Возьми меня замуж (СИ)

— Давай, Эсти, шевели ногами. Вдруг среди истмари посмелее тебя найдутся.

Это помогло, мы, наконец, побежали. Бежать по кочкам и держать картинку очень трудно, каждая секунда буквально высасывает из меня жизнь. Держусь только каким-то невероятным чудом. Бегу сама, тащу гранда и таю с каждым мгновением. Голова становится легче и кружится, кружится, вот-вот сорвется с плеч. Под ногами уже черная земля и реальный дым. Вокруг моих сапог красноватое магическое пламя, обгорает все, что к ним прилипло по ту сторону.

Это последняя мысль в моем сознании, а потом щелк, словно выключили рубильник. Ноги подкашиваются, и я лечу лицом в горящую землю. Черные комья, приближаясь, растут на глазах, но в последний момент сильные руки подхватывают меня и перед полной темнотой, голубизной вспышкой озаряется высокое небо.

Глава 31. Падение

Я возвращаюсь. Возвращаются звуки и ощущения. Меня еще нет, но щебет птиц, шелест травы и жужжание уже есть, и все звуки милые, ласковые и совсем незлые. Ветерок шевелит мои волосы.

Где я? Ужас пронизывает иглой — я без шлема! Сознание мечется перепуганным зверьком, но все что я могу сделать, это открыть глаза. Надо мной бездонное голубое небо, ни стаи кровососов, ни парящих монстров.

Где я? Светлую голубизну заслоняет перепачканное лицо с огромными карими глазами.

— Лера! Лера! Очнулась! — Крик разрывает барабанные перепонки.

Кто это?

Эстегон — подсказывает внутренний голос. Его зовут Эстегон.

— Не кричи. — Шепчу и сама еле-еле себя слышу.

— Жива! Жива, господи! Спасибо тебе! — Сухие, мужские губы тычутся мне в лоб, в нос, в щеки.

Что он делает?

Целует тебя — опять подсказывает сознание.

Целует? Я еще в полной прострации, но понемногу начинаю приходить в себя, в памяти калейдоскопом проносятся последние события и главная ликующая мысль. Мы вырвались. Мы вырвались из ада.

Пытаюсь встать, но удается только приподняться на локтях. С удивлением смотрю на себя, уже отвыкла видеть себя без брони. Сейчас на мне только нижняя длинная рубаха. Ворот разорван до самой груди так, что вижу свои торчащие соски, подол задран, и голые коленки холодит прохладный ветерок.

Меня тут что насиловали? — Проносится в голове.

Эстегон проследив за моим взглядом, резко запахивает ворот моей рубахи.

— Прости, перестарался. — Впервые вижу его смущенным. Смуглые щеки заливаются пунцовой краской. — Думал, уже не откачаю.

Молча киваю головой, не хочется шевелить даже языком. Какая-то блаженная эйфория охватила каждую клеточку моего тела. Все закончилось! Не будет больше монстров, горилл и постоянно окружающей ненависти, вокруг только мир полный любви и неги. Разве человеку может быть так хорошо?

Видимо нет. Как железом по стеклу заскрежетал голос Варга.

Ты что, мозгами повредилась. — Демон подозрительно взволнован, значит жди каких-нибудь гадостей.

Какая любовь, какая нега. Вставай быстрее, посмотри на себя, лежишь полуголая перед мужиком. Осталось только ноги раздвинуть. — Ничто так не приводит в нужный тонус, как заботливый паразит в собственной голове.

Мамочка, я давно не девственница, поздно уже переживать. — Даже нудное ворчание демона не способно вывести меня из благодушно-ироничного настроения.

Кому нужна девственность, я о твоей репутации пекусь. — Не унимается он. — Никто не хочет иметь королевой шлюху.

Ну, хватит, всему есть предел, — ему все-таки удалось меня достать.

Да пошел ты, о своей репутации пекись. — Решительно поднимаюсь, но голова кружится, и я плюхаюсь обратно на землю.

Растерянно поднимаю на Эстегона глаза, и тот с улыбкой подает мне руку.

— Не так быстро, Лера. — Он уже по-прежнему спокоен и невозмутим.

Эйфория, наконец, прошла, и чувствую себя глупо и потеряно. В рваной рубахе, грязная, нечёсаная, сижу как корова на траве и даже встать не могу. Надо как-то привести себя в порядок. Помыться. Тело словно ждало именно этого сигнала, сразу зачесалось и заломило во всех местах, напомнив о чудовищном перенапряжении.

Хватаюсь за протянутую ладонь, и гранд ставит меня на ноги.

— Ты как, идти сможешь?

Хороший вопрос, самой бы хотелось знать. А куда нам вообще сейчас идти, задумываюсь я. Вспоминаю слова Роя, — выйдете в земли клана какого-то огня, и это в противоположную сторону. Значит, чтобы попасть к королю, надо опять лезть в джунгли. Бр-р-р. Ни за что!

Гранд словно услышал мучающие меня сомнения.

— Здесь недалеко есть озеро. Пойдем, искупаемся, приведем себя в порядок, заодно и подумаем, как нам быть дальше.

— Откуда ты знаешь? — Зачем-то изображаю въедливость.

— Охотились как-то с Ферраном в этих местах, он ведь женат на моей сестре. Безжалостный огонь и Изумрудная трава, два самых сильных клана во всем королевстве. Мы то деремся, то женимся, в общем, бывать здесь приходилось часто.

— Вот как. — Я слушаю в полуха, все мои мысли сейчас о другом. Представляю себя плывущей в чистой, прозрачной воде и мечтательно закатываю глаза.

— Искупаться было бы здорово.

— Тогда пошли. — Гранд собрал все мои разбросанные доспехи и взвалил на себя.

Медленно переставляя ноги, плетусь за Эстегоном, а тропа, петляя, бежит вниз, и мы плавно спускаемся в долину. Жара давит как прессом даже здесь, под деревьями. Я немного отстала от гранда, но хорошо вижу его стальную спину, отражающую сверкающие лучи. Вскоре тропинка закружила между плотными прибрежными кустами, тень закрыла солнце, и солнечные зайчики перестали указывать мне дорогу. Гранд пропал из вида, и оставшись одна, я немного струхнула и забеспокоилась, хорошо хоть запах и прохлада большой воды были настолько ощутимы, что просто кричали — озеро где-то рядом, остались последние метры. Прибавляю шагу, почти бегу, скользнувшая мысль об одиночестве напугала меня до чертиков.

Раздвигаю ветки шипастого куста и выскакиваю на берег. Передо мной голубая лагуна, заросшая по краям ивой, тростником и осокой, и лишь прямо под ногами узкая желтая полоска песка.

Эстегон уже раздевается. Рядом с моим железом валяется его панцирь и шлем, только меч в красивых, кожаных ножнах лежит аккуратно особняком. Гранд, повернувшись ко мне спиной, стягивает нижнюю рубаху и голышом медленно входит в воду. Широкая спина, узкие бедра, маленькая каменная задница.

Красуется «засранец», и ведь имеет право, тело, практически, идеальное. — Невольно засматриваюсь на обнаженного мужчину.

Эстегон делает еще несколько шагов и ныряет. Задумчиво провожаю взглядом расходящиеся по воде круги, вот он вынырнул и размашисто поплыл от берега. В нерешительности топчусь на месте, забрела уже по щиколотку, и ласковая прохлада приятно щекочет мои натертые ноги. Вопрос один, снимать рубаху или нет? Если сниму, то не закончится ли это чем — нибудь непредсказуемым? Или наоборот, предсказуемым. Я ужасно устала за последние дни, постоянный стресс выпил из меня все соки и мысль, хоть на мгновение отдаться в надежные мужские руки возбуждающе щекочет и не кажется такой уж безумной. Хотя бы один день побыть просто женщиной, желанной, слабой и безвольной, полностью отдающей себя и свое тело во власть мужчины. Какая крамольная и одновременно сладкая мысль.

Все-таки сомнения это не мое, я человек порыва, хотя потом частенько и жалею о многом. Может быть, пожалею и сегодня. Хватаюсь за подол и стаскиваю грязное рубище через голову.

Не делай глупостей, идиотка… — Варга заголосил прямо мне в мозг, но уже поздно не даю ему даже закончить.

Отвали! — Одежда бесформенным кулем падает на песок, а я с разбега бросаюсь в прозрачную воду.

Выныриваю и плыву, вот оно счастье. После стольких дней провонявшей потом одежды, кровавых потертостей от железа — вода — это божье благословение. Руки и ноги уверенно работают кролем. Поток наждачкой стирает с меня многодневную грязь.

Что-что, а плаваю я хорошо, сказывается детство и три года занятий в бассейне. Быстро догоняю Эстегона, тот молотит воду как безнадежный «чайник».