Не будите Спящую красавицу (СИ)

Трель дверного звонка привела меня в чувство. Резко распахнув глаза, сбросила чужие руки со своего тела и отодвинулась.

― Трусишка, ― пожурили меня опять. — Я открою.

Я уставилась вслед удаляющемуся мужчине. И что это было? Гипнотизёр хренов. Точно скоро сама буду бросаться на него и дело тут не в моей сущности. Это будет сугубо моё желание. Денис показывает себя с разных сторон, заманивая меня, словно паук в свою паутину. Запах мандарин уже словно родной. Нужно с этим что-то делать, а то недолго свихнуться от желания.

Встав около окна, приняла стойку. Спина прямая, руки на груди.

Через несколько минут в проёме кухни показались две мужские фигуры, которые своей мощностью заполонили все пространство кухни. Вот эта сила! Меня заштормило, и я покачнулась на каблуках, благо устояла, схватившись вовремя за подоконник. Интересно было в том, что когда Соколовский со мной наедине я такой силы не ощущаю, а тут, словно обухом по голове стукнули.

― Ну, привет, ведьмочка, ― Соболев подошёл ко мне и чмокнул в щёку. Я растерялась, и как полоумная уставилась на ухмыляющегося мужчину. Ничего плотского я к Богдану не почувствовала, просто ошалела от наглости этого вульфена.

― Богдан, держи свои конечности подальше от моей женщины, ― без крика и в то же время жёстко произнесли с другого конца кухни. — Иначе рискуешь остаться без них.

Соболев окинул меня взглядом и, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, обыденным тоном вставил свои пять копеек:

― А женщина то в курсе что твоя? По-моему, она не определилась ещё, ― но расстояние между нами всё-таки увеличил. Капитуляция?

― Это не твоего ума дело, ― словом указали место Соболеву. — Ты материалы принёс?

― Да, ― помахал Богдан папкой перед моим носом. И я только сейчас заметила пластиковый конверт в руках вульфена.

― Результаты есть?

― Ничего хорошего, ― став серьёзнее, мужчина двинулся к моему начальнику. ― Мать Анны нигде не засветилась. Пока она человек, отследить её сложнее. Слепок её ауры я раздал своим ищейкам. В моём клубе была замечена женщина с похожими данными. Отчёт в папке. Фото с камер прилагается.

Я слушала внимательно, даже не думая перебивать. Разговор о моей персоне отошёл на второй план, когда есть сведения о моей родительнице.

Соколовский вытащил содержимое папки и стал рассматривать, перебирая документы длинными пальцами.

― Ань, подойди, ― не приказал, а попросил Денис, не отрывая своего взора от фотокарточки в руках. Я подошла. В мои руки аккуратно легла фотография с изображением моей матери. — Твоя?

― Да, ― только и смогла вымолвить я. На глазах выступили слезы.

― Необычное в этой фотографии что-то есть?

Я пригляделась. Вроде нет. Все, как и обычно. Хотя одежда точно не матери.

― Одежда. Она такую никогда не носила. И мне кажется, что платье дорогое. На фото, правда, видно плоховато, но сумка точно брендовая.

― Ох, уж, эти женщины. Все сводится всегда к одному — к тряпкам, ― встал рядом со мной Богдан, тоже заглядывая в фото. ― Ну и что с вещами?

― То, что денег на такую одежду у моей матери нет! — зло выплюнула я. — Не все женщины ведутся на дорогие шмотки, но от телевиденья и интернета никуда не денешься, ― популярно я объяснила вульфену правду матку.

― Ладно не злись, мышонок, ― пошёл на попятную Богдан. — Откуда ты знаешь, что денег не было? Может мать, скрывала доход?

― Как только она пропала, я сразу обратилась в банк. Новых счетов, она не открывала. Со старых ― не снято ни рубля.

― А как же банк предоставил тебе сведения?

― У меня там работает подруга, разрешение суда мне не нужно.

― Я так понимаю ситуация не изменилась? ― почесал подбородок Богдан. ― Что делать будем? Есть мысли?

― А когда камера засекла мою мать?

― Так, сейчас, ― Соболев стал перебирать документы, откладывая ненужные в сторону. ― Насколько я помню, камера зафиксировала вход в клуб две недели назад. Ну да, точно, ― ткнул он пальцем в отчёт. — Как и говорил. Две недели.

― Две недели?! ― взвизгнула я.

― Да, ― как-то неуверенно произнёс Богдан. ― А что такое?

― Ничего особенного, если учесть, что мать Соколовой пропала десять дней назад, ― за меня ответит Соколовский.

― И что? Она не могла пойти в клуб? Хотя, она же в дурке лежа… ― заткнулся вервульф вовремя. — Прости.

― Это что же получается, это не моя мать? Но фото показывает обратное.

Взяв злополучную фотографию в руки, посмотрела ещё раз.

― Ничего не понимаю. Это точно она. Я не могу ошибаться.

― А она точно пропала? Может она скрывается? — предположил Богдан, но увидев моё лицо, больше к этому вопросу не возвращался.

― А кто-нибудь из персонала опознал женщину на фото? — включила я режим следователя. Всё-таки Богдан умудрился закинуть зерно сомнения в мою голову. А вдруг это двойник? — Если она часто бывала в клубе, значит, по крайней мере, бармен, вышибалы, должны ее запомнить.

― Да в том-то и дело что её никто не помнит.

― А как можно попасть к тебе в клуб?

― По приглашениям. По членскому билету. Ну, или как ты, ― не забыл подколоть меня Богдан, припомнив мне случай, когда я сделала мокрое дело около его клуба.

― Ты теперь будешь всегда вспоминать, как я пометила твою машину?!

― Пометила машину? ― удивился Денис. Упс! Похоже, он не в курсе. — Богдан? — в упор посмотрел он на мужчину. Воздух зазвенел, барабанные перепонки заныли.

― Денис, успокойся, все нормально. Я не претендую на твою зазнобу.

Слава богу, в этот раз хоть не стали мериться силой и только сверлили друг друга взглядами.

― Так, хватит тут показывать, у кого хвост круче, ― на всякий случай встала я между мужчинами. ― Думаю, что ужин стоит отменить и наведаться в клуб к Богдану.

― Съездим туда в любом случае, ― наконец-то Денис обратил на меня внимание, ― но поесть все же стоит здесь.

― Боюсь, что мне кусок в горло не полезет, если вы будете сверлить друг друга взглядом.

― Прости, Анют, ― притянул Соколовский меня к себе и поцеловал в макушку, как маленького ребёнка, ― у нас с Соболевым свои счёты и сейчас очень тяжело даётся перемирие.

― С чего это вдруг у вас перемирие?

― У нас общий интерес — ты.

― Я?! С чего это вдруг? — задёргался глаз, как только представила, что придётся отбиваться от обоих. Тут с одним еле-еле справляюсь, а если они вдвоем начнут околачиваться около меня. Чур меня, чур!

― Аня, в чём дело, ― вдруг засуетился около меня Богдан. — Ты чего испугалась?

― А что с покровительством? — не удержалась и всё-таки спросила. Вдвоём они не отвертятся от меня. Если начнут врать, сразу почувствую.

― А тебе ещё Денис не доложил? — удивлённо посмотрел Богдан на Соколовского.

― А что он должен был мне сказать? ― сразу ощетинилась я, предчувствуя, что новость меня не шибко-то и обрадует.

― То, что у тебя покровитель и защитник в одном лице.

Защитника поменять я не смогу, так как он на всю жизнь. А защитник у меня кто? Правильно Соколовский. Тада-да-даааам! Барабанная дробь!

Я повернулась в сторону начальника. Тот сложил руки на груди, и даже бровью не повел, увидев возмущение на моём лице.

― Я изначально предупредил тебя, что хочу сделать и этого добился. Так что удивляться здесь нечему.

― Я в курсе. Просто можно меня просветить хотя бы? Я что, мало прошу? Мне однозначно лучше, если шефство надо мной возьмёшь ты, а не отец, ― передернула плечами, вспомнив сцену в доме Грановского.

― А что скандала не будет, ― приуныл вервульф. ― Я только приготовился к битью посуды.

Я закатила глаза. Кто бы мог подумать, что Соболев Богдан Евгеньевич ещё сущий ребенок в душе.

― Почему тогда знак на руке у меня так и остался, если я сменила покровителя?

― Это знак родства. Тебя приняли в мой клан заочно. Как только ты активировала медальон, ты объявила о себе, заявив, что тебе нужна помощь. До этого ты была скрыта от всех, наведенными чарами. Через метку я тебя и нашёл.