Питомцы (СИ)

Хвостом он пытается прикрыться, пытается как-то дёрнуться, убежать, хоть что-то сказать, но тело совсем его не слушалось. Алан не понимал, что нашло на брата, не понимал, как он может так с ним поступить. Парень всхлипывает, когда до ануса прикасаются влажные от слюны пальцы, и пытается что-то донести до Габриэля. Громкий вскрик слетает с губ, стоит в него слишком быстро войти пальцам, растягивая стенки. Алан пытался вырваться, взбрыкнулся, но сильный удар в бок выбивает не только воздух.

Казалось, что большей боли уже просто не может быть, но три пальца, которые разъехались в стороны и слишком резко вышли из него, заставляют болезненно застонать. Неужели это всё? Неужели больше не тронет его? Алан заливается криком, задыхается, когда в него с силой входит Габриэль. Твёрдая плоть внутри приносила болезненный жар и с первым толчок Алан чувствует, как внутри него что-то рвётся. Громкие крики, всхлипы, мольба остановится, но на шею ложится рука брата, которая с силой надавливает. Чёрные круги перед глазами, боль ниже пояса, словно кто-то засунул в него раскалённую железку и прокручивает. Сил не было более ни на что, ему казалось, что задыхается, умирает, но, когда внутри него разливается слишком горячая жидкость, голос срывается на хрип.

Алан, как сейчас, помнил этот момент слишком ярко. Помнил, как, когда из него вышел Габриэль, он лежал сломанной куклой на холодном полу, а брат просто ушёл. Кровь, смешанная со спермой, вызвала тошноту, но парень сдержался. Кажется, тогда он стал сильнее… однако не умнее. Ведь как назвать то, что парень до сих пор нарывался на проблемы?

Пять месяцев он избегал Габриэля, шатался с приблудами по заброшенным домам и влезал в чужие, чтобы хоть как-то пропитаться. За питомцами был строгий надзор, а тех, кого вышвырнули на улицу, отлавливали и неизвестно куда они потом попадали. Однако за много лет уже выработалась система, поэтому Алан оставался, пока, на свободе.

За пять месяцев с ним ничего не произошло, но слухи о брате тревожили. То влез в битву, на которую сделали облаву, то подрался с главарём банды и стал единственной силой и авторитетом. Но ему нравилось, что никто не знал о их родственной связи, потому что… не мог простить Габриэля. Не мог простить то, что брат теперь снился ему в снах и в который раз насиловал его, смеялся над ним и никуда не отпускал от себя, посадил на цепь подле себя. О, Алан мечтал снова почувствовать его, желал сидеть на привязи рядом с Габриэлем, но даже боялся признаться в этом себе.

Рыба была редкостью, особенно такая большая. Алан нашёл старушку, которая баловала бездомных питомцев, разогнал всех других, которые тёрлись рядом, и сейчас наслаждался своим пиром. Где-то слишком близко кто-то сдавленно мяукнул, но парень не обратил на это внимания. Смысл? Это улица – здесь каждый сам по себе. Увлёкшись ужином, Алан не сразу слышит тихие, аккуратные шаги, которые остановились прямо за его спиной, не сразу разобрал приглушенные шепотки, которые уже разрывали его на части.

- Так-так-так, кто же тут у нас? – раздаётся у самого уха знакомый низкий голос.

Алан дёргается в сторону, замирает, словно становится каменным изваянием самому себе. Габриэль… Запечатанные страхи заставляют почти что дрожать, желания - пристыженно опустить взгляд вниз, чтобы не выдать себя с потрохами.

Слишком давно не видел брата, не разговаривал с ним. После пробы запретного плода ему хотелось ещё больше, но здравым умом Габриэль понимал, что это всё неправильно. Он – больной, он – ненормальный, поэтому нужно держаться поодаль, но, если рыбка сама плывёт к нему…

- Ещё и сам ешь, жируешь, не зовёшь нас, - угрожающе прорычал Габриэль и со всех сторон раздался одобрительный галдёж. – Заберите рыбу, друзья!

Если бы Алан мог что-то сказать или как-то противостоять, то… Его ужин растягивают подпевалы брата, а злой, угрожающий взгляд Габриэля толкает его в стену дома. Руки по обе стороны от головы, чужое дыхание и губы, которые почти что касаются его, заставляют залиться краской и опустить голову вниз.

- В следующий раз ты так просто не скроешься от меня, брат, - жаркий шепот на ухо и Габриэль скрывается в темноте.

Тогда Алан съехал вниз по стене и закрыл пылающее лицо руками, пытаясь побороть животное желание подчиниться тому, кто сильнее. Сейчас же питомец понимал, почему все так слушаются Габриэля и не пытаются скинуть его с главенства над бандой.

Вторая встреча за пять месяцев потрясла его всё сознание от кончиком волос до пальцев на ногах. Сны стали более горячими, стали более реальными и приходилось удовлетворять самого себя рукой, срываясь в оргазм с именем брата на губах. Слишком ненормально, он это понимал прекрасно, но поделать со своим телом ничего не мог, которое желало брата.

Следующая встреча произошла под мостом. Алан нарочно искал встречи с Габриэлем, хоть как бы не отрицал это у себя в мыслях. Даже Зэма заметила что-то неладное со своим другом. Он вышел из темноты, словно всё время там и был, тихо подошёл к Алану и зарылся носом в волосы брата на затылке. А потом его вжали в стену, требовательно раздвигая ноги. Они не раздевались, лишь приспустили штаны, но парню этого было достаточно. Слишком пошлые стоны, жалкие слова мольбы, чтобы его взяли уже, и звонкий шлепок по ягодице.

Первые толчки были аккуратными, словно Габриэль действительно боялся вновь навредить брату, но когда на его член стали самостоятельно насаживаться, он сорвался. Влажные, пошлые шлепки плоти о плоть, шея, которая покраснела от собственнических меток, и пальцы, что сжимали член у основания. Губы растягивались в диком оскале, когда Алан начал переминаться с ноги на ногу и жалобно скулить, чтобы ему позволили кончить.

Как же ему было стыдно, когда его назвали самой настоящей шлюхой, как же он тогда быстро бежал обратно домой, чтобы только не слышать низкий, вибрирующий смех вслед. Но встречи стали более регулярными, а слухи о том, что он брат главаря расползлись слишком быстро.

Когда его насильно привели в логово банды и кинули перед ногами брата, то Алан не растерялся. Намеренная провокация, словно маленький, дикий зверёк, и вновь его заломили, связывая руки за спиной. Сильная пощёчина, которая не усмиряет, и парень ведёт себя более вызывающе, получая от этого большее удовольствие. Алан не знал до того момента, что может столь громко стонать и выгибаться навстречу, лишь бы только Габриэль не останавливался, подчинил его до конца. Тогда брат впервые не ушёл и даже обнял его, засыпая вместе с ним.

Алан обосновался в банде довольно быстро, хотя это неудивительно, даже новые слухи о том, что он спит со своим братом, никак не мешали ему жить, потому что… он любил Габриэля своей ненормальной любовью и не собирался отказываться от этого. И сейчас, сидя на кровати, Алан дёрнулся вслед за цепью, которая натянула его ошейник, и разместился между разведённых ног брата, облизывая его член. Несмотря на то, что их с братом просто выкинули на улицу, он как был питомцем, так и остался им, исполняя любой приказ своего нового Хозяина.