Сто семидесятая (СИ)

Первая панель находилась недалеко от главного входа в отсек, и когда со стороны трансферов послышался шум, мы, недовольные тем, что нас отвлекают, уставились в направлении, откуда неслись десятки Синих.

Я едва успела отметить фасон формы парней с нижних палуб, как внимание привлекло то, что было у них в руках... вернее те, кого они спешили доставить в Оздоравливающую.

Маленькие хрупкие тела, затянутые в синие костюмчики, безжизненно свешивались вниз, болтая руками и ногами. Не сразу я заметила тёмные разводы на одежде, растекавшиеся грязными масляными пятнами вдоль тел. Но вот ярко-красный отчётливо смазал лбы и руки детей, чьи тела проносили мимо.

Один из Синих пробегал так близко, что мне удалось разглядеть лицо ребёнка на его руках. У мальчика был почти оторван нос. Жалкий обрубок торчал кверху, заставляя сердце в груди замереть.

А Синие меж тем заполонили собой всё пространство вокруг. Они всё прибывали и прибывали, выпускаемые панелью трансфера снова и снова. Все спешили к капсулам, стараясь доставить ношу и погрузить её в блок, пока ещё было время.

- Чего стали! - гаркнул на нас ин Герм. - Помогайте, чем сможете!

Мы словно отмерли и бросились в разные стороны.

Я продвигалась вглубь огромной площадки, где в радиусе двух вытянутых рук ровными рядами располагались Оздоравливающие капсулы. Одна из таких не единожды восстанавливала моё тело. Многие из них уже были задействованы и, судя по зелёному свечению показателей, с некоторыми детьми было всё в порядке. Туда, где горел красный и раздавался прерывистый сигнал тревоги, я старалась не смотреть.

- Помогите, помогите! - кричал один из Синих, загнанно оглядываясь вокруг, но все были слишком заняты и никого свободного не оказалось поблизости.

- Что случилось?

Синий был настолько встревожен, что даже не обратил внимания на мой белый костюм.

- Я-я не знаю, как это работает. Я отвечаю за запасы топлива, я не знаю, как включить капсулу. Пожалуйста! - он умоляюще смотрел на меня.

На плоской поверхности лежал мальчик в синем, окровавленная голова завалилась набок. Не разбираясь, дышит ли он или нет, я уставилась на оранжевые строчки табло, сообщавшие, что камера деактивирована. Судя по всему ею недавно пользовались и аккумулятору следовало завершить подзарядку. Но времени не было.

Каждая капсула имела аварийный блок питания, активируемый по команде. Я задала несколько команд, подтвердила наличие чрезвычайной ситуации и через кун крышка начала опускаться. Показатели заскользили по панелям - мы успели.

- Здоровья тебе, - не глядя на меня, отреагировал Синий, в глазах которого светилось облегчение. Он позволил себе отдых на ещё несколько недолгих кунов, а затем кинулся обратно.

- Ты куда?

- Там ещё много детей, - бросил он, не оборачиваюсь.

Пробираться стало сложнее. Синие с детьми на руках были везде. Некоторые застыли у одних камер, не находя поблизости свободного места.

- Вон там есть одна! - крикнула я, указывая в сторону небольшого пустого островка. Один из Синих тут же кинулся в указанном направлении.

Тела некоторых детей убирали из камер - увы, даже продвинутые технологии оказались не всесильны...

Рядом я заметила другого Синего, нервно шептавшего себе под нос и бьющего по табло пальцем.

- Давай же, - достигло слуха, когда я была уже совсем рядом.

- В чём дело?

- Не понимаю. Пишет: "Физическая акценуация". Я пытаюсь выбрать другой режим, но ничего не происходит. Что это вообще значит?! - кипятился он, бросая взгляды на бледного мальчика в синем.

"Акценуация", - задумалась я, стараясь припомнить термин.

- Вытаскивай!

- Что?

- Вытаскивай его оттуда.

- С ума сошла, Хранящая. Он и так был еле живой, когда я его сюда клал.

Оттолкнув растерянного Синего в сторону, я мигом заставила крышку откинуться.

Мальчик лет восьми едва дышал. Я с силой порвала на нем курточку и исподнюю майку. Мертвенно бледная кожа была без единого изъяна. Кроме...

- Что за... - не смог договорить Синий, так же как и я уставившись на длинную багровую полосу, идущую вдоль левого бока.

- Пинцет есть?

Синий словно застыл. Грубо толкнув его в плечо, я повторила вопрос.

- Есть, - не глядя извлёк он небольшие щипцы из кармана.

Тут же перехватив инструмент, я воткнула края под кожу, заставив малыша завыть.

- С ума сошла!

- Заткнись!

Ухватив край неизвестного предмета покрепче, я потащила его на себя. Кровь хлынула следом. Большая, с половину ладони величиной металлическая пластина показалась наружу. Отбросив её в сторону, я снова нажала табло. Камера ровно загудела и малыш, выдохнув, успокоился.

Каким чудом я вспомнила дурацкое слово и то, что некоторые инородные предметы камера не в состоянии расщепить до ионов и атомов, как, например, определённые виды ткани и сложные виды сплавов, непонятно. Во многих случаях сначала требовалось извлечь предмет и только потом погружать тело в камеру. Синий, работавший на другой палубе, конечно, не мог об этом знать.

Я сама узнала об этом совсем недавно.

Бредя дальше и стараясь немного успокоиться, я смотрела, как паника понемногу спадает. Напряжённая спина одного из Синих и низко опущенная голова привлекли моё внимание. Я решила заглянуть через плечо и тут же об этом пожалела.

На поверхности оздоравливающей камеры лежала девочка. В белом. На груди знак. "10.3". Ей было всего десять дюжин.

В груди отчаянно защемило.

- Что произошло?

Синий, который, по-видимому, принёс малышку на палубу, обернулся. Взгляд немолодого ратенмарца был тяжёлым, словно тот не спал несколько ночей.

- Тандерцы, - выдохнул он. - Напали на группу наших кораблей, один из которых двигался на Матеру.

Спрашивать дальше не хватало сил, но всё же я продолжала:

- На борту было много детей?

- Не знаю, - пожал плечами Синий, словно прикованный взглядом к малышке. - Обычно около нескольких сотен.

В груди снова болезненно сжалось.

- Слышал, что как только атаку удалось отбить, детей тут же направили по ближайшим кораблям.

- Много погибших?