Девушка в башне (ЛП)

– Я в порядке, Саша, – крикнула Вася брату. – Не…

Касьян прервал ее.

– Я подозревал, – сказал он ровным голосом великому князю. Суета на льду

прекратилась. – Я убедился только сегодня, Дмитрий Иванович, – Касьян был мрачным,

но глаза блестели. – Тут большая ложь и наглый грех, если не хуже, – он повернулся к

Васе, коснулся ее щеки обжигающим пальцем. – Но это точно вина ее врущего брата,

который решил обмануть князя, – добавил он. – Я бы не винил юную девчонку, что,

возможно, немного не в себе.

Вася молчала, искала выход. Соловья увели, брат был окружен вооруженными

людьми… Если тут были черти, она их не видела.

– Морозко, – прошептала она неохотно, яростно и отчаянно. – Прошу...

Касьян ударил ее по губам. Она ощутила кровь рассеченной губы, его лицо стало

злым.

– Не вздумай, – рявкнул он.

– Ведите ее сюда, – сказал сдавленно Дмитрий.

Касьян не успел пошевелиться, Саша убрал меч в ножны, слез с лошади и прошел к

великому князю. Копья заставили его остановиться. Саша расстегнул пояс и бросил меч в

снег, показал пустые руки. Копья чуть отодвинулись.

– Брат, – сказал Саша. От яростного взгляда Дмитрия он исправился. – Дмитрий

Иванович…

– Ты знал об этом? – прошипел Дмитрий. Лицо князя не скрывало потрясение из–за

предательства. И на его лице Вася увидела призрака ребенка, что любил и доверял ее

брату всем сердцем, его иллюзии были разбиты. Вася почти всхлипнула, вздохнув.

Ребенок пропал, и остался великий князь, одинокий властелин мира.

– Знал, – ответил Саша все еще спокойным голосом. Знал. Прошу, не наказывайте

сестру за это. Она юна, она не понимала, что делала.

– Ведите ее сюда, – повторил Дмитрий, прикрыв серые глаза.

В этот раз Касьян подтащил ее.

– Это точно женщина? – осведомился Дмитрий у Касьяна. – Я не хочу ошибиться.

Поверить не могу…

«Что мы бились с бандитами вместе, – закончила за него Вася. – Что мы терпели снег,

тьму, и что я напилась в вашем зале и обещала служить. Все, что сделал Василий

Петрович, ведь он не настоящий. Словно это сделал призрак»

Судя по морщинам вокруг рта Дмитрия, Василий Петрович будто умер.

– Хорошо, – сказал Касьян.

Вася не знала, что происходило, пока не ощутила ладонь Касьяна на шнурках ее

плаща. А потом поняла и бросилась на него, рыча. Но Касьян забрал ее кинжал раньше

нее, он выбил из–под нее ноги и толкнул лицом в снег. Лезвие ее кинжала прижалось к ее

спине.

– Не дергайся, дикая кошка, – шепнул Касьян, пока она билась. Он подавлял смех в

голосе. – Иначе я тебя порежу.

Она смутно услышала Сашу:

– Нет, Дмитрий Иванович, это настоящая девушка. Это моя сестра, Василиса, и я

прошу вас не…

Касьян дернул за ткань. Вася отпрянула, когти холода задели ее кожу, а потом

Касьян поднял ее. Его свободная рука сорвала жилетку и рубаху, и она осталась отчасти

обнаженная на глазах у города.

Слезы собрались в ее глазах от потрясения и стыда. Она закрыла их.

«Стой. Не падай. Не плачь».

Горький воздух обжигал ее кожу.

Рука Касьяна сжала кости ее руки, а другая убрала ее волосы с лица, чтобы она не

могла прятаться.

Шум поднялся над толпой: смех и праведное негодование.

Касьян замер на миг, дыша ей в ухо. Она ощущала его взгляд на своей груди, горле,

плечах. А потом он посмотрел на великого князя.

Вася дрожала, боялась за брата, который бросился на мужчин, и его подавили трое и

прижимали к снегу.

Князь и его бояре смотрели с выражениями потрясения, ужаса и гнева, с

выражениями насмешки и похоти.

– Девушка, как я и сказал, – продолжил Касьян, его ровный голос не сочетался с

жестокими руками. – Но невинная дурочка, как я думаю, и под влиянием брата, – он с

печалью посмотрел на Сашу, что был на коленях в руках стражи.

Толпа шепталась.

– Пересвет, – сказала она. – Магия. Колдовство. Не настоящий монах.

Дмитрий скользнул взглядом от ее сапог до голой груди. Он посмотрел на ее лицо

без эмоций.

– Девушку нужно наказать! – закричал юный боярин. – Она и ее брат посрамили нас.

Пусть ее выпорют, пусть сожгут. Мы не будем страдать от ведьм в нашем городе.

Вой одобрения стал ответом на его крик, и кровь оставила лицо Васи.

Ответил другой голос, не громкий, но старый и решительный.

– В этом нет смысла, – сказал он. Говорил толстяк с бородок, голос был спокойным,

несмотря на гнев вокруг. Вася решила, что это отец Андрей, игумен Архангельского

собора. – Наказание не будет обсуждаться при всей Москве, – сказал игумен. Он

посмотрел на кипящих людей на берегу реки. Крики были все настойчивее и громче. –

Будет бунт, – добавил он. – Могут пострадать невинные.

Вася уже была холодной и перепуганной, но эти слова вызвали новую вспышку

ужаса. Ладонь Касьяна сжалась на ее руке, и Вася увидела у него вспышку раздражения.

Касьян хотел бунта людей?

– Как скажете, – Дмитрий вдруг зазвучал устало. – Девчонка, – он скривил губы. –

Ты пойдешь в монастырь, пока мы не решим, что с тобой делать.

Вася открыла рот в возражении, но Касьян заговорил первым:

– Может, бедняжке будет проще с сестрой, – сказал он. – Я думаю, что она невинна,

и это хитрые затеи ее брата.

Вася увидела, как он злобно посмотрел на Сашу. Но это не отразилось на его голосе.

– Хорошо, – сухо сказал великий князь. – Монастырь или башня – все равно. Но я

оставлю свою стражу у ворот. А вы, брат Александр, будете под стражей в монастыре.

– Нет! – закричала Вася. – Дмитрий Иванович, он не…

Касьян выкрутил ее руку, и Саша посмотрел ей в глаза и тряхнул головой. Он

подставил руки, и их связали. Вася, дрожа, смотрела, как брата уводят.

– Девчонку на сани, – сказал Дмитрий.

– Дмитрий Иванович, – крикнула Вася, не думая о хватке Касьяна. Ее глаза

слезились от боли, но она решила заговорить. – Вы обещали мне дружбу. Умоляю…

Князь повернулся к ней с хищным взглядом.

– Я обещал дружбу лжецу, тот мальчик мертв, – сказал он. – Прочь с глаз моих.

– Идем, дикая кошка, – тихо сказал Касьян. Она уже не боролась в его хватке. Он

схватил ее плащ со снега, укутал ее и потащил с собой.

21

Жена чародея

Варвара быстро принесла вести Ольге. Она первой ворвалась в мастерскую княгини,

мрачная из–за бремени беды, снег был на ее выцветшей косе.

Терем Ольги был полон женщин и их вещей. Это был их праздник, в тесной башне

они ели и пили, впечатляли друг друга шелком, кокошниками и запахами, слушали рев

снаружи.

Евдокия сидела ближе всех к печи, она стала больше. Несколько восхищенных

сидели рядом с ней, хвалили ее беременность и просили одолжения. Но даже не

рожденный ребенок Евдокии не мог сравниться с гонкой. Утром они хихикали и делали

ставки, пока правильные поджимали губы.

«Победит красивый мальчишка – младший брат Ольги? – спрашивали они друг у

друга, смеясь. – Или огневласый князь Касьян, который, по словам слуг, улыбается как

святой и раздевается как языческий бог в купальне?» – Касьян был любимцем, половина

девиц была влюблена в него.

– Нет! – возмущалась Марья, пока женщины кормили ее блинами. – Это будет дядя

Василий! Он самый смелый, и у него самая большая лошадь в мире.

От рева в начале терем задрожал, от криков гонки шумел город. Женщины слушали,

склонив головы, следя за всадниками по звукам.

Ольга взяла Марью на колени и крепко держала.

Шум утих.

– Закончилось, – сказали женщины.

Нет. Шум снова поднялся, громче прежнего, с новой неприятной нотой. Шум не

угасал, а был все ближе к башне, обхватил волной прилива стены Ольги.

И на волне, будто пена, прибежала Варвара. Она скользнула в мастерскую, хорошо