Алкид: Начало (СИ)

Медея покинула шатёр, чтобы посмотреть на причину шума снаружи. Её глаза расширились и очень часто заморгали, пытаясь прогнать нереальную картину, которую увидели. Весь в золотом, Ясон с паническими криками и огромными от ужаса глазами бежал от Алкида в медвежьей шкуре, который рычал и издавал злобные звуки викинга, который чувствует слабость англичанина и его монастыря. Но странность была в другом — топор Алкида был в дереве, поэтому тот преследовал противника без него. Сев на корточки, воин поскакал в сторону Ясона, помогая себе руками. Медея видела каких-то животных, которые делали также, но не могла вспомнить название.

— У-у-у-у! — забив в грудь, викинг ускорился по направлению к англичанину. Тот испугался сильнее. Но сравнивать изящного слабого жителя Туманного Альбиона и викинга нельзя — тот был намного сильнее чаехлёба. Настигнув аристократа, простой рабочий человек начал проводить насильственное изымание вещей в пользу растущей республики Свободного Союза Викингов.

— Нет, только не они!

Крикнувший это дозорный греческого стана увидел множество красно-белых парусов в полоску. На носу длинных кораблей были морды драконов, а бородатые люди в остроконечных шлемах и меховых накидках корчили страшные лица, тряся оружием. Сотни особых кораблей — ладей — стремительно приближались к греческим кораблям. Основная армия ушла под стены Трои, поэтому защищать временное пристанище было почти что некому.

— АРРРРРРРРРРА! — проревел тот, кого никто не хотел видеть. Глава северных племён — Алкид — внушал первобытный страх и ужас одним своим видом. Длинная серебристая борода и волосы, горящие красные глаза и огромный топор, который словно источал желание испить крови. Новоявленный союз стал бичом для всего греческого мира — нападения на города и торговые пути стали обыденным делом. Викинги нападали и грабили всех и вся подчистую, собирая свой налог на жизнь. Но пугал больше всех их вожак — Алкид Серебряная Шкура. Самый свирепый и бешеный он одним своим криком мог повергнуть армии в первобытный ужас и разрушать стены городов. Топор его раскраивал черепа, а удары кулака превращали камень в щебень. Взгляд яростных глаз пугал до такой степени, что некоторые пугались и начинали пахнуть аммиаком.

Неистовые викинги быстро расправились с охраной лагеря, погрузили награбленное на греческие корабли и отправили часть войск на эти плавсредства, чтобы потом было проще уплыть, забрав и греческий флот, и золото. А потом воины побежали, размахивая топорами и мечами, нацелившись на спины греческих воинов, которые сражались с троянцами. Неистовый рык общей армады заставил всех посмотреть на берег. Сердца почти всех греков ушли в пятки — огромная масса викингов бежала прямо на них. Но трястись их заставило не это — огромные взмахи, производимые топором Алкида пугали даже героев.

— ЧИКИ-БРИКИ! — заорал предводитель.

— И В ДАМКИ! — продолжили знаменитую фразу воители Севера.

И вот схлестнулись воины Севера и Юга. Топоры и мечи северян пробивали броню греков, отправляя тех к Хель. А неистовый Алкид влетел в центр строя и одним взмахом открыл путь в центр войск Греции.

От войска ахейцев ничего не осталось. Множество тел было сожжено, а деньги и доспехи успешно увезены на родину, в Скандинавию. Но не зря же Алкида называли бешеным и агрессивным зверем — нанявшие его троянцы не ожидали, что викинги, войдя в город, нападут и разграбят великий город. Самым яростным был, конечно же, Серебряная Шкура, который махал топором, разбивая черепа врагов. И даже боги не спасли людей — Троя пала, как и было сказано в пророчестве. Но не так пала. Не от рук греков, а от рыка и неистовости Алкида, взгляд алых глаз которого заставлял людей вспоминать свои худшие кошмары.

====== Глава 21: Дуэль? ======

Прошёл ровно месяц с подписания перемирия, поэтому война была возобновлена. Но греки не спешили нападать на Трою, по причине, которую вызвал их предводитель. Хрис отомстил, попросив у своего бога, Аполлона, страшной кары для ахейцев. Тот услышал верного жреца и наслал на воинов Греции страшную и неизвестную болезнь, которая косила ряды людей похлеще, чем затяжная война. Солдаты краснели, покрывались чёрными язвами, их дыхание то ускорялось, то замедлялось, а глаза… Они были покрыты пеленой, словно вмиг человек ослеп. Но самое страшное в болезни — смертность была абсолютной. Никто не выживал, а тела источали миазмы, которые заражали всё, до чего добирались: еду, воду, вино, скот и солдат. Врачеватели ничего не могли сделать, а те, кто обладал кровью богов, просто не знали не одного заклинания, связанного с лечением. Ахиллес рвал и метал. Все понимали, что болезнь наслала ни кто иной, как Аполлон, в отместку за отказ вернуть Хрисеиду. Да, на военном совете Агамемнон уступил и отдал свою рабыню, но в отместку забрал Брисеиду Ахиллеса, заявив, что иначе, он не отдаст дочь Хриса. Герой разозлился тогда, но ничего не сказал, понимая, что от хвори, могут пострадать и его солдаты, чего он не хотел. Но сейчас, в своей палатке, Ахиллес мог полностью выпустить свой гнев. Патрокл пытался успокоить своего друга, но тот не слушал успокаивающих речей, продолжая трясти копьём, грозясь убить Агамемнона. — Успокоился? — спросил Патрокл, смотря на Ахиллеса, который сел на ковёр в своей палатке. — Да… — медленно кивнул герой, но гнев в его глазах всё ещё пылал. — И я решил, что мои мирмидоняне не будут воевать, пока Агамемнон не извиниться. — Ты сошёл с ума! — крикнул Патрокл, схватившись за голову. — Тогда мы точно проиграем! А у троянцев есть Алкид, который в одиночку сможет выступить против Аякса и Одиссея! Он — гений тактики! Если ослабить войска, то через несколько битв от нас останется лишь небольшая горстка солдат! — Патрокл… — нарочито спокойный голос Ахиллеса угомонил кричащего. — Я так решил, значит так и будет. Агамемнон ещё пожалеет о своём поступке. После возвращения Хрисеиды, странная болезнь отступила, забрав с собой 5431 грека. Немыслимые потери вне боя. Воины негодовали, поминая царя Микен крепким словцом, но к очередным похоронам прибавились ещё проблемы. Перемирие закончилось, и теперь Скифские Стрелки устраивали ежечасные налёты на стан греков, каждый раз забирая жизни дозорных. Но эта беда была извне. Вторая напасть — ссора Ахиллеса и Агамемнона. Герой отказался участвовать в битве, как и его воины, пока царь Микен не принесёт официальных извинений и Брисеиду. Это сильно ударило по боевому духу ахейцев, которые видели Алкида и его «Сокровищницу». Слишком сильно пугала она всех, даже Аякса, который славился бесстрашием. Но греки не греки, если бы отступили. Поэтому воины гордо хоронили умерших товарищей, не прося перемирия у Трои.

А в Трое всё шло более-менее гладко. К концу перемирия в город прибыла тридцатитысячная армия фригийцев и пятнадцатитысячная армия фракийцев. Воины этих регионов (Фракия и Фригия соответственно) давно прослышаны о подвигах знаменитого генерала, поэтому командиры обеих армий были не против подчиняться более опытному полководцу, как и солдаты. За это Алкид пожаловал две тысяч золотых монет каждому. Так что армия Трои пополнилась новыми силами, которые приблизили троянцев к победе. К этому времени вернулся и Андрей в сопровождении женщин в чёрных доспехах и балахонах. Устроив личную встречу, Алкид смог расслабиться и успокоиться — Атлантида послала армию, которая должна прибыть через неделю после прибытия послов. Так что, возможно, никаких десяти лет не будет, и вся война уместиться в жалкие полгода, если не меньшие временные рамки. Но услуга, которую просил Совет, заставила Алкида напрячься вновь — отправиться в Атлантиду вместе с войсками. Ну, герой умел держать слово, поэтому решил отправиться на остров практически сразу после прибытия армии атлантов, чтобы потом, после войны, не нужно было ехать туда, оставляя армию Трои без командира. Но посланцы не остались — они удалились почти сразу же после передачи сообщения и получения ответа. Но Алкид предчувствовал, что произойдёт что-то нехорошее, если он во время войны покинет Трою. Но вот что… Казалось бы — всё шикарно. Подкрепления, войско атлантов дует грекам в спину, но