случае с Северусом все ясно – то была жажда мести, не более того, но что насчет других?..

...Каково было его удивление, когда он застал «Мелани» и Нарциссу за дегустацией благотворительных десертов! Явно искренняя улыбка в разговоре, непринужденность, в Аллегре не было той привычной стервы. Холодный взгляд сменился на радушие, а Круциатус – на разговоры о романах. Они не замечали его, были слишком увлечены беседой. Женщины оправдывали статус блондинок-сорок. Наблюдение вскоре наскучило, и Люциус раскрыл свое появление. Нарцисса сухо поприветствовала его дежурным поцелуем, в ее глазах искрилось нечто, слабое упоминание, что она все-таки не одна, нашла себе подругу…

Мантикора задери Аллегру, это чудовище даже хуже Беллатриссы, потому что неизвестно на что она способна… И снова едва скрываемый сарказм за фальшивым личиком племянницы. Мало того, что девчонка назвала его по имени, так еще и дядей! Это взбесило уставшее сознание, даже взбодрило. Он с удовольствием попрактикует на ее хрупком тельце боевые заклятия, совершенно не стесняясь того, что она девушка, ребенок. После ужина в обществе Нарциссы, которая не притронулась к еде из-за сбитого сладким аппетита, он отправился в кабинет, оставив жену в обычном состоянии одиночества. Удивительно, такие вечера словно рефлекс, доведены до циничного автоматизма, от которого тошнило, однако поступать иначе не хотелось. Он мог остаться с ней, пытаться быть заинтересованным в разговоре об очередном благотворительном приеме, искусстве, книгах, о Драко, наконец, но ему катастрофически этого не хотелось. Развлечений «по душе» не было, не считая маленькой сучки, нарушившей показную гармонию его дома, но и это недоразумение совершенно не способствовало отдыху после тяжелого дня.

В кабинете царил полумрак, Люциус не любил ярких контрастных тонов, глаза уставали от множества канделябров и люстр поместья. Лишь здесь, при свете тусклой свечки он находил уединение. Величественная мраморная статуя дога рядом с письменным столом отбрасывала неясную тень на начищенный до блеска паркет. Очертания давали натуральное ощущение, что собака настоящая. Хотя у него было два дирхаунда, сейчас Люциус редко общался с животными, был некудышен, как хозяин. И псы стали частью интерьера, обитали где-то в западной части дома, отданные под опеку домовых эльфов.

Выдержанный виски обычно помогал скрашивать вечера за бумагами и редкими книгами, на которые хватало сил, но в этот раз ничего не помогало. Усталость словно накопилась и, после небольшой проверки документации, он в бессилии сел на софу, расстегнув ворот черной рубашки. Не обнаружив никаких книг на прилегающем столике, Люциус с досадой мысленно обругал эльфов за их аккуратность. Все чтиво обычно возвращалось в библиотеку. Вызывать домовиков, чтобы послать за каким-нибудь фолиантом, не хотелось. Он просто не в настроении, обязательно сорвется.

Скребущий звук. Люциус лениво встал из кресла и, не выпуская из рук стакана с остатками виски, подошел к двери. Освальд стоял, высунув розовый язык, и смотрел на хозяина. Только вспоминал о собаках… Неожиданно для себя, Люциус опустился на корточки и приласкал питомца. Улыбка, странная и искренняя, завладела губами. Он давно не вспоминал о псах, не гулял с ними. И какой он хозяин после этого? Он боялся эмоций, что приносили ему верные дирхаунды, слишком много добра просыпалось в душе, которого он не дарил даже близким людям.

Люциус помнил светлые моменты, перечеркивающие всю темную жизнь простыми чернилами. Когда он впервые взял Драко на руки, его пухлые щечки, маленькие ручки и пух светлых волос, с каким интересом ребенок впервые смотрел на отца. В этих чистых серо-голубых глазах еще не было напыщенности, высокомерия, которые Люциус сам выдрессировал в отпрыске позднее. Были лишь отец и его сын, два открытых сердца, вступающих в новую жизнь: для Драко в первый этап, начало, для Люциуса – второй, начавшийся с безграничного счастья. И пускай то время было тяжелым – война, рейды, убийства собственной палочкой, но все меркло в понимании того, что сейчас он держит на руках маленький комочек его плоти, родной, такой крохотный и беззащитный.