Бесконечность (др. перевод) (ЛП)

Ник помотал головой, стараясь развеять ужасные картины. Ужас захлестнул его и он боялся стать таким же монстром, как его отец. Или стать созданием, которое он только что видел.

— Я не хочу быть злым.

— Ты не можешь просто словами достичь это. Все не так просто.

— Конечно, просто. Мама всегда говорила, что мы выбираем между злом и добром. Мы те, кем сами хотим быть.

— И иногда нас заставляют сделать выбор, который мы не можем проконтролировать. Как с твоей мамой. Ты знаешь, как она ненавидит танцевать, и все еще она там каждую ночь без опозданий, часто работая в двойную смену, чтобы заработать побольше. Для тебя. И тебя пока еще не предавали, Ник. Ты не знаешь, каково это. Что это с тобой делает. Шрамы никогда не проходят.

— Не правда. Алан, Майк и Тайри предали меня.

— И ты жаждешь их крови.

— Я хочу в ней искупаться.

— Об этом я и говорю. Зло соблазняет тебя. Недобрые силы, что есть в твоей крови, толкают тебя на шаткую дорожку, которая будет стоить тебе всех, кого ты любил и о ком беспокоился. Тебе нужно отпустить ярость, пока не стало поздно. Месть всегда возвращается, и это поработит тебя, пока не останется ничего, кроме черной дыры, которую ничем не заполнить.

Ник ощетинился, когда снова вспомнил ту ночь — блеск в глазах Алана, когда он нажал спусковой крючок.

— Они выстрелили в меня!

— И они заплатят, но не от твоей руки. Поверь мне. У кармы есть свои планы на них, и то, что она приготовила для них, гораздо болезненнее, чем ты можешь даже мечтать.

— Я не знаю. У меня большие планы. Сказать «откажись» легче, чем сделать.

Амброуз засмеялся в его ухе.

— Поверь мне, я знаю.

И неожиданно, Ник увидел Амброуза в машине рядом с ним.

Прозрачный, он появился с другой стороны от его мамы, прижавшись к дверце машины, как будто он был настоящим пассажиром.

Когда Амброуз потянулся и прикоснулся к щеке мамы Ника, его темные глаза были наполнены глубоким отчаянием. На его лице было столько боли, нежности в прикосновениях, что желудок Ника сжался. Амброуз прикасался к ней, будто она была привидением, которое преследовало его веками.

Более того, он прикасался к ней, будто она была невыразимо прекрасной. Кто-то, кого Амброуз не ожидал увидеть снова. Его губы даже задрожали, когда он провел рукой по ее волосам.

— Ты любил ее, — Ник послал свою мысль Амброузу.

Амброуз кивнул, и Ник увидел, что его глаза светились искренностью.

— Я сделаю все, чтобы обезопасить ее. Все, чтобы ты не свернул с верного пути.

И тогда Ник понял, что может доверять ему. Невозможно было изобразить такие глубокие эмоции. Все его слова были правдивы. Хотя было немного противно, что брат отца любил его маму, но он верил, что Амброуз пытался помочь им.

Взгляд на лицо Амброуза опалил его.

— Ты поверишь мне, маленький братец?

— Думаю да. Но только пока ты не предашь меня.

Амброуз ухмыльнулся.

— Я последний человек, от которого ты можешь это ожидать, Ник. Я свою душу продам и жизнь отдам за то, чтобы ты не стал таким, как я.

Ник кивнул.

— Тогда скажи, что мне следует знать.

— Ты научишься управлять зомби.

Ник громко заржал, Калеб подпрыгнул от неожиданности и посмотрел на него.

— Прости, — сказал громко Ник. — Я не хотел тебя напугать.

Калеб фыркнул и расслабился.

— Нужно что-то большее, чем ты, чтобы напугать меня. Наверное, в твоей голове происходит что-то восхитительное, Готье. Но не забывай, что мы не там с тобой.

Ага, кажется, только у Амброуза была подобная сила. Свет машин проходил сквозь его тело, заставляя его мерцать в темноте.

— Калеб не чувствует тебя?

— Только если я позволю.

И очевидно, что он не собирался позволять никому кроме Ника видеть или слышать его сейчас.

— Кто ты такой? — спросил он Амброуза.

— Мы, — он указал на них двоих, — Последние из проклятого рода. И все не так уж плохо, если бы в нашей натуре не было причинение боли другим. Когда они слабы и ранены, мы устремляемся, чтобы убить их. Но я надеюсь, что в тебе есть достаточно от твоей матери, чтобы ты научился подавлять подобные импульсы, и отказываться от мести, как не смог я.

Ник тоже на это надеялся.

— Я не хочу быть чем-то вроде Адариана.

Мистический красный оттенок снова появился в глазах Амброуза, хотя Нику и не нужно было напоминать, что создание рядом с ним не человек.

— И он этого не хотел, и он не такой кретин, каким ты его считаешь. Когда-нибудь ты поймешь его лучше, чем хотелось бы. И вместе, если повезет, мы не позволим тебе пойти по его стопам. А сейчас, я должен научить тебя всему, что я знаю, как можно быстрее.

— К чему спешка?

Оранжевый цвет мелькал в его красных глазах, как танцующие язычки пламени.

— Мое время на исходе и скоро мне будет… — он умолк.

— Тебе будет что?

— Мне будет все равно. Плевать на всех и на все… не только на тебя, — Амброуз взял руку Ника и положил туда украшенный золотой кинжал. На рукояти были замысловатый узор, напоминающие спираль из древних птиц.

И на перекрестье был кровавый рубин, который, казалось, излучал тепло.

Ник нахмурился.

— Что это?

— Знак Малочаев. С этим кинжалом ты можешь убить любого. Богов, демонов, зомби… назови имя или еще лучше, уколи им, и они все последуют за тобой.

— Зачем ты мне даешь его?

— Частично, чтобы он не искушал меня, и частично, чтобы ты смог пробиться через зомби, которые придут за тобой сегодня ночью, — он взял руку Ника и положил его ладонь на центр кинжала. — Закрой глаза и представь, что он размером с перочинный нож.

— Что?

— Доверься мне, Ник.

Ник сделал, как он сказал, и когда он представил изображение у себя в голове, кинжал сжался. Вздохнув, он открыл глаза и обнаружил, что он стал не больше его указательного пальца.

Амброуз протянул ножны для него, которые были соответствующего размера.

— Ты можешь брать его с собой куда угодно. Чтобы увеличить его, представь нужный размер. Он может стать мечом, кинжалом, ножом.

— Ты серьезно?

Он кивнул.

— Его даже можно через защиту в аэропорту пронести. Ни единое создание, ни машина не смогут обнаружить его.

— Как это возможно?

Знакомая грусть вернулась на лицо Амброуза.

— Я покажу тебе вещи, существование которых ты считал невозможным. Покажу мир, который ты даже в мечтах не представлял. И прости меня за это. Но так нужно, и уж лучше я покажу тебе, чем ты выучишься этому так, как пришлось мне.

По его словам и поведению было очевидно, что он с отличными оценками выпустился из школы по обучению массового надирания задниц. И пока Ник наблюдал, как он рассматривал его спящую маму, в его голове появился вопрос.

— А сколько тебе лет?

Прежде чем ответить, Амброуз вздохнул.

— Я живу уже сотни лет.

Ник испуганно выдохнул. Амброуз выглядел не старше двадцати четырех. Разве возможно жить так долго?

Хотя, Эш же прожил. И с этой мыслью пришла другая, ответ на которую он очень хотел знать, не смотря на то, что в подсознании у него уже был хороший вариант ответа.

— А мой отец? Сколько ему? — потому что сейчас Ник был готов поспорить, что ему не было чуть больше за тридцать, как он выглядел.

Амброуз взял его маму за руку и прижал ее к сердцу.

— Гораздо старше меня.

Он подозревал это, но правда была как подлый удар в живот. Он пытался представить, каково это жить веками. Наверное, очень весело.

И безумно одиноко.

— А я тоже так долго проживу?

— Если повезет, я надеюсь, что ты проживешь все эти годы счастливее, чем я.

— Что это значит?

— Значит, что мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Если хочешь спасти Мадуга, то нужно слушаться меня, иначе мортенты съедят вас обоих, как хрустящие печеньки на завтрак.

— Я слушаю.

Амброуз выругался. Когда машина остановилась.

— Мы в доме Кириана. Это должно подождать.

Ник начал спрашивать, о чем он говорил, но когда он выглянул в окно, то все понял. Маленькая группа людей собралась перед домом. Женщины и мужчины, половина из них держали бейсбольные биты и палки.