Во Вляпалась... (СИ)

Я знаю, что это неправильно: так думать о девушке, которая потеряла память, но мне все равно немножечко завидно. Мне все так же хочется быть рядом с ним и не хочется делить его с кем-то еще. Но я знаю, что я его не достойна… я такая плохая, совсем никуда не годная, маленькая эгоистка… Да, да, так и есть, братик, и я с этим смирилась. Ты наверное думаешь, что все это глупость, но ведь я знаю, о чем говорю. Мне никогда не забыть Уэко Мундо…

Я ведь испугалась тогда, увидела его и не хотела, чтобы это была правда. Хотела, чтобы он исчез, вернул нормального Куросаки… Как стыдно за то, что я тогда думала… стыдно, потому что это случилось из-за меня, стыдно, за то, что я его испугалась… не хотела, чтобы он приближался ко мне… не хотела видеть его маску… и стыдно за то, что я сомневалась… Смотрела на них и боялась за обоих… Какая же я плохая…

Мне до сих пор снится исход того боя… Я не забыла, как плакала, когда Куросаки-кун одержал победу… не забыла, как мое сердце раскололось на двое… Прошло уже столько времени, но я все еще не могу собрать его в одно целое. До сих пор чувствую, как оно кровоточит.

В окно постучались капельки дождя, с каждой секундой увеличиваясь, заставляя меня отвлечься. Поставив фотографию, я с легкой грустью улыбнулась и, встав с колен, подошла к окну, чтобы открыть шторы. Мягкая ткань приятно скользнула в пальцы, заставляя меня улыбнуться от воспоминания, как мы с Татсуки их выбирали. Я хотела коричневые в зеленый горошек, но подруга настояла на бежевых с красивыми, словно выбитыми, большими бутонами лилий, мотивируя свой выбор тем, что к моей обстановке они больше всего подходят…

Татсуки, я ужасно по ней соскучилась, а она все никак не вернется со своего соревнования. Ее мама приносила мне вкусностей, говорила, что Татсуки выбилась в лидеры, теперь осталось пять финальных боев. Она ведь победит? Я уверенна, что она вернется с новой наградой! Татсуки такая молодец, такая сильная и так печется обо мне, даже не знаю, что бы я без нее делала.

Сжав пальцами края ткани, прислушиваясь к набирающему силу стуку об оконное стекло и совсем не испугавшись всполоха молнии, я рывком распахнула шторы, чтобы вновь пережить ту маленькую, леденящую душу смерть…

POV: Улькиора

Глупо уступать своим слабостям, тем более, когда столько лет держал это странное состояние глубоко внутри. Глупо было переступать гарганту под настойчивое нытье Гриммджоу и еще глупее поддаваться собственному порыву, оставив секста эспаду и рванув к ней.

Но мне нет дела до мелких насекомых, оставшихся в полное распоряжение Гриммджоу. Он сам рвался сюда, когда до нас дошли слухи о невероятной жизненной энергии пропитавшей этот город, будучи уверенным в том, что без Куросаки тут не обошлось.

Я не собирался появляться в мире живых снова, в этом больше не было нужды, но не смог противиться самому себе, поддаваясь желанию еще хоть раз взглянуть на эту человеческую женщину. Избавиться от этого странного тягучего чувства в груди, вспыхивающего во мне каждый раз, стоит о ней подумать…

Мое сонидо дает немного преимущества перед обычным шумпо синигами, и даже вздумай один из них кинуться следом, у меня останется достаточно времени, чтобы увидеть ту, которая вывернула мой мир на изнанку, лишила рассудительности, лишила хладнокровия. Мне даже нет смысла прислушиваться к ее реяцу, я даже с закрытыми глазами легко найду дорогу к ее дому.

Замерев возле зашторенного окна ее квартиры, я смотрел на светящееся окно, чувствуя странное разочарование. Когда я бывал здесь прежде, эта женщина не зашторивала окна. Жила беспечно, без страха.

Помнит ли она меня? Прошло столько лет. Изменилась ли она, может, у нее появилась семья?

Мне не стоило сюда приходить… только зря потраченное время. Я даже мельком на нее не смогу взглянуть, чтобы не привлечь на себя ее внимания. Не хочу, чтобы она знала о моем присутствии, не хочу, чтобы она испугалась меня. Лучше уйти, выкинуть из головы это наваждение…

На окно упала тень, я затаил дыхание, время словно замедлилось, позволяя мне увидеть движения ее рук. Вспышка молнии, и тень потянула края светлой ткани, раскат грома, слившийся с грохотом в моей груди, еще вспышка и рывок штор. Я увидел ее, испуганную моим появлением. Жадно скользнув по побледневшему лицу взглядом, впитывая в себя эти мягкие черты, отмер, только когда понял, что из ее распахнутых глаз текут слезы, а ладошка прикрыла рот, заглушая вскрик.

Я знал, что мне не стоит приходить сюда.

Сбросив оцепенение, я шагнул назад, все еще медля, но ничего не мог с собой поделать. Я уйду, больше никогда не вернусь в мир живых, но прежде хочу запомнить ее образ. Поняв, что я собрался исчезнуть, она резко распахнула окно, впуская в комнату взбесившуюся непогоду.

— П-подожди, Улькиора-сан! — смешался ее дрожащий оклик с молотящим по окну дождем.

Я опешил, не ожидая, что она меня остановит. Я должен проигнорировать этот голос, сделать вид, что не слышу его, но рука потянувшаяся ко мне, как тогда, заставила что-то внутри вздрогнуть.

— Не уходи! — выдохнула она, убрав ладонь с лица и облокотившись о подоконник, подалась вперед.

Поспешные нотки ее голоса словно окутали меня цепями, впиваясь в тело, наливая ноги тяжестью, сладкой болью наполняя что-то внутри, заставляя оттягивать свое отступление…

— Я… — запнувшись, она вцепилась в мокрый подоконник, сжав пальцы на его краях так, что побелели костяшки. Из ее глаз хлынули новые потоки слез, смешиваясь с тяжелыми каплями разбушевавшегося дождя, и, смахнув их, человеческая женщина прошептала. — Я думала, что ты…

Я разглядывал ее, вспоминая нашу последнюю встречу. Умер? Так и было, но сам не пойму, что же тогда произошло. Почему я не превратился в кучку пыли? Как так вышло, что мое тело сумело сохранить крупицу жизни, смогло восстановиться? Все что помню — это тянущуюся ко мне ладонь и коснувшуюся моей щеки влагу, принесенную слабым порывом ветра. Я знаю: это были ее слезы. Она плакала из-за меня, из-за монстра, не чувствующего жалости, не питавшего сострадания, из-за того, кто одним потоком реяцу мог просто раскрошить ее хрупкие кости и даже не повел бы и бровью, переступив через остывающий труп.

Она что-то во мне поменяла, раньше я бы не задумываясь вырвал из ее груди сердце, только чтобы не ощущать этой угрозы своему обыденному существованию. Но сейчас одна только мысль о том, чтобы порвать ее грудную клетку, вызывает во мне неприятное отторжение, заставляя сжиматься сердце. Я думал, посмотри я на нее еще хоть раз, смогу избавиться от своего наваждения, вернуться к прежнему существованию, но сейчас, смотря на эту женщину, я понимал — все зря. Мне никогда не избавиться от этого чуждого мне притяжения, от навязчивых мыслях о ней. В груди что-то заныло, растекаясь уже привычным мне странным, опаляющим внутренности жаром, заставляя сжать в кулак руку, спрятанную от ее глаз в разрезе хакама.

Не стоило приходить. Отвернувшись, я шагнул прочь, намереваясь сбежать от этого места подальше.

— Подожди! — коснулся слуха испуганный звонкий голосок, и, оглянувшись на шум, я опешил, увидев, как эта ненормальная женщина, взобравшись на подоконник, рванула ко мне.

Прежде, чем я опомнился, мои пальцы уже сомкнулись на ее запястье, позволяя мне почувствовать чужой участившийся пульс. От дождя ее рука начала выскальзывать, и я дернул смертную на себя, подхватывая глупую женщину за талию, не давая рухнуть со второго этажа. Такие теплые и холодные в одно и то же время руки обвили мою шею, заставляя тело замереть, давая мне впитывать в себя ее дрожь, чувствовать ее тесно прижимающуюся ко мне хрупкую фигурку.

— Что ты делаешь, женщина? — нарушил свое молчание я, все еще не двигаясь.

— Я такая эгоистка… — всхлипнула она, обдавая мою холодную от дождя шею своим горячим прерывистым дыханием. — Если ты уйдешь, я знаю, что больше никогда тебя не увижу! Не уходи, пожалуйста, Улькиора-сан…