Возьми меня замуж (СИ)

— Рандор, эти люди — моя собственность, и они мне нужны живыми.

— Тебе бы надо о себе подумать, а ты о людишках волнуешься. — Голос вождя звучал насмешливо и беззлобно.

— Пока я не осужден, мое имущество не может быть тронуто. — Рой не реагировал на насмешку и держался ровно. — Убери их с площади.

— Ба, да он еще и командует. — Рандор усмехнулся. — Ты ничего не перепутал, сейчас нам не по десять лет и ты не вожак нашей малолетней банды.

— Хорошо, я прошу тебя, убери моих пленников с площади. — Голос Роя смягчился, и в нем действительно появились просительные нотки.

Огромная черная горилла с золотым обручем на голове удовлетворенно кивнула.

— Совсем другое дело. — Мириам кивнул своим бойцам. — Заметь, нарушаю приказ отца только из уважения к нашему героическому прошлому.

Дюжие мохнатые чудища ловко отвязали меня и, подхватив под руки как куль, подняли головы на своего принца.

— В подвал обоих. — Коротко бросил Рандор.

Толпа вокруг недовольно заворчала.

Вот видишь, что ты наделал. — Мириам обнажил клыки, в улыбке обращаясь к Рою. — Лишил развлечения столько народу. Совесть у тебя есть?

— Это моя собственность. — Истар по-прежнему оставался мрачен. — Развлечения твоих подданных ее испортит.

— Вот за это вас белых и не любят. — Рандор издевается уже в открытую. — Уж больно вы меркантильны и расчетливы. Нет в вас буйного веселого духа настоящих истмари.

Носители этого самого буйного духа как раз тащили меня мимо. Ловлю на себе взгляд Роя и вижу в нем только жалость и боль.

Насколько же жутко я сейчас выгляжу, если он на меня так смотрит, проносится в голове. Представляю, лицо распухло от укусов и метких попаданий. Синяки, рассечения и волдыри, а где-то в глубине всего этого один открытый глаз, а второй заплыл и почти ничего не видит.

Красава. Ну и плевать, пусть видит меня такой. — Черчу безвольными ногами по земле. — Никто мне не нужен, лишь бы вырваться отсюда.

Слышу впереди скрип открываемой двери, затем мои ступни больно пересчитывают ступени и, наконец, лечу в столь долгожданную охапку гнилой соломы. Закрываю глаза. Вот оно счастье. Никто не жужжит, не жалит и не бросает в лицо камни. Просто покой. Не трогайте меня лет сто, я полежу здесь тихо, никого не трогая, только не лезьте ко мне.

Рядом, с грохотом, падает тело гранда. Морщусь, зачем так шумно. Оставьте же меня в покое. Поджимаю ноги и складываюсь как эмбрион в вонючем, соломенном чреве. Кажется, последние силы оставили меня, ничего не осталось. Может умереть здесь и больше не мучиться. Отличная мысль, никакой больше боли и мучений. Умерла и все, полный покой.

— Лера! Лера! — Эстегон прерывает мой жалостливый бред.

Но я не хочу пробуждаться, я хочу увидеть горестную мину моего деда, когда ему выбросят обратно в наш мир мой холодный труп. Жаль только, что я не смогу в этот момент уничтожающе бросить, — ты этого хотел, дедуля?

— Лера! Да очнись же ты, наконец. — Гранд трясет меня как грушу, а я вижу лицо деда и кричу во весь голос.

— Что, ты этого хотел, этого?

Эстегон лупит меня по щекам и я, наконец, прихожу в себя. Лицо деда пропадает, зато появляются испуганные глаза гранда.

— Лера, что с тобой!

Де жавю, меня так уже лупасили по щекам, только тогда это был Рой, и я сказала ему.

— Хватит уже! Понравилось маленьких девочек обижать.

— Лера, о чем ты! Каких девочек?

— Не понял, дурачок. — Хихикаю как идиотка.

Но сознание потихоньку возвращается, начинаю осознавать реальность. Вижу Эстегона, его озабоченный взгляд, слышу свой безумный смех. Все хватит! Надо просыпаться.

Приподнимаюсь и пытаюсь сесть. Руки затекли и плохо слушаются, но мне все же удается.

— Ну, слава богу, вернулась. — Эстегон вглядывается в мои зрачки. — Напугала ты меня до ужаса, думал уже все, с ума сошла.

— Не дождетесь. — Стараюсь улыбнуться тем, что когда-то было моими губами.

Гранд радостно улыбается мне в ответ.

— Молодец, Лера! Мы еще вернемся и сожжем это поганый городишко дотла.

— Хорошая мысль. — Мстительная искра вспыхивает во мне. — Как стану королевой, вернусь и запалю здесь все.

Вопросительный взгляд Эстегона говорит, что я сболтнула чего-то не то. Надо срочно менять тему.

— Как я выгляжу? — Пялюсь на него своим единственным видящим глазом. — Только честно. Ужасно?

— Если честно, — парень сердобольно вздыхает, — то да, неважно.

— Красавицей тебя сейчас точно не назовешь. — Он смотрит на меня и давит рвущийся из него смех.

— Что так ужасно? — И мне почему-то тоже становится смешно.

— Хуже. — Эстегон уже еле сдерживается. — Ты бы себя видела. Жуть!

Он уже ржет в голос, и я глядя на него, не могу удержаться. Хохочу, аж живот сводит, и не могу остановиться. Рядом катается от хохота гранд.

— Ну, у тебя и морда! — Он заходится пуще прежнего.

Почему он ржет еще понять можно, но я-то чего веселюсь, это же моя физиономия похожа на гнилую картошку.

— На гнилую картошку! — Заливаюсь смехом по новой.

— Точно! — От смеха слезы текут по его лицу.

Сколько длилось наше помешательство, не скажу, но после него стало намного легче. Вернулась способность трезво мыслить и видеть реальность.

— Что они с нами сделают, как думаешь? — Утираю слезы и чешу начинающее зудеть лицо.

— Чтобы они ни хотели с нами сделать. — Эстегон утерся и подмигнул мне. — Рой им тебя не отдаст, это точно.

— С чего ты так уверен? — Хочу, чтобы он меня убедил.

— Я бы не отдал, а Рой не менее упертый, чем я.

Прозвучало очень приятно, славные они все же ребята. Подползаю к гранду и кладу голову ему на колени.

— Я посплю ладно. — Бормочу еле слышно. — Сил совсем нет.

— Конечно.

Он вытягивает ноги, чтобы мне было удобней.

— Отдыхай, твои силы нам еще понадобятся.

Уже отрубилась совсем, но один вопрос не дает мне покоя.

— Скажи, почему мое лицо все искусанное, а ты цел, словно я одна у столба стояла привязанная?

— Амулеты. — Он вытаскивает из-за шиворота целую связку всяких побрякушек. — Защитные и заживляющие амулеты.

Вот ведь гад, с этой мыслью проваливаюсь в глубокий сон.

Сон был тяжелый, до самого конца я бежала от какого-то монстра, но так и не увидела от кого, потому что боялась оглянуться. Несколько раз пыталась. Но было так страшно, что деревенела и не поворачивалась шея. Поэтому проснулась с облегчением и неудовлетворенностью одновременно. Очень уж хотелось посмотреть, кто же за мной гнался.

Глаза открылись, и я с радостью обнаружила, что смотрю на мир снова обоими. Опухоль как будто спала, да и чесаться перестало. Провела ладонью по лицу и почувствовала привычные контуры. За ночь произошло значительное исцеление, настолько значительное, что вызывало вопросы. Поворачиваюсь к гранду и чувствую на шее цепочку, нащупываю рукой. Так и есть, он повесил на меня один из своих амулетов.

— Спасибо. — Шепчу и касаюсь пальцами его руки.

Слышу тихий голос у себя над головой.

— Пожалуйста.

Лица не видно в темноте, но чувствую его улыбку.

— Спи, восстановление идет быстрее, когда человек спит.

— Ладно, попробую. — Опять укладываю голову к нему на колени и закрываю глаза.

Сон не идет, но и вставать не хочется. Не хочется даже шевелиться, кажется, любое движение разрушит хрупкий и ненадежный покой. На плече, как одеяло лежит тяжелая рука Эстегона. Мне нравится ее довлеющая тяжесть, она словно символ защиты и уверенности в том, что все будет хорошо. Если бы его не было сейчас со мной, я бы сошла с ума. Точно.

— Эстегон. — Шепчу я еле слышно, не поворачивая головы и не шевелясь.

— Да, Лера.

Он услышал. Я знала, что он услышит. Улыбаюсь сама себе, как напроказивший школьник.

— Скажи, я тебе нравлюсь?

Минутное затишье и слышу его голос.

— Да, ты мне очень нравишься, Лера.

— Даже такая страшная как сейчас?

— Даже такая страшная, ты все равно самая красивая.