Любовь или свобода 4: Начало долгого пути (СИ)

Пока друзья поднимались по лестнице, Эниер неустанно выискивал проблеск тоски или печали на лице Лога, но тщетно. Тот шёл спокойно, высоко подняв голову, как раньше в военной школе с налётом скуки на лице.

— Здесь всё изменилось, — тихо шепнул черноволосый юноша Эниеру, когда их пригласили войти в гостиную. — Ни одного знакомого лица.

— Рунир Ари разрешил впустить вас, — объявил один из встретивших их эльсов.

— Где мой отец? — громко осведомился Памир.

— Граф Дзилайя Лог не принимает.

— Какого Стейя Рунир тут устроил? — пробормотал Памир. — Я не могу узнать дом, в котором вырос.

Он быстрым твёрдым шагом направился к покоям своего отца.

— Вам туда нельзя… — один из слуг, проводивший друзей в гостиную и наблюдавший за ними всё время, ухватил Лога за рукав, немного растерявшись.

Это было серьёзной ошибкой. Памир, не говоря ни слова, одним ударом выбил мешающему ему эльсу плечо, после чего развернулся и сильным молниеносным движением сломал кисть. Не обращая внимания на дикий вопль боли, Лог прошёл дальше, как ни в чём не бывало.

— О, нет, — простонал Эниер, понимая, что на крики сейчас сбегутся, — Ты опять потерял голову?

Но Памир, проигнорировав его, вышел за дверь. Он хотел знать, что тут происходит. Каким образом Рунир получил подобные привилегии в доме графа Лога. Черноволосый юноша решительно вломился в спальню своего отца, не постучав.

Граф Дзилайя Лог лежал в постели, никак не реагируя на вошедшего сына. Он не открыл глаз. Памир медленно приблизился к нему. Эта комната не подверглась изменению. Всё осталось на своих местах, за исключением расставленных по полкам ваз с цветами. Возможно, кто-то из вещиц захотела украсить покои графа. Молодой Лог не заострил на этом внимания: его волновало состояние отца. Склонившись над графом, Памир проверил дыхание: слабое… угасающее… Пульс учащённый, аритмичный… Мужчина был без сознания.

Всматриваясь в лицо Дзилайи Лога, Памир впервые почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Перед ним стоял тяжёлый выбор, чем заняться сначала: отцом или Сежеллом. Юный эльс поправил растрёпанные на подушке угольно-чёрные волосы старого графа, представляя, что бы тот посоветовал сыну, если бы мог.

В комнате стоял очень лёгкий, почти незаметный сладкий аромат. Губы Памира тронула улыбка: он представил, сколько эльсодских цветов нужно, чтобы добиться такого эффекта. На Сежелле не так… там достаточно нескольких букетов… Как странно, он очень давно не был дома, а ощущение, будто этот запах чувствовал совсем недавно. И о чём он сейчас думает? Минуту назад юноша умирал от тревоги, а сейчас ему внезапно стало хорошо и уютно. Почему сознание настойчиво твердит, что запах важен? Его должны беспокоить совершенно другие вещи.

Бывший граф поднял голову, снова осматривая спальню, на этот раз внимательнее. Мгновение спустя он вскочил, прикрывая рукавом лицо, чтобы не вдыхать аромат, витающий в воздухе.

— Памир?! — Эниер наконец нашёл, куда исчез его друг. Он зашёл как раз вовремя, чтобы увидеть, как юный Лог в гневе, ругаясь, схватил вазу с цветами и вышвырнул её в окно. Стекло со звоном разбилось, а Памир уже отправил следом второй букет.

— Ринт, зажми нос! — молодой Лог яростно избавлялся от цветов. — Какой я идиот! Теннея же всё точно описала!

— Памир, ты чего? — Энир на всякий случай послушался. — Что-то выяснил?

— Сам смотри! — Памир отрезал от простыни кусок и, завернув туда один из ярко-сиреневых цветов, положил в карман.

— Не может быть… — Ринт узнал в них цветы с Сежелла, от которых у них едва не помешался рассудок.

— Я идиот! — повторил Памир. — Она назвала их цветами безумия, или как-то так. Наполнят собой — сведут с ума и заберут дыхание, что и происходит с отцом!

— Кто посмел учинить такой шум в покоях графа?! — в комнату грозно зашла прекрасная светловолосая женщина. Кажется, она, услышав грохот и крики, вылетела из ванны, потому что с волос стекала вода, а одежда не приведена в порядок. Натянутая через голову кофта ещё не расправлена, как следует, и закрывает половину лица, видно только огромные удивлённые светло-голубые глаза.

— Памир? — она ошарашенно застыла, но мигом опомнившись, обрушилась на брата, требуя объяснений. — Как посмел сюда явиться?! Ты клялся мне! Что ты вообще себе позволяешь?!

— Откуда это? — юный Лог пропустил мимо ушей её вопросы, практически сунув ей под нос последний букет.

— Поставь на место! — Северина отшатнулась. — Это больше не твой дом! Зачем ты тревожишь нашего отца?!

— Ещё раз спрашиваю! — Памир оттолкнул её к стене, так что женщина взвизгнула. — Откуда здесь эта дрянь?!

— Прекрати! — попробовал вмешаться Эниер, но подходить к бывшему графу, когда тот зол, ему показалось смертельно опасным.

— Отец умирает! — заорала на брата Северина. — Это мой долг — украсить его последние дни! Я нашла самые красивые на Эльсоде цветы…

— Ложь! — Памир стукнул кулаком по стене. — Сейчас же говори, где ты их взяла?!

— Я не… — Северина постаралась оттолкнуть от себя брата, его поведение явно напугало её.

— Не вынуждай меня делать тебе больно! — юный Лог надавил ей на горло. — Эти цветы ядовиты! Они виновны в болезни отца! Кто тебе их дал?!

— Рунир… — на лбу женщины выступили капельки пота. — Это Рунир их дал. Памир, что ты такое говоришь? Как ядовиты?

Черноволосый юноша вышвырнул в окно оставшийся букет.

— Он настоял, чтобы мы переехали сюда, чтобы я могла ухаживать за отцом! — руки Северины нервно дрожали. — Я подумать не могла…

— Где он? — Лог смягчил тон, уже не сжимая сестру крепко.

— Не… не знаю, — женщина высвободилась, торопливо склоняясь над отцом. Дзилайя Лог по-прежнему не приходил в сознание. — Зачем ты сюда вломился? — прошипела Северина, обернувшись. — Ты клялся мне! А сам… взял и подставил нас обоих под удар!

— Я давал слово не сбегать из военной школы, — отрезал Памир. — Сюда меня направили с Сежелла по приказу. У нас сведения, что у Дзилайи Лога есть данные о Сежелле, которые он не успел обнародовать. Мы с сержантом должны их найти.

— Какого Стейя? — Северина разбушевалась ещё больше. — У отца ничего нет! Какой ещё приказ?! Откуда ты его взял в своей школе?

— Ты разве не знала? Я попал в армию. Нашему отцу должны были отправить извещение.

— Откуда мне это было знать?! — высокомерно вскинула голову землянка. — Я же, как ты не устаёшь мне твердить, всего лишь женщина! И как такое неуклюжее ничтожество могло попасть в армию?

— Северина, мне почему-то кажется, что ты мне не рада. Приходя ко мне в школу, ты плакала, как тяжело тебе живётся под тиранией отца и Рунира. Что, всё изменилось?

— Я же объяснила, что тебе нельзя здесь появляться! Не хочу получать ни за что! Я сейчас же попрошу выкинуть тебя отсюда, раз ты не понимаешь по-хорошему!

— Ты могла заметить, что охрана просто стоит и смотрит в ответ на твои вопли, — он кивнул на столпившихся у двери эльсов, уже некоторое время наблюдающих за перебранкой, не понимая, что им делать. — У меня приказ. Он основан на желании самого графа и, пока Дзилайя Лог лично не опровергнет его, в доме распоряжаемся мы.

— Он невменяем! Он не может его опровергнуть!

— Какая жалость, — пожал плечами бывший граф. — В таком случае, изволь проводить меня в кабинет отца. Сообщи Руниру, чтобы позаботился о нашем устройстве, а после пришёл ко мне. У меня к нему масса вопросов.

— Я вовсе не твоя служанка! — вскинулась Северина.

— Не хочешь по-хорошему? — Памир повысил голос. — Почему ты ведёшь себя, будто тебя совсем не волнует, что твой хозяин пытался отравить нашего отца?

— Потому что нечего было продавать меня этому болвану! Он сам виноват!

— Болвану, который, по твоим словам, перехитрил всех и хозяйничает в доме?

— Сам выполняй свои распоряжения! — женщина бросила на брата презрительный взгляд. — Прекрасно знаешь, где что находится, только сначала найди способ попасть внутрь. Рунир пытался туда проникнуть, но двери из метеоритного железа и открываются только по голосу нашего старика, валяющегося без сознания!