Свобода (СИ)

— З-зачем в-вы т-так? — всхлипывая, спросила Лора. Она даже боялась подойти к подруге, чтобы не причинить ей большую боль. — Она же девушка…

— Она — солдат, — холодно ответил брюнет, — и должна уметь отвечать за свои слова и поступки. Это касается каждого.

Ривай был груб и жесток. Никто не видел его другим. Но Ли знала и даже не пыталась с ним спорить.

— Но почему наказали только её? — попыталась защитить подругу Лора.

— Кто сказал, что только её? Наказаны будут все участники, а она, как главный актёр, уже получила свои аплодисменты.

— Твои методы не перестают поражать, — тихо проговорит Эрвин.

— Покажи мне человека, который понял слова, и я изменю их.

Наступила тишина. Ривай убрал ногу со спины девушки, но только для того, чтобы ещё раз пнуть в бок. Фрост, отлетев на метр, перевернулась на спину, а парень, хмыкнув, ушел. Никто не посмел ему ничего сказать. Все боялись такой же расплаты.

— Всем, кто во всём этом участвовал, драить до блеска стойла и лошадей, — холодно бросил он и скрылся за поворотом.

Ли не подошла к девушке. Жестоко, но справедливо. Девушка поняла, что именно в ссорах слетают все маски.

====== Слетают маски ======

Ли не была поражена выходкой Ривая. Теперь она знала его настолько хорошо, что могла понять, что им двигало. Да, Фрост заслужила своё. Надо думать, прежде чем говорить о том, чего совсем не знаешь, а особенно — о душе другого человека. «Вылетит птичка — береги скворечник!» — такую пословицу лучше вспоминать до того, как что-нибудь сморозил при Капрале.

Утро ещё полностью не вступило в свои владения, а новобранцы уже успели поспорить. Ривай. Жесток, беспощаден, силен, холоден — это всё он, но лишь одно слово попадает в саму цель в описании него — «одинок». Он одинокий волк, блуждающий во тьме. В душе у него навеки поселились холод и пустота, развеять которые невозможно. Все смотрели на него, как на машину, для резки гигантов. Если его не станет, многие испугаются, поняв, что остались без какой-либо защиты. Он всё время защищал и спасал людей, хотя они были этого не достойны.

Ли знала, что такое боль, и всю жизнь боролась с ней. Но в любом возрасте одна встреча способная изменить всю жизнь. Грет понимала всю грубость и жестокость Ривая. Даже если бы он сказал ей что-нибудь обидное, то брюнетка расценила бы эти слова не как попытку задеть, а как попытку избавиться от этой пустоты. Жаль, что другие не понимают этого.

— То, что есть в человеке, важнее того, что есть у человека.

У Ривая не было ничего. Ли хотела поговорить с ним. Извиниться за свои слова. «Теперь и я причиняю ему боль». Она много думала над словами Эрвина. Лиане казалось, что она знает Ривая, как никого другого. На самом же деле она его совсем не знала, только догадывалась о том, что он прятал под маской безразличия и жестокости. Она не знала ни о том, что он любил, ни о его мечтах, ни о его надеждах. Она знала только то, что он решил следовать за Эрвином. И опять же: почему?

Грет медленно бродила по коридорам. Она хотела хоть с одним человеком говорить как с собой.

— Все мы сильные, пока не встретим свою слабость.

Девушка спускалась по лестнице и столкнула с Капралом. Несколько минут они молча мерили друг друга взглядами, пытаясь понять, что и кто прячется за этими масками. Девушка так много хотела сказать, но слова застряли в горле. При виде серых глаз она забывала, кем являлась, что хотела сделать или что уже сделала. Воспоминания начали отсчитывать секунды в прошлое. Ли вспомнила боль и страдание, промелькнувшие у него в глазах сегодня утром, она вспомнила разговор с братом, она вспомнила прошедшую ночь, вспомнила свои слова и его понимание.

— Ривай…

Парень скептически приподнял бровь:

— Зайди через десять минут ко мне в кабинет.

Грет кивнула, а брюнет продолжил свой путь. Всё так же непоколебим. Ни один мускул не дрогнул на его лице, не было видно и блеска в глазах. Либо он ни на что не обращал внимания, либо каждое слово колом застревало в его сердце.

Девушка ещё немного постояла, а потом решила эти десять минут побегать вокруг корпуса, чтобы развеяться. Бежать было тяжелее обычного: сказывались ночные тренировки с Деном. Кстати, о нём. После вчерашнего случая, девушка так с ним и не разговаривала. Она боялась встретить его. Она не знала, что ему ответить. Груз ответственности за свои слова сдавливал плечи. Теперь девушка понимала цену каждого слова. Словом можно убить, а можно спасти. Намного благоразумнее было молчать.

Грет, не останавливаясь, бежала, всё больше и больше наращивая темп, словно преодолевала препятствия. Горько было осознавать, что с этой вылазки она могла не вернуться. Ли вспомнила о Фрост. Она не винила девушку в срыве. Каждый мог сорваться, особенно знаешь, что в любой момент можешь умереть. Фрост поступила правильно, открыв себя, рассказав о том, что у неё лежало на сердце. Теперь, выдохнувшись, она чувствовала себя самой счастливой, хоть и не признавалась никому в этом. Грет даже немного завидовала ей: у неё была подруга, которая тебя выслушает, у неё была семья, которая будет ждать и любить не смотря ни на что. Этого не было ни у Ли, ни у Ривая, ни у Эрвина, ни у Ханджи.

Ли остановилась так резко, что, споткнувшись о какой-то камень, неожиданно упала. Она подняла голову, отплевываясь от песка. На неё упала тёмная тень. Это была Фрост.

— Ли. почему ты не встала на мою сторону? Ты же должна понимать, что мы не должны сразу отправляться на такую опасную вылазку.

— Любая вылазка опасна. Как только ты покидаешь Стены, ты уже в опасности.

— Но в горах ещё опаснее, — настаивала девушка.

— Не думаю. Мы даже за Стены не выходили, а сражались с гигантами в Шиганшине. Неужели, ты думаешь, что есть безопасное место? Мы не от чего не застрахованы.

— Как ты можешь на всё плевать? Неужели, тебе безразлично, что многие погибнут?

— Идти в горы — решение Эрвина. Я не буду его оспаривать. Чтобы чего-то добиться, надо чем-то жертвовать. Нет мира без войны.

— И ты не боишься умереть?

— Нет.

— Почему?

— Намного страшнее жить и видеть, как умирают родные.

— Тогда желаю тебе поскорее встретить свою смерть, а я умирать не собираюсь!

Фрост убежала. Она вся дрожала от ярости и возмущения. Раньше для неё каждый новый день — это возможность для роста и развития. Её всегда ждали. Её всегда любили. Она никогда не была одинока. Она была терпелива к самой себе, ведь любовь и поддержка всегда были рядом. Разговаривая с друзьями и с семьёй, она всегда получала помощь и утешение. Она была больна, семья ей внушила надеждё, что болезнь можно преодолеть. Ей нечего было стыдиться, ведь родные и близкие всегда были рядом и понимали её. В болезни не было ничего страшного. Но сейчас Фрост дошла до переломного момента. Она не могла прятать это в себе вечно. Никто не подозревал о нём, потому что это легко было спрятать. Чем веселее вела себя Фрост, тем труднее было об этом догадаться. лора тоже до сегодняшнего утра ничего не подозревала. Словно за маской, она прятала это за улыбкой и всегда говорила: «Я в порядке». Казалось, она могла перевернуть горы, но за этой злостью скрывался страх. Страх приходит тихо и незаметно, съедая изнутри каждого, выгрызая всё хорошее, что у тебя есть. Она боялась умереть, потому что у неё всё было. Она боялась всего лишиться.

Ли на её заявление никак не прореагировала.

— У каждого свои страхи.

Такого рода угрозы девушка получала не впервой. В детстве, когда погибли её родители, и она осталась совсем одна, Лиана стала предметом насмешек и издевательств. Никто не мог её защитить. Вначале было больно, обидно и страшно, но как организм привыкает к постоянным болезням и с каждым разом всё более успешно борется с ними, так и у Грет выработался иммунитет на издевательства. Казалось, к ним не возможно привыкнуть, с ними не возможно смириться. Но брюнетка просто перестала их замечать. Она их не слышала. затыкала уши и бежала, куда глаза глядят. Ещё с того момента она полюбила бег.