Атлантия

– Невио устроил мне проверку, чтобы убедиться самому. Произнес несколько фраз, а потом спросил, что правда, а что нет. Думаю, я выдержал экзамен, раз он решил послать меня Наверх вместе с вами. Верховный Жрец сказал, что я могу пригодиться, потому что сумею понять, если кто-то из сирен решит сорвать миссию. Он сказал, что мой долг – остановить их.

– И ты поверил, что Невио прислал тебя сюда по этой причине? – вступает в беседу Майра.

Тру смотрит ей прямо в глаза и говорит:

– Нет. Я притворился, будто поверил. Но понял, что меня обманывают. Мы все знаем, в чем настоящая причина того, что я здесь.

– И в чем же? – спрашиваю я.

Я хочу услышать, как он это скажет. Я хочу этого почти так же сильно, как и оказаться Наверху.

– В тебе, – отвечает Тру. – И я очень рад, Рио, что мы вместе.

Он сидит рядом, я чувствую тепло его руки и хочу повернуться к нему лицом, хочу, чтобы, поднимаясь Наверх, мы обнимали друг друга. Но я не хочу, чтобы это увидели сирены, они не должны заподозрить, что Майра сказала им неправду. Я готова на все, чтобы защитить своего друга, но, возможно, уже слишком поздно.

Невио послал Тру Наверх и таким образом избавил себя от риска быть разоблаченным: никто не должен уличить во лжи Верховного Жреца Атлантии. И еще он дал обещание сиренам, потому что уверен: его не придется исполнять.

Вывод напрашивается сам собой: в планы Верховного Жреца не входит наше возвращение обратно.

Я все это понимаю, но по-прежнему хочу подняться на поверхность. В глубине души я чувствую, что это выход. А еще я чувствую, как вода снаружи становится светлее. Темно-синий океан обретает оттенки неба и солнца. Если бы я каким-то чудом покинула транспорт и вернулась домой, я бы ничего этого не увидела. Зачем я поднимаюсь? Делаю это ради Бэй? Потому что Тру здесь, со мной? Или потому, что я всегда хотела оказаться Наверху?

– Мы не сможем остаться на транспорте, когда поднимемся, – понизив голос, говорит Майра нам с Тру. – Они не отправят его обратно, если кто-то будет на борту. Мы здесь в ловушке. У нас будет шанс сбежать, только если мы выйдем вместе со всеми и сделаем все, что сможем.

– Сирены совсем не такие, как я ожидала, – замечаю я. – Они такие… ручные. Внушаемые. Совсем не похожи на тебя.

– Раньше сирен было больше, – говорит Майра. – И большинство были такими, как я.

– И что случилось?

– Их отсеяли и уничтожили, поскольку они были слишком опасны.

– А тебя почему не тронули?

– Я думаю, Океания сделала все, что было в ее силах, чтобы спасти меня, – отвечает Майра. – К тому же я тебе уже говорила, что и сама всегда делала все, чтобы любой ценой остаться в живых.

Голос ее звучит резко. Мне интересно, что тетушка такого совершила, но я не хочу ее об этом спрашивать.

– Когда поднимемся, не отходи от меня, – говорит Майра. – Делай, что я скажу. Я обещала сестре, что позабочусь о тебе, и я выполню свое обещание.

В этот момент я ей верю, и по лицу Тру вижу, что он тоже верит.

Если пришло время умереть, то я, по крайней мере, увижу перед этим мир Наверху. Я беру Тру за руку, он крепко сжимает мои пальцы. Я представляю, как выглядит наш транспорт, когда поднимается из темноты к свету мимо равнодушных рыб и мертвых кораллов навстречу миру, которого я никогда не видела. Однако я запросто могу представить себе, например, песчаный берег и плавающих по воде птиц, которые ныряют за добычей.

Транспорт останавливается, и сирена с Нижнего рынка обращается к нам всем:

– Помните, наши голоса – лучшее оружие нашего мира. Мы – чудо, и мы созданы именно для этого момента.

Уж не знаю, можно ли меня назвать чудом, но я верю, что создана именно для этого момента, и не важно, как долго он продлится.

Глава 23

Дверь плавно открывается, и впервые в жизни я вижу небо и землю. Все окрашено в синие и серые, зеленые и коричневые цвета. И здесь настолько больше света, чем на глубине океана, что даже голова кружится.

Я – Наверху.

Мерцающий подвижный воздух опускается с неба, он отражается в воде и на металлическом мостике, который перекинут с транспорта на берег. Теплый воздух касается каждого дюйма моей кожи. Солнце – оранжевый круг – похоже на опускающуюся в океан раскаленную монету. Чтобы устоять на ногах, я хватаюсь за поручни, а потом чувствую, что меня вот-вот стошнит. Это так странно – стоять над водой и видеть поверхность океана, мне трудно определить свое положение в пространстве. Возможно, так же почувствовали бы себя люди из мира Наверху, если бы могли встать над небом.

Майра берет меня за руку и помогает пройти по мостику.

– Все в порядке, – говорит она.

Я делаю свой первый шаг на настоящую землю, на песок. Песок чудесный, он белый и коричневый, с вкраплениями травы и ракушками, он такой разный, намного разнообразнее, чем деревянные предметы в храме и вообще все, что я прежде видела.

Воздух теплый и насыщен кислородом. Я знаю, что воздух Наверху загрязнен, но все равно вдыхаю его полной грудью. После неудачной попытки сбежать через шлюзы руки у меня все еще соленые от морской воды. Неужели это было всего лишь несколько часов назад?

– Рио, – говорит Тру, – смотри, деревья.

И точно. Всего в нескольких футах перед нами из песка растут серебристо-серые деревья, а с их веток свисает пепельный мох. Надо же, цвета точно такие же, как у нас Внизу, но это совсем другие деревья – они живые, и, когда листья отрываются от веток, никто не заботится о том, чтобы приделать их обратно, потому что вырастут новые. Да никто и не смог бы этого сделать, даже если бы и захотел: ведь они такие тонкие и хрупкие, как бумага. Я подбираю несколько листьев и разминаю их в руках. Просто не могу удержаться.

А потом у меня в ушах звучит голос Майры. Она берет меня за руку и уводит прочь от опавших листьев. Я оборачиваюсь и не могу поверить своим глазам – транспорт уже исчез под водой.

Я даже не услышала, как он погружался.

Мы идем к низкой деревянной платформе, на которую уже поднялись остальные сирены. Похоже, платформа сделана из древесины тех самых деревьев, которые растут на этом острове.

– Я знаю, как вам с Тру можно сбежать, – торопливо говорит Майра.

Я вся обращаюсь в слух.

– За теми камнями, слева, – продолжает тетя, – есть узкий залив. Плывите вдоль его берега, пока не найдете пещеру. Спрячьтесь там и по возможности дождитесь темноты. А потом плывите на главный остров и идите в храм. Вы увидите его, как только подниметесь вон на тот холм. – Она указывает на берег главного острова.

– Откуда ты все это узнала? – спрашиваю я.

– Один из голосов рассказал мне, – с грустью отвечает Майра. – Рио, ты бы ни за что не выжила, если бы сбежала через шлюзы. У тебя бы легкие разорвались на подъеме. Я должна была любой ценой тебе помешать. Вот почему я рассказала Невио о том, что ты задумала. Мы успели как раз вовремя.

Так, значит, это тетушка меня заложила. Но как она узнала?

Мы подходим к платформе. Сирены выстроились в ряд, их голубые мантии раздувает ветер.

Недалеко от берега видны лодки, в них – люди, они явно ждут нас.

– Что это у них там? – спрашиваю я достаточно громко, чтобы услышали другие сирены. – Часом, не оружие?

– Даже если и так, это не важно, – говорит одна из сирен. Она произносит это так убежденно, что я почти ей верю.

Единственное оружие сирен – их голоса. А вдруг глупая затея Невио закончится смертью и голоса умолкнут навсегда? Зачем он это делает? Хочет стать последним сирениусом там, Внизу? Что-то я сомневаюсь, что этот тип вообще хочет спасти Атлантию.

Самого Невио нигде не видно. Сирены растерянно оглядываются по сторонам.

– Все в порядке, – говорит одна из них. – Верховный Жрец наверняка где-то рядом. И он же не обещал, что будет говорить вместе с нами.

Люди в лодках ждут. Лодки серые, как деревья.

Сирена с Нижнего рынка поднимает руки к небу. Остальные смотрят на нее. Они готовы.