Бессмертные. Часть 1 (СИ)

Темнота и тишина, изредка нарушаемые проблесками враждебной, угрожающей реальности.

Jesper Kyd/Main Title

OST Звонок/Титры

========== Глава 27 ==========

Северус Снейп резко сел в кровати, дыша так тяжело, словно только что пешком преодолел расстояние километров в восемь. Да, он с детства не любил просыпаться вот так сразу, но сейчас любая окружающая действительность была предпочтительнее этого ужасного, чересчур яркого и реалистичного сна. С трудом уняв дрожь и утерев со лба выступивший крупными каплями холодный пот, профессор Снейп огляделся вокруг. Он находился в больничном крыле, на том же месте, где его так неожиданно сморил тяжелый, тревожный сон — на кровати, что находилась буквально в двух метрах от кровати Пэнси. Но вместо рваного и грязного сюртука на нем теперь была ослепительно белая больничная сорочка, а раны на спине были обработаны, перевязаны и практически не болели, хотя чувствовал он себя все равно довольно уставшим и разбитым, что, скорее, было следствием этого пугающего сна, чем случившегося в лесу меньше суток назад.

За окном уверенно царила мрачная, угрюмая ночь, слегка, словно делая одолжение Северусу, подсвечивавшая пространство насквозь пропахшей зельями палаты бледно-желтым тусклым светом застенчивой, наполовину скрытой темными облаками, луны. Криво, безрадостно усмехнувшись тому обстоятельству, что мадам Помфри, очевидно, времени зря не теряла, пока он спал, Северус перевел взгляд на Пэнси.

Девочка безмятежно и умиротворенно спала, дыша спокойно и размеренно, и создавалось впечатление, что ничего из виденного им этой ночью не было правдой. Не было снега, леса, Пожирателей, крови, погони… И всех событий, что он видел во сне, не было тоже. Пэнси нахмурилась и беспокойно заворочалась. Губы ее плотно сжались, а черные волосы с единственной седой прядкой справа разметались по подушке. На ней больше не было синяков и ссадин, и нога теперь была в порядке, но выражение мучительной боли и отвращения застыло на ее лице холодной каменной маской.

Руки Снейпа сами собой сжались в кулаки, сердце жалобно заныло, а взгляд насквозь пропитался отчаянием и напряжением. Он не понимал, каким образом смог увидеть все то, через что пришлось ей пройти, но точно знал, что это было на самом деле. Определенно, ему следует быть осторожнее… Скорее всего, темная магия откликнулась на его желание узнать правду и показала ему то, что он хотел увидеть, забрав взамен его жизненные силы. Возможно, этим и объясняется его теперешнее состояние слабости и разбитости.

Нахмурившись, он поспешно отвел взгляд от спящей девочки. Слишком много мыслей, слишком много чувств, слишком много эмоций… Чересчур много. Ему казалось, что он задыхается, захлебывается в этом сумасшедшем, бушующем водовороте таких разных, необычных, непривычных, очень сильных и ярких ощущений; казалось, что если он позволит зрительному контакту с беспокойно спящей девочкой продлиться еще хоть секунду, его просто разорвет изнутри от удушающей, неконтролируемой злости, ненависти и презрения ко всем тем, кто был виновен в ее состоянии, и в первую очередь— к себе. Это он во всем виноват. Он позволил этому случиться. И он теперь обязан сделать все, чтобы помочь ей все это пережить и справиться. Правда, как именно он будет это делать, он совершенно себе не представлял.

“Убью”,— холодно и спокойно прозвучала в его голове четкая мысль. Он сам не знал, откуда в нем эта ледяная, рассудительная жестокость. От того, что Амикус искалечил жизнь и психику ребенку? Вряд ли. От того, что этот ребенок— одна из его подопечных? Тоже не то… И снова это противное, раздражающее и просто приводящее его в состояние глухого бешенства непонимание! Почему он так взбесился именно из-за нее? Заглядывая внутрь себя, он точно мог сказать, что случись такое с кем-то еще, Амикус отделался бы только внушительными повреждениями. Но почему он не может простить ему Пэнси? Решительно тряхнув волосами, он наконец нашел нужное, удобное ему объяснение, которое пока что укладывалось в общую картину произошедшего: это просто темномагическая привязка. Именно поэтому его тянет отомстить за эту девочку так, как за себя. С обжигающей болью и скрипом в измученных нервах, Северус все же заставил себя контролировать собственные кровожадные порывы. Нельзя идти на поводу у темной магии. Никогда.

А Амикус пусть благодарит Мерлина за его, Северуса, самоконтроль, которому этой мрази еще следовало бы поучиться. Ну что ему нужно было от беззащитной несовершеннолетней девочки?! Он что, мантикора его раздери, не мог себе в Лютном шалаву какую-нибудь подобрать?! Почему она? Северус глубоко вдохнул и снова перевел взгляд на Пэнси… В неясном лунном свете ее кожа казалась бледнее обычного, а волосы переливались всеми оттенками черного. Веки были плотно сомкнуты, скрывая такую дерзкую, живую, насмешливую и высокомерную зелень ее взгляда. Красивая…

Недоверчиво замотав головой, Северус прикрыл лицо руками. Девочка как девочка, ничего особенного. Ну, довольно симпатичная. И что? Таких много. Но, конечно, на фоне тех мантикор, с которыми обычно встречается Амикус, выделяется она сильно… Возможно, это и стало причиной произошедшего. Хотя Амикуса это, конечно, не оправдывает. Разумом снова завладело какое-то дикое, необузданное, разрушительное бешенство. Казалось, что воздух вокруг него потрескивал от едва сдерживаемой стихийной магической силы. Нет, нельзя до такой степени терять над собой контроль. Еще немного— и от больничного крыла не останется камня на камне. Успокоиться… Очистить разум. Ни к чему будить Пэнси. Она должна спать. А он должен немедленно отсюда уйти.

На тумбочке у кровати лежала его волшебная палочка. Тихо призвав манящими чарами свой потрепанный, но уже чистый сюртук, он быстро переоделся, упрямо преодолевая накатывающую на него каждый раз с новой силой настойчивую тяжелую усталость. Когда до двери оставалось каких-то три шага, он не выдержал и обернулся, снова бросив тревожный взгляд на Пэнси. Уголки ее губ слегка дернулись, а по щеке на подушку скатилась одинокая прозрачная капелька. О Мерлин, да что же это такое? Снова то самое легкое, очень теплое и светлое чувство распустилось в душе подобно маленьким черным цветочкам на ослепительно-белом снежном покрове, заставляя сердце замирать и робко сжиматься. В очередной раз мучительно нахмурившись, он решительно подошел к кровати девочки и, проведя легким движением пальцев по яркой серебристой прядке, осторожно поправил ее одеяло. Затем, быстро оглянувшись и словно опомнившись, кусая губы и явно злясь на самого себя, стремительным шагом покинул полутемную, насквозь пропахшую зельями палату.

Однако не успел он пройти и десяти шагов, как сзади его окликнул такой спокойный, уверенный голос человека, которого он меньше всего хотел бы сейчас видеть.

-Северус! Уже проснулся?— доброжелательно улыбнулся Дамблдор.— А я, признаться, шел тебя навестить. Но, раз уж ты решил покинуть больничное крыло сейчас, может, пройдем ко мне в кабинет? Нам нужно многое обсудить.

-Да, Директор. Конечно,— спокойно, с абсолютно непроницаемым лицом кивнул профессор Снейп, прилагая все усилия для того, чтобы прямо сейчас не швырнуть в этого беспечно улыбающегося старика чем-нибудь особенно мерзопакостным.

Весь путь до директорского кабинета они преодолели молча. Лишь почти уже у статуи безобразной каменной горгульи Директор обернулся к Снейпу.

-Северус, мальчик мой… Ты чем-то расстроен?— участливо глядя на него из-за очков-половинок пронзительным взглядом голубых глаз, спросил пожилой волшебник.

-Разве?— слегка прподняв левую бровь, удивился Снейп.— Вовсе нет. С чего вы взяли?

-Мне показалось, что ты слегка напряжен,— проницательно заметил Директор, пропуская его в кабинет и входя следом.

-Вам показалось,— холодно ответил Северус.

-Да?— недоверчиво уточнил Директор.