Запретная Родина (СИ)

– А ты нет? – я хитро прищурилась. – Вот сегодня ночью у нас, например, не вихрь был?

Алеард ласково хмыкнул и коротко и крепко поцеловал меня в губы.

– Как раз об этом я и говорю. Ты – моя свобода.

В ответ я нежно коснулась его щеки.

– Ты обещал рассказать про тюрьму. И откуда здесь этот дом?

– Любопытная малышка! – тихо рассмеялся Алеард. – Ты уверена, что хочешь слушать моё бормотание?

– Очень хочу. Пожалуйста, расскажи! Ты знаешь о моих странствиях, но я ничего не знаю о том, что произошло с тобой.

– Ничего радостного. Труды и заботы. Мотался по мирам, отвлекаясь от мыслей о нашей нескорой встрече единственно подходящим способом: искал тех, кому нужна помощь. Это неправильно, пытаться растратить боль, выжигая её посильной заботой, но вскоре я понял, что помогаю людям не потому, что так правильно, а потому, что мне этого хочется. Энергию нужно направлять в верное русло, тем более такую, как моя.

После Пропасти меня выкинуло в место почти такое же поганое. Планета, распираемая людьми, и люди эти искали возможность разрушить каждую часть своей жизни. Окружающий мир казался им неправильным, созданным не во благо. Войны, эпидемии, жесткая диктатура якобы выбранных народом властителей, работорговля… Даже в Пропасти мне не было так трудно ощущать себя человеком. Я не сразу смог выбраться в Промежуток, успел «насладиться жизнью». Надо быть готовым ко всему, когда оказываешься в подобных реальностях, а я ушёл в печаль и чуть не погиб. Один раз – при очередном взрыве, устроенном повстанцами, пытающимися бороться с существующим режимом, второй – в толпе. Толпа может быть страшным зверем, Фрэйа. Поэтому, когда никому не требовалась помощь, я предпочитал искать миры, где можно побыть одному. Таких хватало.

Дважды меня заносило в пустые реальности – кроме воздуха и неба там не было ничего. Даже земли.

– Как это? – подняла брови я.

– Ну, прямо так, – рассмеялся Алеард, поглаживая мою руку. – Болтаешься себе в небе, как перышко. А под облаками – облака. И они не кончаются, хоть сколько греби через эту вату. Я упрямо пробирался, пока не понял, что бесполезно. Бывает и такое, хотя не знакомым с Промежутком людям это может показаться величайшим бредом.

– А всё же было что-то под ними, как думаешь?

– Возможно. Хотя, скорее всего, ничего не было. Мы мыслим категориями Земли, но ведь все стихии имеют право существовать наедине с собой. Это был мир неба, чистая реальность воздуха. Я был и в огненной, и в каменной. А в одном из миров получил по голове от норовистого недружелюбного дерева. Деревья тоже бывают разные, оказывается. Могут и наподдать.

Я рассмеялась, прижимаясь щекой к его груди.

– И подумал о тебе, о том, что видишь и переживаешь ты. Я все время о тебе думал, но тогда мысли потекли по кривому руслу. Я пытался подавить страх того, что ты могла попасть в злые миры, быть среди злых людей, которые могут причинить боль. Понимал, как ты далека, малышка. Хотел сломя голову понестись сквозь реальности, но знал, что они не пропустят. Черный след Пропасти, и пока не перестанешь следить ею, не очистишься как следует – не вернешь себя прежнего. Промежуток полоскал меня как следует. Он воздвигал стены – я их рушил. Он создавал барьеры и глубокие овраги – я прыгал.

В тюрьме было терпимо. Я полез туда, потому что хотел помочь одному парню. У него на воле семья осталась, трое детей… Хороший человек. Судьба не бывает напрасной, мы встречаем всегда тех, кому в силах помочь. Мы сбежали отчасти с помощью моего дара, отчасти благодаря его смекалке. Он с семьей ушел в Промежуток, как только узнал от меня о путешествиях. Наверное, они тоже искали Дом.

Я уже тогда встречал странников вроде нас, только не таких пропитанных. Среди них попадались и Исполнители. Один такой парень поначалу хотел остаться в Грозовом мире. Молодой совсем, лет шестнадцати. Он-то и создал этот домик. А потом куда-то сгинул. Молодые странники ценят в путешествиях спонтанность, остроту ощущений. Мне вот вообще спонтанность не дана, я до чертиков основательный.

Я снова рассмеялась и, не выдержав, поцеловала его в губы.

– Не могу представить, как могла потерять воспоминания о тебе… Иногда кажется, что это было лучшее решение, но чаще всё прошедшее вызывает ужас. Не хочу повторять пустоту. Никогда больше. Ни в этой жизни, ни в последующих.

Алеард вздохнул.

– Продолжать помнить также трудно. Я вот помнил, и каждый раз искал возможность встретиться. Один раз мне это почти удалось. Тогда, на берегу, возле парка. Ты чуть-чуть не дождалась, малышка.

– Что?..

– Ты смотрела прямо на яхту, а я шел на всех парах, думал, взорвусь к чертовой матери вместе с судном…

Я пораженно посмотрела на него.

– Да, я помню это! Тот день, тот час, когда… Чувства говорили задержаться, но… О, Алеард! А потом ты звал меня! Прости, пожалуйста! Я не смогла прийти не потому, что не хотела…

Сердце снова сжала клешня. На этот раз она была железной.

– Боже… – прошептала я. – Но ведь… Лина! Кириан…

Как я ни пыталась воспротивиться боли, в памяти всплыли любимые лица. И выбор, самый трудный в моей жизни. Как жаждала я рвануть к Алеарду, послушаться друзей! Но не рванула. Не послушала. Пустота. Темнота. Страх и отчаяние. Красное, синее и черное. Блестящее великанское дерево, звенящее на ветру. Я заплакала и обняла Алеарда, прячась в кольце надежных рук, хотя и знала, что это не спасет от глубокой боли, лишь облегчит её.

– Что случилось, малышка? – взволнованно спросил он, сжимая мои плечи.

Я прикусила губы, уткнулась в его грудь и обняла как можно крепче. Воспоминания о нашем расставании были тяжелы, но эти оказались ещё горше. Алеард понял мою бессловесную мольбу и более не задавал вопросов. Он гладил меня по волосам – против обыкновения, поспешно, – говорил ласковые слова на ухо, шепотом, но я не могла остановиться и рыдала всё громче.

Кириан. Лина. Где вы сейчас? Что стало с вами? Куда ты ушел, мой солнечный друг, в каких краях ожидаешь новой жизни? А Лина, названная сестра? Куда идет она, что ищет? Аги, Юрайна, Юджина или саму себя? Я попыталась позвать её, но ощутила только пустоту. «Через много лет», – так она сказала. Ну почему всегда нужно ждать? Почему те, кто нам дорог, пропадают без следа, растворяются среди бесчисленного множества миров? Впервые я испугалась навсегда потерять друзей: Криса и Ойло, Маира, Лара и Эвана, Руту… И Алеарда. Я всхлипнула во весь голос и обхватила мужчину ногами, вцепилась в него судорожной хваткой.

– Алеард, не уходи!..

Он шумно вдохнул и тяжело, длинно выдохнул.

– Я всегда буду с тобой. Теперь нас не испугает даже Пропасть. Я знаю, почему ты плачешь, чувствую какую-то часть твоих страхов. Поделись со мной ими всеми, Фрэйа, и тебе станет легче. – Он заставил меня поднять голову и поцеловал в мокрые щеки. – Не бойся, котенок… Это прозвучит самоуверенно, но я не намерен умирать в ближайшие пару десятков лет. Я с тобой. Навсегда. Расскажи, кто обидел тебя? Ты кого-то потеряла и вспомнила это?

Я кивнула. Мы так хорошо друг друга ощущали, что я не удивилась его догадливости.

– Его звали Кириан…

Задыхаясь и всхлипывая, я рассказала ему о ребятах. Алеард слушал молча, но руки ни на мгновение не прекращали ласкать мои волосы. Его прикосновения успокаивали, и вскоре я могла совладать с голосом.

– Я обещала отыскать убийцу, Алеард.

– Что будет, если ты найдешь его?

– Заставлю отвечать за свои злодеяния, – сдержанно ответила я.

– А мне кажется, ты его взорвешь, – спокойно произнес Алеард.

Я кивнула.

– Возможно. Как только представляю эту торжествующую рожу... Прости. Ты разочаруешься во мне. Я могу быть злобной, жестокой гадиной. Но оставить всё как есть не в моих силах.

Алеард взял мое лицо в ладони и долго глядел в глаза. Взгляд его был суровым и печальным.

– Нет, малышка. Никогда. Это коварное слово, но я им всё равно воспользуюсь. Ты никогда не разочаруешь меня. Даже если сожжешь дотла этого негодяя… Мы найдем его. Пусть нескоро, но найдем. Месть – не основа счастливого существования, но иногда она столь же необходима, как прощение.