Драконица (ЛП)

Она дотронулась до ужасного шрама над его бедром.

— Может тебе стоит сражаться с теми, что помельче.

— С моей стороны это будет как-то не по-спортивному.

Она сглотнула, когда он снял рубашку, в первый раз увидев его неприкрытый торс. Он был великолепен. Она пробежала руками по твердым, напряженным мышцам, восхищенная тем, как они ощущаются под ее ладонями. Ее пальцы прошлись вверх по его груди и дальше по гладкому плечу, покрытому татуировкой с изображением дракона.

— Тебе действительно нравятся драконы, не так ли?

— Да, — засмеялся он.

Себастьян делал все возможное, чтобы быть терпеливым, дать ей время привыкнуть к нему. Но это было тяжело, потому что единственное, чего он действительно хотел — это уложить ее на кровать и облегчить, наконец, мучительное напряжение своего тела.

Он покрывал поцелуями ее шею, расстегивая пуговицы ее джемпера, а затем уронил его на пол. Она стояла перед ним, оставшись лишь в туфлях и неправильно застегнутой блузке. Это была самая сексуальная вещь, которую он видел за четыреста лет своей жизни.

— Ты всегда так застегиваешь блузки?

Она взглянула вниз и резко вздохнула:

— О, боже. Я так спешила сегодня и…

Он остановил поток ее слов поцелуем.

— Не извиняйся, — прошептал он прямо в губы. — Мне нравится.

— Ты очень странный человек.

— А ты — богиня.

Чэннон покачала головой, когда он поднял ее на руки и понес к кровати. Она положила руки на его мускулы, напряженные от его усилий. Это ощущение заставило ее рот увлажниться. Он аккуратно положил ее на матрас, затем пробежал руками вниз по ногам, чтобы снять туфли и чулки и забросить их через свое плечо. С колотящимся сердцем Чэннон наблюдала, как он покрывает поцелуями дорожку от ее бедра к животу. Он медленно расстегивал ее блузку, целуя и облизывая каждый обнажаемый им сантиметр кожи. Она застонала от этой картины и ощущения его губ, будто смакующих ее тело. Наслаждение острым клинком пронзило ее живот, и девушка задрожала от болезненного желания ощутить, как он будет заполнять ее. Она настолько хотела почувствовать его внутри, что боялась сгореть в огне, разрывающем ее.

Себастьян почувствовал ее влагу на своей коже, скользнув по ней. Его тело кричало от желания, но он еще не закончил свои пир. Он хотел наслаждаться ее вкусом, запомнить каждый сантиметр ее роскоши. То, что он чувствовал к Чэннон, поражало его. Это не походило ни на что, испытанное им ранее. На каком то странном уровне, она дарила ему мир и убежище. Она заполняла одиночество его израненной души.

Он терся лицом о шею Чэннон, пока ее затвердевшие соски дразнящее касались плоти его груди, а руки блуждали по спине.

— Как хорошо чувствовать тебя под собой, — прошептал он, вдыхая ее запах.

Чэннон глубоко, прерывисто вздохнула от удивления, вызванного этими словами. Он покрывал мелкими поцелуями ее шею, в то время как его рука прошлась вниз по ее телу, чтобы коснуться горячего, мучительно-напряженного местечка между ее ног. Девушка довольно зашипела от ощущения его пальцев, играющих с ней, и выгнула спину, когда он медленно прошелся губами от ее шеи до груди. Себастьян лизнул затвердевший сосок, заставляя ее трепетать. Она прикусила губу, когда волна страха прошла сквозь нее.

— Я хочу, чтобы ты знал — я обычно не веду себя так.

Себастьян приподнялся на руках, чтобы поглядеть на нее. Он вжал бедра между ее ног, чтобы она могла почувствовать его большую выпуклость, пока его дорогие шерстяные брюки слегка терлись о внутреннюю поверхность ее бедер. Ей было достаточно этого ощущения, чтобы сойти с ума от желания.

— Если бы я так считал, моя леди, меня бы не было сейчас здесь с тобой. — Его взгляд стал более интенсивным, завораживая ее. — Я вижу тебя, Чэннон. Тебя и барьеры, которыми ты отгородилась от других.

— И все же ты здесь.

— Я здесь, потому что мне знакома твоя печаль. Я знаю, каково это, просыпаться утром, потерянным и одиноким, страстно желая, чтобы кто-нибудь был рядом.

У нее сжалось сердце, когда он заговорил о том, что действительно составляло часть ее жизни.

— Почему ты одинок? Я не могу представить такого красивого мужчину без очереди согласных на все женщин, дерущихся за право быть с ним.

— Внешность — это не главное, что есть в этом мире, моя леди. Она определенно не защищает от одиночества. Сердце никогда не полагается на глаза.

От его слов Чэннон сглотнула. Действительно ли он так думал? Или это была просто ложь, чтобы заставить ее чувствовать себя лучше от того, что она делала с ним. Она не знала, но хотела верить ему.

Чэннон хотела облегчить мучения, которые она видела в его голодных глазах. Он отстранился, чтобы снять туфли и брюки. Девушка затрепетала, увидев его полностью нагим. Словно опасный, темный зверь, медленно скользящий в лунном свете, Себастьян был неописуемо красивым. Абсолютно потрясающим.

Мускулы заполняли каждый его сантиметр, покрытый самой великолепной загорелой кожей, до которой она дотрагивалась в своей жизни. Единственным недостатком этого идеального тела были шрамы, которыми были помечены его спина, бедра и ноги. Они действительно напоминали отпечатки клыков и когтей какого-то яростного зверя.

Когда он снова присоединился к ней, она стянула резинку с его волос, позволяя им упасть вперед, обрамляя греховно красивое лицо.

— Ты выглядишь, как какой-то варварский вождь, — сказала Чэннон, пробегая рукой по шелку его распущенных волос. Девушка провела пальцами по замысловатым линиям татуировки на его лице.

— М-м-м, — выдохнул он, целуя ее грудь.

Чэннон прижала к себе его голову, пока его язык дразнил ее. Волны удовольствия прокатывались по ее телу. Потерявшись в тумане наслаждения, она прошлась руками по его ребрам, потом вверх по плечам. С ней происходило что-то странное. Казалось, с каждым его вздохом интенсивность прикосновений усиливалась. Умножалась. Она могла поклясться, что вместо одного языка, ласкающего ее, она чувствовала сотню. Как будто ее кожа была живой, и он касался ее всей одновременно.

Себастьян издал шипящий звук, когда его силы поднялись в нем. Секс повышал мощь представителей его рода. Его люди всегда стремились к насыщенным физическим удовольствиям, усиливающих их самих и магию, которой они обладали. Красота этого заключалась в том, что наплыв силы обычно сохранялся в течение суток, а в случае действительно великолепного секса — двух.

Чэннон определенно была достойна двух. Он заглянул ей в глаза, встретив бессмысленный и дикий взгляд. Его мощь влияла и на нее тоже. Физическое воздействие на человека было еще сильнее, чем на такого, как он.

Себастьян почувствовал момент, когда она совершенно отдалась экстазу его колдовского прикосновения. Ее барьеры и сомнения исчезли, она откинула голову и закричала, когда оргазм прорвался сквозь нее.

— Вот так, — прошептал он ей на ухо, — не борись с ним.

Она и не боролась. Вместо этого Чэннон повернулась и лихорадочно схватилась за его тело. Себастьян глухо застонал, подчиняясь ее страстному желанию.

Чэннон искала руками и губами каждый сантиметр его плоти. Он перекатился на спину, усадив ее на себя так, что она обхватила ногами его талию, позволяя ему почувствовать свою влажность низом живота. Себастьян знал, что она больше была не в состоянии говорить, и часть его жалела об этом. Она была сплошной жаждой. Сплошным требовательным сексом.

С дикими, голодными глазами Чэннон взяла его ладони и притянула их к своей груди, скользя по его набухшей плоти. Она наклонилась вперед, чтобы провести языком по краю его подбородка, покрывая поцелуями дорожку до его губ. Она страстно поцеловала его и отстранилась.

— Что ты сделал со мной? — хрипло спросила она, удивляя его своими словами.

— Это не совсем я, — честно ответил он, — Это что-то, что я не в силах контролировать.

Девушка стонала и извивалась над ним, заставляя его тело гореть еще сильнее.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Себастьян. Пожалуйста.